Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 33

Вот тогда они и столкнулись с Луканом. Он скатился с крыльца, словно за ним гнались, увидел ее и остолбенел. Она еще тогда не была готова к тому, что вскоре все в деревне станут на нее так смотреть. Оторвавшись, наконец, от созерцания ее опухшего лица, Лукан смерил ее пронзительным взглядом с головы до ног, словно заранее обвинил во всех несчастьях, которые случатся за всю его жизнь, и пошел прочь.

С тех пор Лорисс несколько раз видела его издалека. И каждый раз она еле помнила себя от усталости.

И вот. Поединок. Нос к носу. Вернее, меч к мечу.

Пока она думала, тело отлично справилось и без ее участия. Ноги, пружинисто согнутые в коленях выполняли собственный, ставший привычным танец. Хорошо, что Лукан держал дистанцию и не нападал сразу. У нее было время собраться.

Во-первых, лицо. Испуганное выражение лица, растерянный бегающий взгляд и трясущиеся губы - поди, записывай проигрыш. Насмешливая, нет, скорее неопределенно-глупая улыбка подойдет. Во-вторых, настроиться на атаку, а не на защиту. Как говорит Питер? Если ты заранее готовишься защищаться, считай, что проиграла. Больше жизни, Лорисс, но не переусердствуй. Противник должен оставаться в неведении относительно быстроты твоей реакции, пусть недооценивает тебя. Первый промах, как правило, решает исход боя. Не двигайся слишком быстро, не суетись. Но держи внутри себя сжатую пружину, способную распрямиться в любой момент. Помни - обычный бой недолог. Он вполне может уложиться в несколько ударов. Особенно если имеешь дело с прекрасным полутораручным мечом. Не сегодня, разумеется, а вообще.

Крепче обхватив рукоять правой рукой ближе к гарде, Лорисс сдвинула левую к навершию. Кисть только что не горела огнем - вот что значит хорошо размять ее перед боем.

Все, судя по всему, Лукан решил нападать. Неужели это так бросается в глаза и у нее?

Чего еще она ожидала от Лукана? Кто бы сомневался. Естественно, он попытался нанести ей сильный рубящий удар по ногам. Точнее по левой ноге, которая была чуть выдвинута вперед.

Правильно говорит Питер: удар по ногам - долгий удар, рассчитанный на соперника с реакцией сороконожки. Ей бы нанести встречный ему в плечо, и, пожалуй, Питер бы остановил бой. Но ее боль - вечная защита… Питер потом убьет ее… В очередной раз.

Лорисс ушла с линии атаки, еще до завершения выпада. Лукан только готовился завершить удар и приближался к тому месту, где была ее нога, как она, отклонившись назад, уже встретила его лезвие плоской стороной клинка. И опять все могло бы кончиться, если бы она сдержала давление, и, скользнув по его клинку, задела бы его предплечье мечом. Пусть удар получился бы незначительным - специально затупленный конец не мог причинить Лукану особых неприятностей, но Питер, наблюдающий за боем - не дурак. Отметил бы наверняка, когда потом стал отсчитывать за промах. А так? Не дожала удар - раздался скрежет, и разошлись клинки, как на Великой реке лодки. Конечно, любой на месте Лукана определил бы, насколько она не сильна в атаке.

Дальше все пошло как по маслу. В смысле плохо. Последовала серия ударов с его стороны. Ей оставалось только одно - парировать. Отбиваться она научилась, а толку? Бой уже проигран. Куда не глянь - всюду проигрыш.

В одном она поставила себе огромный плюс. Ну не получилось у него, как он хотел, выбить у нее из рук оружие. Зря, что ли она первое время тренировалась с тяжелым мечом - попробуй теперь! Она увидела решимость в глазах у Лукана, хотя смотрела только на его меч. Питер говорил, что у женщин лучше развито зрение: и не смотрят - а все видят. Поди, объясни толком, что это такое! Только почувствовала она, от Лукана повеяло уверенностью. Он занес руку для удара, и ясно стало, что он рассчитывает встретиться с ее клинком ближе к гарде, чтобы потом, поворотом кисти руки завершить прием до конца. Вот и конец боя: он - улыбчивый и спокойный, она - поверженная и без меча.

