Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 37

-Она убила тебя! - пронзительно закричал Капитон, и Лукан, наконец, пришел в себя.

Он с трудом перевел дыхание и взмахнул мечом. Лучше бы он этого не делал. Пока он собирался, Лорисс нанесла ему рубящий удар в левое плечо. Лукан парировал, но не смог сдержать давления. Задев его клинок, ее меч чуть отклонился в сторону, но цели достиг, пусть и не так сильно, как она планировала.

На самом деле, она давно уже дралась с мертвецом: предыдущий удар был настолько сильным, что прошел между пластинами на груди. Но Лукан никак не желал этого принимать.

-Она убила тебя! - опять закричал Капитон.

Лорисс купалась в этом крике, как в лучах света в теплый день - никакой земли, никакой воды - только воздух! Сильное чувство придавало ей сил, радовало и согревало. Она наносила Лукану удар за ударом. Теперь его уделом было защищаться и отступать. Она наслаждалась боем, а Лукан старался с достоинством выйти из создавшегося положения. Будь его воля, он попросту придушил бы ее, останься она без меча. Только сначала пусть выбьет, если у него получится. Лорисс ощущала, как слабеет его рука. Растерянность уже вела его к поражению. Откуда взялись новые силы? Как когда-то со Славием, она ударила клинком почти у самой гарды по его мечу, и круговым движением, вложив в это всю силу на которую, оказывается, оказалась способной, выбила меч из его рук.

Лукан не делал попыток поднять оружие. Он стоял под ее насмешливым взглядом, морщась в недоброй усмешке. Он пытался за ней спрятать свое поражение. Что-то кричал радостный Капитон, а Лорисс сжимая в руках меч, подошла к Лукану совсем близко. Хотела пройти мимо, но непонятная сила вздернула ее руку, и меч нацелился Лукану в грудь.

-Запомни это, мальчик, - собственный хриплый голос поразил ее, - когда в следующий раз будешь приставать к девушке с непристойным предложением. Запомни это.

Часть третья

Наемники

1

Если существовало на свете совершенство, то сейчас Дэвис видел его своими глазами. Кто бы мог подумать, что Иной мир в момент перехода может рождать создание, что откликнулось на его Ночной Зов? Кажется, предоставь Дэвису полномочия, и то он не смог бы довести свое творение до такого идеала. Пластичным изгибом линий она удивила даже его, решившего, что за время, которое он общается с демонами, он видел все мыслимые и немыслимые обличия. И те, что имели знакомое определение: щупальца, лапы, пасти, клыки, жвала, фасеточные глаза… Пожалуй, хватит о грустном. И те, что относились к разряду персонифицированных стихий. Они любили уточнять, заявляя о своем месте в Мире. Не просто Огонь, а дух Огня, дыхание Воздуха, одержимость Воды, стабильность Земли. Откликнуться могло что угодно. Поединок есть поединок. Борьба не на жизнь, а на смерть. Из двоих противников в живых оставался только один. И не всегда это - ты.

Однако, довольно ребячьих страхов.

Что касается Дэвиса, то он предпочитал общаться с законченными образами. Чем демон сильнее, тем более продумана его личина. Например, как тот, что стоял перед его глазами. Несомненно, это была она - само совершенство.

Посреди круглого зала, с вмурованными в стены, обитые синим бархатом, черными зеркалами, в которых сейчас ничто не отражалось, в центре великолепно очерченной пентаграммы, стояло единственное кресло. В нем и сидел Дэвис. Почти обнаженный. Если не считать тонкой туники, наброшенной на голое тело. Во время работы ничто не должно отвлекать. И бывало, что тесные сандалии, или давящие на запястье рукава рубашки оказывались роковыми. Даже для мастера того уровня, к коим относил себя Дэвис.

Мятущийся свет бесчисленных свечей едва заметно скользил по матовой поверхности зеркал. Огни двойным кольцом опоясывали круглый зал со сводчатым потолком, теряющимся в непроглядной высоте.

Оглядывая… с удовольствием оглядывая Ее, Дэвис старался определить, к какому типу может относиться такое сокровище и какие оно преподнесет сюрпризы. Черная кожа сознательно поглощала свет, оставляя за собой право решать, достоин ли сидящий посреди зала человек лицезреть совершенство.

