Загадочный Волжский - Белимов Геннадий Степанович - Страница 43

Кто–то неизвестный, невидимый, вел беседу, пользуясь голосом Харитонова как неким инструментом.

7‑го января, вечером, мне предстояло самому вступить в диалог с этим таинственным Нечто и решить для себя ряд жгучих вопросов. Во–первых, что это не розыгрыш. Во–вторых, что это действительно иной мир. В-третьих, что это не случайный эпизод и общение можно продолжить.

Весь день я готовил вопросы, проигрывая в голове сценарий беседы. Она могла не состояться или оказаться последней, и поэтому, пользуясь моментом, хотелось выяснить как можно больше. Вопросов набралось более полутора сотен, и они не истощались. Настроение у меня было очень странное: мы жили в распавшейся на осколки великой державе, всюду постсоветское безвременье и разруха во всем, куда ни кинь взгляд… Даже место для диалога с внеземным разумом выбрано вполне иррациональное: строительный вагончик на пустыре близ возводимого в Волжском многоэтажного дома по улице Мира. Гена прирабатывал здесь ночным сторожем, и во время его дежурств нам было удобно вести эти странные беседы с иномиром. Правда, несколько раз в дальнейшем сеансы связи срывались по весьма прозаической причине: из–за пьянок рабочих–строителей, облюбовавших вагончик для совсем иных, застольных бесед с неизбежными ссорами, матом и выяснением отношений. Век пещерный соседствовал и почти уживался с веком XXI-м или XXII-м, не знаю точно, когда диалоги с Высшим Разумом станут обыденными.

…Мы зажгли свечу, приготовили магнитофон к записи. Гена снял очки, отстегнул браслет часов с руки, лег на скамью рядом со столом, за которым расположились мы с Губиным. Получится ли сеанс на этот раз, в присутствии нового человека? Гена был смущен, сдержанно улыбался. Он поудобнее устроился на скамье, руки положил вдоль тела, под головой телогрейка. Все замолчали, лишь тихо потрескивало пламя свечи.

Минут десять ничего не происходило. Гена сонно дышал, иногда прижмуривался, глазные яблоки за прикрытыми веками двигались. Вдруг обе его руки стали медленно подниматься, достигли вертикального положения, кисти рук ощупывали что–то круглое. «Энергетический шар, — шепнул мне на ухо Гера, — всегда так начинается…» Между тем левая рука Геннадия сжала пальцы в щепоть и застыла вертикально, а правая несмело, с остановками, стала совершать маятниковые движения.

«Один, два, три, четыре… — начал отсчет Губин, задавая ритм движению руки. — Вы слышите нас?»

Ответом было молчание.

Снова счет и снова тихий вопрос Геры: «Ответьте: вы слышите нас?»

Вдруг губы Харитонова разомкнулись, и он внятно произнес: «Спрашивайте. Мы готовы отвечать…»

Я нажал клавишу магнитофона:

— Сегодня 7-ое января, девятнадцать часов вечера. У нас много вопросов к вам по разным направлениям мироустройства, жизни, науки, религии. Хотелось бы рассчитывать на понимание этого интереса к вашей цивилизации. По–моему, здесь огромный простор для сотрудничества. Для начала хотелось бы побольше узнать о вас, чтобы ничего не домысливать и не пугаться суеверных предположений. Итак, кто вы? Иная цивилизация, иная жизнь или одиночный источник информации?

— Мы, как и вы. Но вы — дети…

— Каково ваше место пребывания: Земля, Солнечная система или дальний космос?

— Мы — иной мир. Здесь нельзя сравнивать.

— В каких измерениях вы находитесь?

— Меряете вы…

— Понятно… У вас нет понятия мерности?

— Вы — ребенок, мы — старше. Мы пришли и учим вас. Если хотите, вы учите сами себя. Это условие контакта и условие эксперимента, поставленного вами.

— Нам хотелось бы быстрее овладеть новыми знаниями. Может, сейчас такой период, когда надо воспользоваться вашей помощью.

— Вы можете назвать период, когда наша помощь была не нужна?

— Да, затрудняемся… Наверное, она всегда была нужна. Есть ли у вас собственная планета обитания?

— Нет. Мы энергетический мир.

— Он охватывает всю Вселенную или только область Земли?

