Ставка на бандитов - Доренко Виктор - Страница 65

• Предыдущая
• 65/69
• Следующая

— Так бы и сказал, — Удавка притворился, будто действительно не понимал, о чем его спрашивали, — что Монах, а то пахан. Сегодня вечером, пацаны поедут его встречать в Домодедово.

— Тогда я поеду на дачу, отосплюсь. Голова — как после хорошего перепоя. — Рома приподнялся из-за стола, направляясь к выходу, и уже в дверях распорядился: — Ничего не предпринимать до приезда Валеры. Старшим передай, чтобы завтра к утру подтягивались к нам, только без лишнего шухера, а то я знаю, как они любят — длинной процессией выстроятся и давай привлекать внимание мусоров. Скажи, пусть приезжают на микроавтобусе.

— Может, электричку арендовать? — Удавка вновь попытался пошутить, но вновь не нашел должного понимания со стороны Бура, поэтому оставил ироничный тон: — Понял, все сделаю, отдыхай.

Серьезно взглянув на собеседника, Бур неспешно вышел…

Фосфоресцирующие стрелки часов показывали половину двенадцатого ночи. Разметавшись на подушках и сбив на пол одеяло, Рома так мощно храпел, что ложечка, оставленная в пустом граненом стакане с недопитым чаем на прикроватной тумбочке, слегка позвякивала, выбивая ритмичный такт.

Дверь в спальню резко распахнулась, и в комнату влетел Музыкант.

— Гражданин подследственный, на выход с вещами, — Музыка нетерпеливо дернул приятеля за руку, — пришла ксива от прокурора, обещают тебе полную загрузку, годочков эдак на пятнадцать…

Бур, давно уже отвыкший от подобного обращения, подскочил как ужаленный и недоуменно уставился на приятеля, часто моргая маленькими сонными глазами.

Сообразив что к чему, Бур угрюмо пробасил:

— Типун тебе на язык, пустомеля.

Музыкант засмеялся и, слегка похлопав друга по плечу, произнес:

— Не обижайся, я пошутил. Хватит друшлять, пошли поберляем, нас в самолете не кормили, у них хавчика не было.

— Тебе бы только жрать, — проговорил Бур, натягивая спортивное трико. — А пахан прилетел? — запоздало поинтересовался он.

— Спохватилась девка о целке перед пятым абортом, — Музыка явно пребывал в хорошем настроении. — Прилетел, ты что думал, мы его одного оставим? Внизу за столом сидит, тебя ждет.

Спустившись на просторную веранду, где по обыкновению девчонки накрывали стол под руководством матери Фомина, Бур с улыбкой подошел к Монаху и обнял того так, будто они расставались не на три дня, а на целую вечность.

Авторитет придирчиво осмотрел Бура и укоризненно покачал головой:

— Да, друг, так ты долго не протянешь. Нужно иногда отдыхать, не то раньше времени придется примерять тебе деревянный макинтош. Что-нибудь случилось?

— Да, — лицо Романа приобрело грустное выражение, — вчера завалили трех наших коммерсантов. Практически в одно и то же время. Я так мыслю, это дело рук Дюка.

При упоминании о Зеленцове Монах помрачнел. Присев к столу, пахан сурово произнес:

— На сходке я поднял этот вопрос. Оказалось, никто не знает такого вора. Дюк — «апельсин», и разбор с ним состоится соответственный. Решено дать ему по ушам. Все единогласно приговорили его к смерти, а выполнить поручили мне. Так что независимо от того, кто разрывает наших бизнесменов, Дюку не жить. Можешь хоть из танка расстрелять его малину.

— Легко сказать — расстрелять, — Бур изо всех сил старался говорить спокойно. — У него бригада не меньше нашей, а мне людей под пули из-за какой-то мрази подставлять неохота.

Монах глубокомысленно кивнул:

— Правильно смекаешь, Бур, — людей надо беречь, но зря перебиваешь. Я еще не закончил. Поручи это дело Брюсу, у него есть несколько толковых пацанов, которые сами скумекают что к чему. А остальное дело техники. Только когда Дюка уберут, не забудь отправить пацанов куда-нибудь подальше от Москвы.

— Не дурак, — спокойно ответил Роман, — сам все понимаю.