Дэвис ждал. Кто знает, может такая безупречная личина ни что иное, как ловушка, заманивающая его в свои сети, чтобы затем одним ударом лишить его способности сопротивляться. Она ведет себя излишне самоуверенно. Пытается внушить ему, что ей отмерено гораздо больше пяти минут… Десяти? Больше?

Она вздохнула полной грудью, и пламя свечей заколебалось. Дэвис приготовился действовать, но ничего не произошло.

Некоторые мастера… истины ради следует заметить, что такие долго не живут, используют для ритуала огни магического производства. Но чтобы их создать, необходимо выпустить на свободу слугу - не совсем на свободу, и не совсем слугу, так, прислужника. Но два демона в одной комнате - риск, чреватый смертельной опасностью. Конечно, всегда находятся идиоты, ради внешних эффектов способные наплевать на элементарные правила безопасности. Так и где же они? А Дэвис жив. И “друзей” у него…

Но об этом неприлично спрашивать. И подобный вопрос, заданный в лицо идентичен вызову на поединок…

Она по-прежнему стоит и ничего не предпринимает. А время идет. И работает пока в одностороннем порядке: против нее.

Сиюминутный приступ паники охватил Дэвиса и исчез, оставив после себя легкую досаду. Нет ничего отвратительней ожидания. И тут же мысль, вызвавшая беспокойство: так ведут себя только сильные демоны, у которых в запасе…

Она отошла от зеркала и сделала шаг к пентаграмме. Она пока не пересекала нарисованной кровью черты, но если Дэвис правильно оценил ее способности, то линия для нее - не больше чем досадная помеха, отнимающая часть силы. Но и только.

Маленькие ступни с ярко-красными ногтями чуть угрожающей формы, крепкие икры, бедра - плавный изгиб, сужающийся к талии, небольшие, в форме яблока груди с красными кругами сосков, округлые плечи и пугающие своей хрупкостью руки, с ногтями в цвет сосков. На черном лице выделялись губы - такие же яркие, как акценты сосков и ногтей.

Сначала Дэвису показалось, что она стоит с закрытыми глазами, но стоило ей подступить к кругу света, он разглядел - черные белки? - пусть будут черные белки, сливались с темным цветом лица. Дэвис мысленно отметил: человеческая личина, а не поймешь куда смотреть. Даже в волосах, белыми змеями свернувшимися на голове - и то, было больше смысла, чем в черных - теперь уже абсолютно черных глазах.

Время шло. Она стояла у черты. Ее голова склонилась набок. Она изучала его. Не торопясь.

Волна легкой, даже приятной боли, начинаясь от пальцев ног, прошла по телу и закончилась в голове. Разминка? Предупреждение? Боль отступила, повергнув Дэвиса в состояние, близкое к волненью. Сознание поспешно метнулось к самому краю, ожидая сигнала, чтобы оставить тело наедине с болью. Дэвису достаточно было доли секунды, но если Она настолько сильна, насколько производит впечатление, боль может обрушиться так внезапно, что достаточно и той доли, в течение которой им придется существовать вместе, чтобы проиграть в смертельном спарринге.

Заранее? Уйти заранее? Дэвис мысленно улыбнулся, но на его лице не отразилось ничего. Видимо, эту цель Она и преследовала. Он должен быть начеку. Успеет. Наверное.

Как Дэвис и предполагал, Она спокойно перешагнула линию пентаграммы. И в то же мгновение на него обрушилась боль третьей степени. Та, что по градации носила название “сильная боль”. Сердце сделало толчок и забилось как птица, сумасшедшая птица, внутренности скрутило узлом, и тело прошиб холодный липкий пот. Дэвис все это знал, но ему хватило времени, чтобы поспешно отступить. Вот теперь они на равных: время одинаково работает против. Взглянув на себя со стороны, он в который раз пожалел хрупкое тело. Что за жизнь, видеть, как мучается твое несчастное тело! Сколько сил потом уходит на восстановление! Но кто же спрыгивает с бегущей галопом лошади? Да еще если за тобой плотной стеной скачет табун озверелых жеребцов.

-Вернись, - голос ее пронзительно женственный, с легкой хрипотцой, - я не буду тебя мучить.