— Солнечную систему.

— В другие галактики вы не распространяетесь?

— Нет, вы не поняли: мы находимся в Солнечной системе, и сейчас мы занимаем ваш физический план, а именно — эмоциональный.

— Скажите: трехмерное измерение, в котором мы живем, оно не конечное?

— Это ваши сказки. Вы живете сейчас в пятимерном измерении. Но пользуетесь только тремя.

— Будет ли время, когда мы поймем, что можем пользоваться всеми пятью измерениями?

— Вопрос без смысла. Если бы этого не было, то зачем вы живете?

— Сколько всего измерений, бесконечное множество?

— У вас семь планов. Вы знаете это, вы называете это чакрами. Сейчас вы существуете в пяти измерениях. Мир не имеет измерений. Но вы поделили его. Изначально вы были поделены на пять миров.

— Назовите параметры этих измерений. Мы знаем длину, ширину, высоту, время…

— Вы говорите о физическом плане. Мы же говорим о другом. В вас находится минимум трое: эго, дух и душа. Религия здесь не врет.

— Все–таки об измерениях…

— Хорошо, давайте так: вы представляете, что вы реальны?

— Представляем.

— Потусторонний мир для вас — реальность?

— Спорный вопрос. Большинство человечества его не признает.

— То есть вы не называете его реальным?

— Да.

— Хоть он и существует… Так что же тогда реальность?

— То, что мы видим и ощущаем.

— Реальность — это одна из точек видения. Ваш мир тоже для кого–то потусторонний. Вы согласны с этим?

— Да, возможно…

— То есть вы согласны, что это просто одна из точек видения.

— Хорошо, а вы имеете возможность материального воплощения?

— Нет.

— Вам это не нужно?

— Нет.

— Нам трудно это понять. Как же вы выглядите для самих себя?

— Как атом. Представьте атом.

— Трудно представить. Но возможны ли элементы сотрудничества, взаимодействия землян с вами?

— А что мы делаем сейчас?

— Да, это начало.

— Нет, вы не правы: не вы первые, не вы последние.

— Вы порой называете себя «я». От себя или от цивилизации вы выступаете?

— Я повторюсь. Вас минимум трое: эго, дух и душа. Эго — это лично вы. Дух — это ваша основа. Мы же — часть души, ее составляющая. Мы не можем вмешиваться в ваш физический план. Мы пользуемся только вашими эмоциями.

— Это закон космического общения, что нельзя вмешиваться, или просто вы так считаете?

— Вы не должны вмешиваться даже в жизнь соседа. Вы уверены, что поступаете правильно?

— Нет, конечно… Далеко ли человеческая цивилизация отстала от вас?

— Мы не будем говорить об уровне — кто умнее, кто глупее. Иные уровни, иные. Скажите, кто глупее — собака или вы?

— Надеюсь, что собака. Или я ошибаюсь?

— А если собака считает, что она умнее, она не права?

— Но мы об этом, к сожалению, не узнаем…

— Спрашивайте…

— Скажите, может ли такая группа, как Волжская, сотрудничать с вами, чтобы ускорить прогресс человечества?

— Нет, мы не ускоряем, мы только помогаем.

— И вы согласны помочь нам?

— Представьте, вы победили, победили за счет чужих заслуг. Согласитесь, что вы потеряете радость и вкус победы.

— Согласен. Но почему вы не можете подобным контактным способом выходить на научную, политическую, творческую элиту государств?

— Разве?

— Но эти случаи неизвестны, и создается впечатление, что политические деятели, ученые очень скептически относятся к любым аномальным явлениям и к контактам с иномирянами.

— Многим не дано, у них другой заряд. А иные никогда и не скажут об этом, ввиду их высокого положения в обществе.

— Скажите, чем ценен для вас человек?

— Он рождает нас, мы рождаем его. Мы — целое.

— Вечна ли человеческая душа?

— Даже в вашем понимании она вечна.

— Она может реинкарнировать бесконечно?

— Это одна из реалий.

— Но в это сейчас немногие верят. И нет доказательств обратного.

— Это ваши проблемы.

— Вы не желаете разъяснить человечеству ошибочность подобных взглядов?

— Что вы делаете, если вас не понимают, не хотят слушать?