— Ну вот и хорошо, что понимаешь, а сейчас давай перекусим, и спать. Устал я за эти дни, — Монах взял кусок хлеба и склонился над дымящейся тарелкой с ароматными щами.

За столом воцарилась тишина, изредка нарушаемая стуком ложек да позвякиванием стеклянных стаканов.

Через полчаса многочисленная компания разбрелась по своим комнатам, и дом погрузился в сонную тишину под убаюкивающий шум начавшегося дождя.

На какой-то миг полковник Шароев заслушался барабанной дробью разразившегося ливня, забыв, что сидит в собственном кабинете на Лубянке и от него ждут серьезного решения несколько подчиненных.

— Товарищ полковник, — голос Тимошина, подобно раскату грома, вывел Шароева из задумчивого состояния, — что будем делать? Дальше нельзя тянуть с арестом Зеленцова. Он начал боевые действия, и чем это обернется — неизвестно.

Делая вид, будто усиленно размышляет над вопросом подчиненного, хозяин кабинета наморщил лоб. На самом деле он пытался отогнать от себя посторонние мысли, крутившиеся в его усталой голове.

Жена постоянно пилит, что им катастрофически не хватает средств. Уже больше недели он не видел дочерей, которые неизвестно где болтаются, а домой приезжают только засвидетельствовать свое почтение. На носу пенсия, а что его ждет дальше — дряхлое увядание?

Мечта о загородном домике, видно, так и останется мечтой.

А ведь ему еще нет пятидесяти. Хочется пожить, на мир посмотреть, повеселиться всласть, но разве на полковничью пенсию по нынешним временам разгуляешься? То-то и оно, этих денег едва хватит задницу прикрыть. Можно, конечно, устроиться в какое-нибудь сыскное агентство, если бы нашлись соответствующие связи, но по правде говоря, полковник не хотел больше работать. Даже призрачная перспектива генеральской звезды уже не манила.

Вдруг до его сознания дошел обрывок фразы, сказанной Тимошиным.

— …все его счета, включая заграничные, в «Дойче банк»…

— Извините, майор, — произнес несколько смущенно полковник, — повторите, что вы сказали, я задумался.

Подчиненный с готовностью повторил:

— Нам удалось установить: все счета Зеленцова, где хранятся его сбережения, включая и открытые на подставных лиц, в «Дойче банк».

— После его ареста мы можем потребовать ревизию этих счетов, с тем чтобы перевести их в казну государства? — Вопрос Шароева прозвучал несколько неожиданно для майора и вызвал недоумение.

Тимошин выразительно посмотрел на сидящего рядом блондина в серых брюках и рубашке с коротким рукавом, с огромной бородавкой на носу.

— Это пусть вам скажет наш финансист, — ответил майор, — я в этих делах слаб.

Финансист неловко заерзал на стуле и, уставившись маленькими глазками на шефа, произнес:

— В принципе это возможно, если доказать, что средства получены Зеленцовым от продажи секретной информации и наше государство возвращает их как компенсацию за материальные издержки. — Голос говорящего звучал неуверенно, по-видимому, он и сам не верил своим словам. — Вопрос только в том, что это может продлиться долгие годы. Я не уверен, согласится ли наше руководство на то, чтобы нанести ощутимый урон собственному престижу.

— Значит, если я вас правильно понял, — это невозможно, — подытожил полковник.

Обладатель огромной бородавки вновь нервно заерзал на стуле, внутренне сжимаясь под пристальным взглядом шефа. Вслух же он сказал:

— Если честно, криминальной структуре это гораздо проще сделать, чем нашей организации. Ведь мы сегодня не можем пойти на подкуп или провокацию?

— Да, пожалуй, вы правы, — заключил Шаро-ев, думая о чем-то своем, — тогда оставим эту тему и перейдем к главному.

Собеседники подобрались, ожидая услышать нечто важное из уст начальника.

Полковник же спокойно произнес:

— Я считаю, пора брать Зеленцова. Материалов у нас на него достаточно. Но запомните, главное — это не упечь его за решетку, а попытаться разговорить. Меня больше всего интересуют источники утечки информации в институте имени Курчатова, все остальное мелочь. Так что действуйте. Все руководство предстоящей операцией я возлагаю на майора Тимошина.

• Предыдущая
• 65/69
• Следующая