Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 35

-…не дури, девка!

-…мальца оставь, мальца…

-…его не спасти! Сама спасайся…

-…красотка, не отказался бы…

-….удавлю, гадину…

Комната проваливается в темное никуда. И оттуда, прямо из темноты наплывает, наваливается на Лорисс жаркий летний день.

Столб огня, в безветрии от крыши дома метнувшийся к самому небу. В ослепительном свете Гелиона воздух дрожит в призрачном мареве жара. Четкость возникшей картины пугает и завораживает.

По двору с тупой обреченностью носятся куры. Белый цыпленок с поломанным крылом и свернутой набок шеей в предсмертной агонии бьется у самого крыльца. Огромный кожаный сапог с обитым жестью носком наступает на комок из перьев, обстоятельно поворачиваясь туда-сюда.

Дотошный взгляд скользит выше, по короткой куртке с большой металлической пластиной - зерцалом - на груди. Потное от жара лицо с красными полукружьями нижних век перекошено в крике. Ворот распахнут, на загорелой шее блестит золотая цепь с подвешенным на ней оберегом - оскаленной мордой волка.

Сознание Лорисс вмешивается в происходящее: как может этот огромный человек, с короткими седыми волосами, с сильными руками, упертыми в бока, с жестким взглядом выцветших глаз, тот, кто привык отдавать приказы - бояться дурного глаза?

Лорисс благодарна видению за то, что ничего не слышит. То, что плывет перед ее глазами - пугает до сердечной дрожи. Она настолько ясно видит этого человека, что полумертвая от страха, забывает дышать - ей кажется, что он сейчас обернется к ней и скажет: а ты, Тьма возьми, что здесь делаешь?

Черный дом, охваченный дымом, горит изнутри. Языки пламени жадно ищут дорогу в новый мир. Из всех щелей высовывает ненасытные рты многорукое, многоногое чудовище. Крыша прогорает и падает вниз. И в тот же миг ослепительный, упоительный в своем величии, вверх устремляется столб огня, торжествующе сливаясь с Гелионом. Жадное пламя добирается до неба, сплетаясь огненными сполохами с ярким закатом. Гелион садится за лес, оставляя на облаках рыжие полосы. Все сливается в бессмысленное огненное буйство: дом, полыхающее, как факел, дерево, закатное небо…

Кажется, сознание Лорисс двоится. Она видит и лицо Хариды, и яркий огонь. Кажется, Лорисс умоляет пощадить ее, просит, жалуется, даже плачет. Но вместо этого, вместо пощады, ее ждет наказание.

На беспомощное сознание, мечущееся в неистовом желании отыскать лазейку, где нет этого ужаса, обрушиваются звуки, голоса, шум, треск. Видение обретает жизненную правдоподобность. Лорисс кричит в полный голос, но уйти некуда. Ее глаза широко открыты, а слух улавливает каждый звук.

Мужчина с короткими седыми волосами и оберегом на груди перешагивает через неподвижное, окровавленное тело. Широко расставив ноги, он стоит перед домом и заворожено смотрит на разгорающийся огонь. Тяжелый меч в ножнах пристегнут к поясу у бедра.

-Елизар, - он слышит хриплый голос и оборачивается на зов. Высокий жилистый мужчина с черными волосами, убранными в хвост, поправляет кожаную куртку - металлические пластины потемнели от грязи. - Ты зря девчонку отпустил, сгорит, и толку никакого от нее не будет.

-Я разве не предупреждал тебя, чтобы ты остерегался советы мне давать? - Елизар улыбается и становится похож на волчью морду, что висит у него на шее. - Запомни, и хорошенько запомни, Гурий, то, что я тебе вчера уже сказал: я не люблю, когда кто-то оказывается умнее меня. Теперь я повторяю тебе это второй раз. Третьего раза не будет. Помнишь, что было с Уваром?

Гурий невольно отступает назад.

-Господин, - к мужчинам подбегает парень, увешанный оружием, но обращается он к Елизару. - Все выполнено: девки, бабы и дети отдельно, мужики отдельно. К отходу все готово.

-Сколько? - Елизар не оборачивается.

-Простите, господин?

-Не знаю как ты, Братин, а я люблю знать, сколько рабов имею. И теперь твоя забота - их сохранность. Все понятно?

Братин отрывисто кивает и поспешно удаляется по дороге вверх, туда, где у ворот Дома Отца Света толпа полумертвых от страха людей ждет решения своей судьбы.

