Год Вэй. Гильдия Реальности (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 48

— Да, я сегодня получил в почту письмо от него об усилении мер по поиску террористов.

— Пантелей также сообщил ему дополнительные факты, что поиск террористов может быть затруднён тем, что небезызвестному вам инженеру — программисту Петрову удалось внедрить в код компьютера социума свои подпрограммы, с помощью которых он аккумулировал огромные денежные средства на своем счете, и Бог знает, что еще он там на изменял.

— Откуда у вас эти факты? — принял охотничью стойку старый служака.

— Страховые компании имеют инструментарий анализа финансовых измерений социального состояния и за последние несколько месяцев мы накопили много фактов необъяснимого повышения благосостояния Петрова, с помощью мощностей КС. Способ внедрения кода не известен, это может быть вирус или прямое управление.

— Петров такая важная фигура, что Пилатов и Кержаков обсуждают его дела?

— Объём денежных средств, поступивших на счёт Петрова за последние полгода составил миллиард рублей.

— Миллиард?! — лицо Никоса стало каменным.

— Именно, и насколько я знаю группу по расследованию внедренного кода вам поручили формировать?

— Да, но в письме от начальства не было таких подробностей, о которым ты сейчас мне рассказал, я ведь могу увидеть эти отчеты? Я безусловно верю тебе, но…

— Я на это и рассчитывал, — я вытащил из кармана флэш — накопитель и передал его Никосу, — здесь все.

— Не торопишься? — комиссар показал глазами на флешку и свой кабинет с визардом.

— Если только ваш визард не прослушивается, — улыбнулся я, — а то предложение выйти попить чай в такую погоду было откровенно не удачной.

— Я быстро.

Минуты ожиданий шли томительно долго, и я был благодарен старому полицейскому за электро — одеяло, без него бы я совсем уже окоченел.

Вернулся он с очень задумчивым лицом.

— Все очень похоже на правду, — заметил он, присаживаясь рядом и смотря мне в глаза, — но думаю ты прибыл лично не только для этого? Мог ведь передать информацию через Эдоса, я его обязательно ведь включил бы в группу.

— Николай Эдмундович! Если все так, как мы думаем, то не нужно заносить информацию и планы мероприятий, проводимых группой в сеть, а также выкладывать её куда‑либо сопряжённое с работой КС.

— Вернутся к дедовским методам работе на бумаге? — хмыкнул он, — других вариантов нет, компьютер социума присутствует во всех наших программах.

— Тогда режим секретности будет максимальным. Через кого держим связь? Ведь каналы инета, даже самые зашифрованные теперь не надёжны.

— Пока не пришлют специального связного, всю работу строим только через меня и, учитывая серьезность врага, полномочия связному передаются только после моего подтверждения.

— Да, это правильно, так мы исключим подделку от КС, — согласился я с его доводами.

— Тогда будут ли какие указания Эдосу? — чтобы не терять время впустую спросил я, — он посвящен уже во все подробности дела.

— Торопишься, — сморщился Никос, но продолжил, — хорошо, пусть устанавливает дополнительный звуковой контроль за Петровым, людей в группу я ему отберу сам. Вопросов задавать они не будут. Для собраний и совещаний группе будет передана явочная квартира. Завтра же уберут оттуда все визарды, а техники поставят помехозагорадительные устройства противодействия слежению.

— Николас, я верю, что Эдос справится, но ему нужна будет ваша моральная поддержка, он такой ранимый мальчик.

— Я люблю Эдоса и поддержу его, как комиссар и как отец. Спасибо Гошэн, я что ты вступил в нашу семью, мой мальчик, — слова старого лиса не убедили меня, в его стальных глазах главы даже намёков о данной любви не было.

— Я не подведу вас, — я тоже ответил Николаю дежурной фразой, стараясь, чтобы моя улыбка выглядела по настоящему доброй.

Старый полицейский, до пенсии которого осталось всего ничего задумчиво посмотрел вслед слишком прыткому супругу своего сына и пробормотал.

— Миллиард. Миллиард.

