Загадочный Волжский - Белимов Геннадий Степанович - Страница 62

А в это же самое время высоко в небе летит самолет, и летчику сверху видно, что далеко впереди поезда стоит на рельсах панелевоз, и страшная катастрофа неминуема. Он переживает, но сделать ничего не может — связи с машинистом нет. Зато эту картинку нечаянно принимает один из пассажиров с повышенными сенситивными задатками. Ему мерещится столкновение, и он пытается его предотвратить.

Понятно, что поезд идет по двухмерной плоскости, а самолет в данном случае находится в третьем измерении, откуда хорошо видны будущие события. Не этим ли объясняются факты ясновидения, предсказаний? Некоторым людям, попадающих мысленно в иные измерения, идет дополнительная информация, что–то видится более очевидным, чем нам, «плоскатикам», ходящим по земле. А поскольку человек — многомерное существо, хоть и не осознает этого, то некоторые его оболочки могут предупреждать его о негативных событиях, и неожиданно для себя кто–то меняет обычный маршрут к дому, задерживается при переходе улицы… Да много чего может изменить интуитивная подсказка. Он может вовсе не знать, что за углом его подстерегал грабитель, а по улице к переходу уже мчался подвыпивший лихач… Здесь вмешались законы многомерности.

К сожалению, немалым числом людей с «правильным» рамочным мышлением, в том числе и в среде научной, такие простые истины очень трудно воспринимаются. Они не пробиваются сквозь заслоны стереотипов и материалистических предрассудков. И хотя это во все времена нелегко было делать, но все же как–то надо пробуждать сознание, надо расширять горизонты знаний. Не с руки человечеству, заявившему себя «венцом Природы», вечно плестись по однажды проложенной колее трехмерного восприятия мира.

В Соединенных Штатах с непонятным энтузиазмом, но, как правило, шумно и весело отмечают особый день в году — Хэллоуин. Люди надевают маски сказочных существ, наряжаются в ведьм и вампиров, вырезают из тыквы черепа с подсветкой, пугают и разыгрывают друг друга… Повсюду чуть ли не на всю ночь устраиваются вечеринки и карнавалы.

У нас в России нет такого же, особого дня, за исключением, может, языческого праздника Ивана Купала, но некая таинственная ночь перед Праздником Всех Святых, который отмечается исстари 1 ноября, все же случается. Недавно мне поведали о такой ночи, след которой остался в памяти рассказчика надолго. Собеседником был волжанин В. И. Евдокимов, мастер спорта по туризму, опытный путешественник, заодно и весьма удачливый рыбак и охотник. Волго — Ахтубинская пойма для него — что дом родной, знает, исхаживал многие сокровенные закоулки этого заповедного озерно–лесного чуда.

— Это был конец октября, — вспоминал Виктор Иванович. — Год, наверное, 1989‑й. Перед наступлением заморозков хотелось порыбачить, грибов поискать — словом, сговорились с моим другом Колей Чубенко и в пятницу подались на ерик Суходол — там у нас местечко имелось рыбное. А поскольку Николай был во вторую смену, то выехали из Волжского последним автобусом на Среднюю Ахтубу, около двенадцати ночи.

Они перешли Ахтубинский мост и свернули влево по дороге на поселок Куйбышев. Около первых домов заметили скопление машин, милицейские УАЗики. Интересоваться не стали — не наше, мол, дело. Асфальта тогда еще не было, шли по проселку, срезая кое–где дорогу знакомыми тропами. Вдруг от тополей, что растут там вдоль дороги и по сей день, раздался приглушенный свист с явным подтекстом: дескать, куда идете?

— Мы шагаем, не обращаем внимания. Оба нагружены — в рюкзаках лодка резиновая, снасти. Некогда балясы разводить, да и ночь же, темно, луна не взошла. А свист повторяется. От милиции, что ли, прячутся?

Но главное, этакое посвистывание не отставало, словно человек ходко поспешал за ними, но сбоку, за деревьями.

— Я оглядываюсь: «Чего надо?» — шумлю. В ответ молчок… А потом нам вслед свист — типа, э-эх, не получилось. Вроде с сожалением. Ладно, вышли на тропу, срезая дорогу. И тут Коля мне: «Глянь!» Поднимаю голову, а впереди силуэт мужчины среднего роста, и расстояние до него небольшое, ну, метров тридцать. Но он какой–то… будто полупрозрачный. И тоже двигается вперед, не приближаясь и не удаляясь. Вполне различимый… Мы даже в какой–то момент побежали, пытаясь догнать незнакомца.

