Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 66

И тут тишина внезапно кончилась, словно только и ждала того момента, когда Лорисс вытащит меч из окровавленных рук корчащегося в судорогах человека. В коридоре поднялся страшный шум, особенно оглушительный после тишины. Осторожно открыв дверь, Лорисс вначале ничего не увидела. Свет факелов ослепил ее. Но как только глаза привыкли, она медлить не стала. Выбежав в коридор, девушка споткнулась о тело, лежавшее слева у самой двери и поэтому не замеченное ею. Слава Свету, она удержалась на ногах! Перешагнув через неподвижное тело, Лорисс устремилась на помощь к Лазарю, который отбивался от двух наседавших на него противников. Он пятился к стене, прилагая неимоверные усилия к тому, чтобы парировать удар за ударом. У левого нападавшего была ранена рука, иначе Лазарю вряд ли удалось бы продержаться. Его противники стояли к Лорисс спиной. Но то, что их было двое против одного, мгновенно решило для нее сложный этический вопрос. Не испытывая ничего, кроме легкого сожаления, она взмахнула мечом и пронзила незащищенную спину. А пока его товарищ поворачивался, чтобы оценить размеры внезапно возникшей опасности, Лазарь воспользовался тем, что внимание его отвлечено. Он стремительно двинулся вперед и его меч пронзил грудь противника.

-Что случилось? - Лорисс не могла оторвать глаз от лежащих у ее ног людей. - Где Глеб, где остальные?

-Не знаю, - Лазарь тяжело дышал. - Они набросились на меня. Я спал. Слышу шум. Он хотел ударить меня по голове… Я не знаю… кто они… я ранен.

Только сейчас Лорисс заметила, что Лазарь прижимает ладонь к боку. На рубахе расплывалось черное пятно.

-Тьма возьми, - выругалась Лорисс. - Подержи, - она протянула ему меч, но он отмахнулся.

-Потом… выбираться будем.

-Дурак. Кровью истечешь.

Она аккуратно положила меч на пол. Не в ножны же его в сгустках крови? И тут же подивилась тому, что, несмотря на стремительно развивающиеся события, ее неприятно задела мысль: что сказал бы Питер, увидев это непотребство?

Подол льняной рубахи оторвался на удивление быстро. То ли состояние возбуждения, охватившее ее, придало ей сил, то ли материал был уже ветхим. Обернув кусок ткани вокруг талии Лазаря, Лорисс крепко завязала концы. Он охнул от боли.

-Терпи, Лазарь. Ты сильный. Терпи, - она подняла меч и подставила Лазарю плечо. Но тот от помощи отказался. - Нам с тобой не привыкать. Прорвемся.

-Нам не выйти из замка, Виль. Нет, не выйти.

-Держись.

С первого же взгляда стало ясно, что Лазарь прав: к выходу им не пробиться. У подножья лестницы спиной к спине сражались Глеб и Далмат. По двое противников наседало на них с каждой стороны. Но совсем не потому, что рядом никого не было. Еще двое переминались с ноги на ногу, пытаясь улучить момент. Пока Глеба спасала быстрота, а Далмата недюжинная сила. На каменном полу лежали неподвижные тела. У входа топтались люди в черном, решая как лучше поступить.

Неизвестно в силу каких причин, но нападавшие не пользовались стрелами.

-Виль! - оглушительно крикнул Глеб, перекричав и шум падающего тела, и звон клинков.

Но на месте поверженного противника тотчас возник новый. Если Глеб что-то и добавил, то его слова утонули в общем шуме. Ожесточенно отбивая удар за ударом, он кричал, и в том ожесточении Лорисс чувствовала обреченность. Она поняла, что тот момент, когда яростное сопротивление перерастает в ожесточенную атаку, прошел. Усталость неизбежно собирала плоды. Каким бы мастерством не обладал Глеб, тело исчерпало запас отпущенных природой сил. Азарт отдалил поражение, но то была лишь отсрочка. Еще мгновенье, другое и меч будет выбит из ослабевших рук.

-Иду, Глеб! - крикнула она и тихо добавила, - Лазарь, держись за перилла, я скоро, - и сама удивилась. Что интересно, она имела в виду под этим “я скоро”?