Можно назвать это интуицией, можно везением, но она отступила назад, увеличивая дистанцию, и его прекрасно рассчитанный прием закончился круговым скольжением практически у того места, где у настоящего меча находится острие. Ей бы довести его промах до своей победы: молниеносно переместить центр тяжести и нанести ему вполне ощутимо удар в плечо!

Прав Питер, тысячу раз прав! Она выходит на бой с единственной целью - защищаться. В этом случае, противник может проиграть в одном случае - умереть от усталости. А поскольку, любой мужчина изначально сильнее, то вывод напрашивался сам собой. Какими бы тренировками попеременно с тяжелым и легким мечами, бегом с препятствиями, она себя не изнуряла, ее удел… Либо молниеносный натиск, пока противник даже не успел сообразить, что она из себя представляет, либо…

Если принимать во внимание второе “либо”, а именно “нечестный бой”, то Лукан давно был бы мертв. Когда ведется честный бой, втолковывал ей Питер, то самый честный из двух противников всегда остается лежать на земле. И получается, что ее уже вполне устраивает такой расклад. Уж что-что, а метать маленькие ножи - батардо левой рукой, она научилась. Вернее, она умела это давно. Еще тогда, в старой жизни, Эрик с удовольствием занимался ее обучением. И ножи метать, и из лука стрелять - ведь можно было, пользуясь ситуацией стоять совсем близко, прикрываясь желанием проверить ее глазомер.

Отступая перед натиском грубой мужской силы, Лорисс жалела об упущенных возможностях. Потому что жалеть - это все, что ей осталось. И еще о том, что под рукой нет любимых ножей. Но ярость ли побудила желание метнуть смертоносное жало в незащищенное горло? Пожалуй, не ярость, а мерзкое чувство поражения.

Хватило еще ума, поскользнувшись, и упав на спину, молниеносно откатиться вбок. И прямой удар - вот уж действительно досталось бы - пришелся на то место, где она только что лежала!

-Все! - голос Питера вернул их к действительности.

Его - с наглой ухмылкой победителя. И ее - отряхивающую с нашитых металлических пластин на кожаной куртке мерзлую грязь.

Питер не признавал боя на земле. Он говорил: все, можешь ставить себе свечку за упокой. Как бы быстро ты не поднималась, противник добьет тебя, если, конечно, не случится чуда и его меч от яростного колющего удара не застрянет в земле.

По этому короткому “все” Лорисс поняла, что ее дело плохо.

-Чего смотришь? - Чисто выбритый череп блестел, глаза смотрели исподлобья. - Отдай меч Капитону, он о нем позаботиться. Ступай.

Слушать, что скажет он ее бывшему противнику, было неинтересно. Даже разреши ей Питер остаться, не осталась бы. Лукан совершенно напрасно так нагло ухмыляется. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что выдаст Питер прямо в эти горящие победным огнем глаза. Лукан надеется, что победа спишет промахи, но он ошибается. Питер безжалостен, и не щадит ни своих, ни чужих. Хоть за это ему спасибо.

Правда, радоваться рано. Уж во всяком случае, Лукану вряд ли предстоит то, что предстоит ей.

Стараясь не опускать голову низко, Лорисс прошла через широкий двор, к небольшому срубу, который Питер шутливо называл “оружейная”. Устало опустившись на крыльцо, она сняла с рук перчатки. До вечера еще далеко. Один Отец ведает, что предстоит ей сделать сегодня: бегать в лесу, уклоняясь от хлестких веток, носить воду, провести пару боев с Капитоном. В лучшем случае ее ждет стрельба из лука в поле, пока не онемеют пальцы, а в худшем… Лорисс тяжело вздохнула. Если Питер настолько на нее сердит - работать ей в коровнике, убирая навоз.

Отец, Отец, где ей взять ту бойцовую ярость, о которой столько говорят? Какими бы обидными словами Питер не называл Лорисс, как бы ни ругал, единственное чего он добивался - она замыкалась в себе и тупо выполняла все, что бы он ни назначил ей в качестве наказания.

Но ярости не было и в помине.

-Если тебе станет легче, - быстрый Капитон успел и о мечах позаботиться и подслушать разговор Питера с Луканом, - ему тоже досталось. Если б ты слышала, как он на него кричал! Лукан стоит, ухмыляется, улыбка до ушей, и тут Питер ему выдает. У того стало такое лицо, будто кислицы хватанул вместо сахарной ягоды! Ты б видела! Питер сказал, что Лукан может пережениться на всех девках сразу, но воин из него, как…