Лицо под вуалью - Ренделл Рут - Страница 65

– Ты разрушишь озоновый слой, – заметил Вексфорд, кивнув на баллончик. – Ты покроешь землю черной пеной, и все это ради блестящей обуви; ты – нарцисс. Нет, я не считаю Диту нашей преступницей – я знаю, что она не преступница. Библиотекарь в отделении библиотеки на Хай-стрит помнит, что она находилась там с двумя девочками примерно с четырех часов пятидесяти минут до пяти тридцати, когда за ней пришла ее дочь. Она проверяла какие-то факты для книги, которую пишет, – теперь мы это знаем. Библиотекарь запомнила ее, потому что девочки все время спрашивали, который час: им полагалось читать, но они все время спрашивали бабушку, нет ли еще половины шестого, а потом стали спрашивать других людей, и пришлось сделать им замечание, чтобы они вели себя тихо. Дита Яго взяла три книги: дата есть в компьютере библиотеки.

Бёрден отнес свой аэрозоль к кассе Линды Назим. Если она и узнала его, то не подала виду, но когда они вышли и оглянулись, то увидели, как она перешептывается с сидящей рядом девушкой. Двери главного выхода разошлись в стороны, выпуская их на солнечный свет. Там стояла скамейка – прямо у выхода, где полоска травы отделяла центр от самой большой наземной автостоянки. Вексфорд сел посередине, Олсон – слева, а Бёрден сначала изучил свою покупку, пристально рассмотрел наклейку, чтобы посмотреть, правда ли то, что сказал его шеф, а потом сел справа.

– Вернемся к тем письмам, – опять заговорил старший инспектор. – Теперь я знаю, что именно эти письма должны были отличаться от обычной почты, не в жанре «мой парень все время настаивает, чтобы я пошла до самого конца». Они должны быть такими, что даже в наше время журнал не решился их опубликовать. Сотрудница «доброй тетушки» привела мне пример таких писем, когда сказала, что кто-то спрашивал о содержании протеина в сперме.

– Ты это серьезно? – в ужасе спросил Майкл. – Ты шутишь!

– Хотел бы я иметь такое богатое воображение, Майкл. – Вексфорд усмехнулся. – Одно я все-таки понял: куда делись копии писем. Убийца вынул их из сумочки Гвен Робсон после того, как сделал свое дело, – это кажется самым вероятным. Письмо самого убийцы и второе. Одним из авторов писем была Маргарет Кэррол, но Гвен Робсон ее не шантажировала – на совести миссис Кэррол не было ничего, чем она могла бы ее шантажировать. Поэтому переходим ко второму. Моя дочь Сильвия принесла мне номера журнала «Ким» за четыре года, около двухсот номеров. Когда я читал страницы «доброй тетушки», я не искал то письмо. Я искал ответ, только потому, что, вопреки всему, надеялся, что это был один из призывов о помощи, которое тоже посчитали слишком… каким? Непристойным, неприличным – едва ли. Слишком откровенным и разоблачающим, возможно, чтобы его напечатать. Но ответ «доброй тетушки» должен был быть опубликован под каким-то заголовком, и он дал бы мне достаточно информации, чтобы я понял, кто написал письмо. Существуют распространенные инициалы и очень необычные. Я бы сказал, что мои инициалы, Эр Дабл-ю, довольно обычные, и твои тоже, Майкл, Эм Би. А инициалы твоей жены и старшего сына – у обоих Ди Би. Но ваши инициалы, Серж, это нечто другое: Эс Оу – отнюдь не обычное сочетание. А то сочетание, которое искал я, должно было быть еще более редким. Ну, и я его нашел. Взгляните на это.

Вексфорд заранее сделал копию с соответствующей страницы журнала и теперь передал оригинал Бёрдену, а копию Олсону.

Майкл прочел вслух:

– «Эн Кью, Сассекс. Понимаю и сочувствую вашей нелегкой задаче. Вы, конечно, находитесь в трудном положении, которое может привести к трагедии. Но если есть хоть малейшая вероятность, что упомянутый вами человек мог оказаться носителем СПИДа, вы должны немедленно обратиться к врачу. Тесты можно сделать легко и быстро, и вы раз и навсегда снимете с души тяжесть. Чувствовать вину и стыдиться бессмысленно. Лучше поймите, что, откладывая это, вы ставите под угрозу вашего мужа, свой брак и семейную жизнь. Сандра Дейл».

– Нина Куинси? – спросил Бёрден, когда закончил читать. – Дочь миссис Яго?