Там тропа упиралась в канаву, промытую когда–то весенними водами, но еще до нее, Виктор вспомнил прием, который каждый спортсмен знает: стоит человеку обернуться, его непременно поведет чуть в левую сторону — так устроен наш вестибулярный аппарат. Виктор крикнул: «Стой! Стрелять буду!» — хотя ружей у них не было. И «человек» качнулся влево! Он явно понимал речь и среагировал, как нормальное существо.

— Что интересно — страха у нас не было. Может, это и сыграло свою роль, — рассуждал Виктор Иванович. — Не исключено, что от нас ждали каких–то эмоций, испуга…

В это время «призрак» стал спускаться в канаву, и когда рыбаки подбежали к ней, существо расплылось в низине, наподобие тумана. Тут уж мужики слегка задумались: явные непонятки происходили. Но идти–то надо. Тут и луна вышла, осветила пашню, дорогу, луговину слева, на которой сорная трава, колючки разные росли привольно. И по этой непроходимой траве вдруг идет к дороге мужичок небольшого роста. Одет странно — в армяке, какая–то шапка на нем старомодная, в руках зембель — такими уж никто не пользуется.

— Ну, елки зеленые! — думаю. Шастают по ночи кто ни попадя. Как в городе… — продолжает Виктор. — Мы с Колей даже остановились, чтобы не столкнуться с ним. А мужичок выходит на дорогу около нас на расстоянии вытянутой руки. Я разглядел его: бороденка, треух, из–под него пряди волос. И ноль внимания на нас! Коля даже, смотрю, руку на нож, что на поясе, положил. А тот нас в упор не видит! Но главное, перешел дорогу и по пашне, как по глади, шурует в сторону Кочетков. Там К-700 вспахал такие отвалы, что под ружьем нас заставь, мы не пойдем, — а этому хоть бы что!.. «Видел?» — спрашиваю Колю. «А то!.. — отвечает. — Хотел поздоровкаться, да вовремя остановился…»

Идут дальше, полдороги еще не прошли до Суходола. Уже в лес заходить, и тут на них по дороге несется табун лошадей. Такой топот… Откуда их столько да еще ночью?! Массой идут…

— А там слева понижение большое, круглое, как блюдо, наподобие амфитеатра, — вспоминает рассказчик. — Я еще подумал, надо за деревья встать, сметут же… А никого нет! Никаких лошадей, только топот, и они по этой поляне, как по кругу несутся. Звук есть, а лошадей не видно. «Давай, перекурим», — говорю Николаю. Сбросили рюкзаки, закурили. Топот продолжается, а потом тише, тише, и угас, будто звук на нет убавили. И тут же этот свист — мол, ну как вам? Я вслух: «Ну и че дальше?» Мы, дескать, по делу идем, а тут сцены какие–то… В общем, с юмором отнеслись к происходящему.

На берегу перед ериком у наших рыбачков место с кострищем оборудовано, рядом со старым дубом. Всегда там располагались. И вот уже на подходе смотрят, а там огромный костер горит, пламя метров на двадцать, искры вырываются… Компания, что ли, расположилась? Не иначе пьяные или дураки, раз столько дров переводят. С такими опасно связываться, на пулю можно нарваться… Пошли к костру, разделившись, с двух сторон, тихо.

— Там сухая промоина, и я туда спустился, а уже выбираться… Нет костра! Только что был — и нет. Не могли же так быстро затушить?! Дым бы до небес стоял… Подходим с Колей с разных сторон — никакого огня, даже искр нет, наши же старые головешки лежат. «Ты видел огонь?» «Конечно!» — отвечает. Ничего не поймем…

Усталые мужики немного покемарили, и на рассвете занялись делами: Коля готовил завтрак, а Виктор надел гидрокостюм и ходил со спиннингом по берегу. Щучек с десяток взял, когда блесна зацепилась. Подошел — чья–то верша, рыба в ней. Отцепил блесну и дальше пошел. Снова зацеп, и снова верша. Возится с блесной, а с берега голос: «А рыбу–то почто не берешь?» Глядь — старичок невысокий стоит за кустами ивы. «Свое не отдадим, а чужого не берем, сам наловлю», — говорит Евдокимов. Познакомились — старик оказался из поселка Кочетково. На велосипеде приехал. Виктор помог ему верши опростать и снова закинул — тому даже лезть в воду не пришлось, да и холодно же без бродней.