-Гурий, проследи за тем, чтобы все собрались на холме. Скоро уходим. Вышли вперед десятку Демида, пусть позаботятся о лагере, помнишь то место у излучины реки? Там и остановимся на ночлег. Идти придется быстро, подумай о том, чтобы среди рабов не было раненных. Я скоро приду - все должно быть готово. Иди.

-Да, господин, - Гурий склонил непослушную голову, и, коротко отдав приказ “собирай всех” мужчине с черной повязкой на глазу, пошел по дороге.

У обочины дороги, возле перевернутой телеги, прижимая к груди окровавленные руки, лежит на спине светловолосый парнишка - Донат. Его глаза устремлены в небо, он часто облизывает сухие губы. Он не видит, как к нему подходит смерть. Гурий, не глядя парню в глаза, быстрым движением вынимает меч и коротко погружает в податливое тело. Донат вздрагивает, касается руками остро отточенного лезвия и затихает. В небо смотрят синие пустые глаза.

Гурий вынимает меч из неподвижного тела, хмурится и идет дальше. У поворота он оборачивается и видит, как Елизар решительно входит во двор дома. В глазах Гурия на миг вспыхивает удивление, которое тотчас сменяется равнодушием.

Стремительный порыв ветра приносит с собой вереницу тяжелых черных туч.

Некоторое время Елизар смотрит на дом, пытаясь определить на глаз, скоро ли обрушится крыша, потом ступает на крыльцо. Одна дверь - и он уже в сенях. Вторая дверь, в горницу - распахнута. Девушка сидит на коленях перед небольшим образом и молится. На шум шагов она оборачивается. Алинка смотрит на мужчину широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас.

-Не дури, девка, - Елизар говорит спокойно. Он видит, что опасности для его жизни нет: огонь только напоминает о своем присутствии треском в соседней комнате. А девка, правда, хороша. Зачем пропадать такому сокровищу? Такую можно и себе оставить. - Иди ко мне, ничего не сделаю. Дом с другой стороны уже занимается, сгоришь ведь. Иди ко мне…

Елизар протягивает к дрожащей Алинке руку, одновременно делая шаг навстречу.

-Глупая девка, неужели ты думаешь, я с тобой не справлюсь?

-Не подходи, - шепчет Алинка и отступает к разбитому окну.

-Сгоришь, дура. У меня тебе будет хорошо. Не обижу, - он делает еще один шаг.

Откуда у нее взялся нож? Елизар замечает в глазах у девушки странный блеск и только мгновенная реакция спасает его от неминуемой смерти. Быстро отклонившись влево, он успевает заметить, как лезвие почти по рукоять погружается в дверной косяк. Елизар по привычке оценивает, насколько реальной была опасность, и приходит к выводу, что удар был сильным, не отклонись он в сторону, неизвестно чем закончился бы “разговор”. В огромных девичьих глазах зреет разочарование.

-Ах, вот ты как, я к тебе по-хорошему, а ты… Удавлю, гадину! - Разъяренный Елизар в два прыжка оказывается рядом с девушкой. Его руки рвут на ней рубаху, хватают за горло, но Алинка сопротивляется. Она бьет его кулаками по груди, разбивая пальцы о металлические пластины. Она добирается до открытой шеи и царапает острыми ногтями кожу.

Елизар чувствует, как золотая цепь натягивается и беззвучно рвется. Он наотмашь бьет девушку по щеке. Голова ее откидывается в сторону, но она не сдается. Он видит, куда устремляется ее взгляд - в сторону дверного косяка.

Алинка показывает настоящие чудеса изворотливости. В неистовом порыве она выкручивает свою руку из плотного кольца его сжатых пальцев. Ей очень больно, но она терпит, она еще надеется исправить свой промах и добраться до заветного кинжала. Она практически без замаха бьет его ногой в пах, и удар получается смазанным, не таким, на какой она рассчитывала. Елизар морщится и на долю секунды отпускает ее. Но этой доли ей не хватает на то, чтобы добраться до двери. Размашистым движением ноги он подставляет ей подножку, и она падает на пол.

Затянувшаяся возня не позволяет Елизару контролировать разгорающийся пожар. Он кашляет и понимает, что надо уходить. Тогда он нагибается и хватает Алинку за волосы. В тот же миг она изгибается и вцепляется ему в руку зубами.