– Это письмо, которое так и не опубликовали, скопировала Лесли Арбел и показала его Гвен Робсон. На нем, конечно, стояло полное имя и адрес. И Гвен сразу же узнала, кто это: она встречала Нину Куинси в доме миссис Яго, когда искала двух человек, чтобы засвидетельствовать завещание Эрика Своллоу. Миссис Робсон познакомилась с ней и отметила ее необычное имя. Нина Куинси живет в большом доме на Даун-роуд, и у нее своя машина. Такому человеку, как Гвен, она должна была казаться богатой женщиной и прекрасным объектом для шантажа. И я думаю, какое-то время Нина ей платила. У нее была своя работа на неполный день, и весьма вероятно, что несколько недель она отдавала Гвен значительную часть своей зарплаты. Вы должны понимать, что ее замучила тревога. Представьте себе, каково ей было. Ее муж уехал за границу по делам, а она пошла на вечеринку, слишком много выпила и провела ночь с мужчиной, который, как она потом узнала, был бисексуалом и жил вместе с человеком, умирающим от СПИДа. Нина боялась пойти к врачу, особенно учитывая то, что к тому времени, когда она все узнала, ее муж уже некоторое время был дома и они вели нормальную сексуальную жизнь. По крайней мере, я так предполагаю. Я не видел этого письма. Потому что его копии больше не существует, а сотрудники редакции «Ким», которые утверждают, что хранят все присланные им письма в течение трех лет, не могут найти ни этого письма, ни письма Кэррол.

Вексфорд вздохнул и продолжил свой рассказ:

– Девятнадцатого ноября Нина Куинси, которая все еще не проконсультировалась со своим доктором и ничего не сказала об этом мужу, хотя ответ на ее письмо напечатали в «Ким» в мае прошлого года, отправилась, как обычно, в торговый центр «Баррингдин», по дороге высадив мать и двух девочек у библиотеки, и вошла туда примерно без пяти пять. Первым магазином, куда она зашла, был магазин товаров для рукоделия, где она купила первый предмет из списка покупок для матери – круговые вязальные спицы восьмого номера, то есть отрезок покрытого пластиком провода с прочными металлическими спицами на концах, диаметром в четверть дюйма. Такие спицы, или подобные им, она часто покупала для матери. Выйдя из магазина, Нина встретила Гвен Робсон у «Мандалы». Не нужно большого воображения, чтобы прийти к выводу, что человек, которого Хелен Брук считает хорошо одетым, не покажется хорошо одетым и нам с вами – по крайней мере, нам с Майклом, паре консервативных копов. Хелен Брук презрительно вздернула бы носик при виде узких юбок Лесли Арбел и ее высоких каблуков. Но Нина Куинси выглядела именно так, чтобы вызвать восхищение Хелен: причудливая вязаная кофта, узорчатый берет и волосы, падающие на спину, несомненно, шаль с бахромой, юбка в крестьянском стиле, жаккардовые носки… Видите, как я поработал над терминами! Во всяком случае, Нина была хорошо одета с точки зрения почитательниц матери Иштар. Что она могла сказать Гвен Робсон? Думаю, она умоляла не требовать больше денег. Думаю, она сказала, что больше не может платить ей так много – пятьдесят фунтов в неделю или больше… И мы должны прийти к выводу, что Гвен Робсон не смягчилась, а сказала что-то вроде, что ее нужда больше, чем у Нины, и, может быть, что Нине не следовало делать того, что она сделала, если она не хотела расплачиваться за это. Это вполне в духе Гвен, она была такой… Если вы уже достаточно посидели на солнышке, мы можем пойти и посмотреть на их рождественскую ель, сравнить ее с нашими елками, а потом еще раз спустимся под землю.

– Вы нам хотите сказать, – спросил Олсон, – что Нина следила за Гвен, пока она делала покупки? Это кажется преувеличением.

– Необязательно. Возможно, они опять встретились у кассы. В конце концов, в какую бы беду ни попала Нина, она продолжала вести жизнь домохозяйки и матери – сама ходила за покупками для себя и для Диты. Ей нужно было это сделать, а потом забрать мать и детей из библиотеки. Поэтому – да, допустим, что они опять встретились возле кассы и обменялись еще несколькими словами, а Линда Назим видела только спину и берет Нины. Но они вышли из «Теско» по отдельности и встретились в третий раз за этот вечер, только когда обе спустились на автостоянку… Эти белые лампочки дают слишком резкий свет, вам не кажется? Я предпочитаю наши, всех цветов радуги.