С каждым новым произнесением этого слова языку становилось все легче его произносить, а образы, навеваемые тем, что можно было осуществить с помощью этих денег становились все краше. Причем это были теперь не одноэтажный маленький домик в пригороде и скромный счет в банке по выслуге лет, а вилла где‑нибудь на Лазурном побережье, свой катер и конечно же банька. Причем её можно будет привести из Союза специально для себя.

— Миллиард, — произнес он напоследок и план в голове сложился сам собой.

Дед, Пашка, Тоня и Катя выбежали из дома, встречая мой супертравелл кар на околице. Лесси и Степ, переняв радостное возбуждение ожидающих, нетерпеливо перетаптывались, снуя и юля в снегу под ногами встречающей меня делегации.

Когда я вышел из транспорта, псы, радостно взвыв, бросились ко мне, виля и крутя хвостами, как пропеллер геликоптера.

— Лесси, Степь, ко мне, — скомандовал дед, да так грозно, что не только остановил плещущий через край поток щенячьей радости русских овчарок, но и заставив щенка Хацко, до этого стоявшего с вопрошающим видом рядом с Катей, грохнутся на задние лапы.

— Здравствуй внучек, — дед похлопал меня по плечам, когда я подошёл к нему и крепко обнял, — рад же я рад! Господи! Спасибо!

Он, не скрывая слёз еще раз крепко прижал меня к себе.

Я только один раз видел, чтобы дед плакал, когда он клал икону в гроб, прощаясь с бабушкой. От этого воспоминания у меня защипало в носу, и я уткнулся деду в плечо.

— Я тоже рад, деда.

Пашка, дожидаясь своей очереди в обниманиях и похлопываниях, обнимал пока чуть располневшую, но от этого только выигравшую в привлекательности Тоню.

Чуть успокоившись, дед выпустил меня, и мы с Пашей попали к друг другу в дружеские объятия. Уже смеясь, и мы вдруг упали, сбитые с ног, уставшими ждать своей очереди собаками, а моё лицо было мигом облизано с двух сторон этими вечными спутниками моего детства.

Вдоволь покувыркавшись с собаками, я наконец‑то смог подняться, и мы прошли во двор, где на веранде дымилась самолично построенная дедом небольшая печь. Печью дед пользовался, когда ему надоедали стандартные программы мультиварок и он залихватски готовил угощения для приезжавших дорогих гостей. Посредине веранды стоял стол, сделанный из огромного дубового бревна, распиленного пополам и уставленного чугунными горшками невесть знать насколько древними, из которых шли такие тончайшие ароматы кулинарных шедевров, что слюна мигом напомнила мне о том, как я голоден.

— Иван, давай к столу.

— Дед, как же я соскучился по твоей стряпне.

— Сегодня мы готовили все вместе, я жарил только мясо, остальное делала Тоня.

— Да что тут готовить, русская печь сама все делает, — Тоня явно скромничала, но щеки её раскраснелись от похвалы деда.

Так здорово мне давно не было. Свежий воздух, тепло от нагретых камней, пшенная каша с кусочками курицы, картошка запеченная с салом, шампура с крупными кусками мяса, с аппетитной румяной корочкой снаружи и сочной мякотью, приправленные чёрным перцем и укропом. Сидящие рядом друзья и дед, пиво перпетуум мобиле, с летающими бутылками и пробками, однажды сохранившими мне жизнь. Вскоре, после того как первые пробки полетели со двора, к нам потянулись любопытные деревенские жители, привлеченные шумом моего приезда, среди которых было трое парней, и наша соседка Инга, моя первая детская любовь. Так не заметно обед перетек в весёлый ужин с плясками, гитарой и самогоном. Приготовленная еда кончилась, но на столе словно сами собой появились соления и квашения всего, что росло на грядках, благо дед с молодости привык праздновать радость победы с чемпионским размахом и был на все руки мастером.

Пары алкоголя, радушие встречающих земляков и отсутствие опохмелительных таблеток сделали своё дело, утром я проснулся у Инги дома, лёжа с ней в обнимку в чем мать родила. Память услужливо молчала, но судя по натертому и распухшему члену, не плохо повеселившегося не давно, у нас было все по — взрослому.