На ее крик откликнулись двое. И не один из них Глебом не был. Спускаясь по лестнице, Лорисс справедливо рассудила, что с двумя ей не справиться. Так освободилось еще одно гнездо на поясе. Еще одно из трех. Противник представлял собой отличную мишень. Распахнутый ворот кожаной куртки обнажил часть груди. И тогда, наблюдая за тем, как человек в черном остановился на бегу, пытаясь вытащить нож из смертельной раны, Лорисс жалела только одном: что нельзя вытащить нож и тотчас послать его снова. Ее противник замешкался, бросая взор на хрипящего товарища, хватающегося руками за крепко вбитую в тело рукоять. Это замешательство решило его судьбу. Он еще заносил клинок для удара, как Лорисс ушла в бок и изо всех сил рубанула мечом по отставленной далеко в сторону руке. Затупленный меч не перерубил кисти, он застрял в кости. Одернув меч, Лорисс увидела страшную рану: удар пришелся по касательной, буквально срезав с руки часть мякоти. Человек дико завыл, а кровь потекла ручьем, заливая черный мраморный пол красным потоком.

Краем глаза Лорисс успела заметить, как опустился на колено раненный Далмат. Он тяжело заваливался набок, в то время как страшно кричал Глеб, из последних сил отбиваясь от предчувствующих близкую победу противников. Звон клинков, крики умирающих, грохот падающих тел, все слилось в один несмолкающий шум, бесконечно повторяемый эхом.

Уже безысходность касалась Лорисс своим крылом, а предчувствие неминуемого поражения аккуратно сжимало сердце в ледяных объятьях. В тот же миг ветер, холодным потоком ворвавшийся из открытой двери, оставил нежданную пустоту в душе. Вдруг бледный свет наступающего дня проник из узких бойниц, залил молочным светом, приглушающим яркость горящих факелов место, где разыгралось сражение. И в том безумном свете Лорисс увидела лицо человека, являвшегося ей в кошмарных снах. Твердой походкой, заложив руки за спину, он входил в зал, окруженный свитой людей, одетых в черное.

Она узнала его сразу, несмотря на то, что никогда не видела воочию. И для нее перестал существовать и зал, и каменные стены, и свет факелов. И вопящий от боли противник, корчащийся у ее ног, и новый, спешащий к ней, на ходу перепрыгивающий через поверженные тела.

Елизар. Тот, кто имел человеческое воплощение, медленно приближался. Лорисс видела седую короткую шевелюру, мешки под глазами, крупный нос и соблазнительно распахнутый ворот ослепительной рубахи. С болью в сердце понимая, что ничто в мире не позволит ей приблизиться к нему на расстояние вытянутого меча - Лорисс уже видела перекошенное лицо приближающегося противника - и тогда она сделала единственное, что посчитала возможным. Последний нож, последняя надежда из трех, еще летел, прокладывая стремительный путь по незримой дороге, установленной рассудком, а Лорисс уже знала, что промахнулась. Нутром почувствовала. Свет, падающий из окон, застыл на полпути, открыл в безмолвном крике рот споткнувшийся на бегу противник, застыли в воздухе мечи, отражая пойманные лучи Гелиона, и взгляды Лорисс и седого мужчины встретились. Что за нечеловеческая сила подсказала ему то, что должно было произойти? Как могло случиться, что судьба отвернулась от нее, и она так немилосердно промазала? И кто теперь способен ей доказать, что есть на свете справедливость, и стоит ли жить, если ее не существует?

Злые слезы выступили у Лорисс на глазах. Но ни слезы, ни прокушенная до крови губа, не могли изменить того, что случилось. В последний момент, когда в воздухе блеснуло смертельное жало, седой мужчина отклонился так стремительно, что обманул даже нож, летящий точно в цель. Вскрикнул идущий следом, зажимая рукой задетую щеку, но до этого Лорисс не было никакого дела.

Слезы, стоящие в глазах, так и не пролились. Сильный удар по голове на время лишил ее способности огорчаться, подарив ей краткий миг забвения.

4

Белый пух кружился, вздрагивая от малейшего движения воздуха. На мраморном полу не осталось свободного места. Все новые и новые хлопья, исполнив сольный танец, падали на пол, сливаясь с белым ковром.

Она шла по ковру из белого пуха, загребая его босыми ногами. Белая туника мешком висела на худеньких плечах. Ее глаза были тусклы и невыразительны. Прозрачная кожа на безволосой голове, сквозь которую проглядывали нити кровеносных сосудов, вызывала обманчивую жалость. Тонкий нос вздрагивал, будто она принюхивалась и никак не могла решить, нравится ли ей запах. Пухлые губы готовились сложиться в капризную гримасу.