Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - Паррино Джо - Страница 87

На мостике «Новум ин Гонорум» царила тихая суета. Над картографическим столом зависло большое тактическое изображение скитальца, где красные точки отмечали слабые места, удар по которым быстро развалит корабль на части. Все девять братьев на мостике были облачены в полные доспехи. Их личное оружие слуги держали на уровне пояса. Из стен достали стойки с вооружением как для слуг, так и для господ. У дверей стояли несколько боевых сервиторов. Коридоры командных и оружейных палуб патрулировались отделениями боевых братьев. Контр-абордаж был маловероятен, но все исполнялось в строгом соответствии с заветами Кодекса.

Ученые-оружейники рассчитали, что для полного уничтожения скитальца потребуется два дня бомбардировок.

На мостике Раниаль стоял рядом с Гальтом. Иногда он закрывал глаза, подслушивая астропатическое сообщение между флотами, ощущая случайные мыслеобразы, которые псайкеры использовали для связи друг с другом. Одон ушел в кафедральный собор для того, чтобы руководить молитвой слуг о победе, а Арести и Мастрик вернулись на свои корабли. Кластрин удалился на «Молот Корвона» под предлогом оценки повреждений. Магистр кузницы встретил новости о грядущей бомбардировке со стоическим молчанием. Тем не менее Гальт знал, что техножрец был опечален принятым решением и ушел, чтобы не видеть потерю такого сокровища.

Гигантские турели на длинном хребте корабля развернулись на левый борт, направив низкие пушки с широкими орудиями на скиталец, находящийся между «Новум ин Гонорум» и солнцем. К ворчанию основного генератора добавилась целая симфония механических звуков — далекий лязг, стоны, приглушенный шум грузовиков с боеприпасами глубоко на нижних палубах, тихий рев готовящихся к стрельбе орудий.

— Брат-капитан Гальт, — обратился к нему Персим- мон, — все орудийные палубы докладывают о готовности. Можешь отдать приказ, как только пожелаешь.

Гальт задумчиво потянулся к своей подвеске. Лишь тогда, когда рука задела аквилу на груди, он понял, что ее не достать из-за нагрудной пластины. Капитан сжал кулак.

— Мы ждем владыку Цедиса, он отдает приказы.

— Как пожелаешь, брат-капитан.

Через несколько секунд по воксу раздался голос Цедиса. На обоих кораблях были установлены одни из самых современных систем в Империуме, но даже им приходилось нелегко в яростной гелиосфере звезды.

— Брат-капитан, ты ответил на наш призыв о помощи. Честь первого залпа принадлежит тебе.

Раздались аплодисменты всего персонала на палубе, кроме сервиторов. Персиммон громче всех стучал оставшейся у него рукой по трону-ложе.

— Благодарю тебя, владыка Цедис, — сказал Гальт, — я с радостью принимаю эту честь. Всем орудиям прицелиться. Приготовьтесь стрелять по моей команде.

Его братья на мостике не отрываясь смотрели на «Гибель единства» сквозь изогнутое окно. Они были спокойны, как и подобает воинам Императора, но глаза выдавали их возбуждение. Это было смыслом существования космодесантников — сделать Галактику более безопасной для человечества, уничтожив в ней всю чужеродную жизнь. Успехи на пути к этой цели были самой большой наградой для Новадесантников. Их борьба никогда не прекращалась, но каждый мертвый ксенос означал, что тех, кто охотится на детей Терры, стало меньше.

Братья ждали. Гальт дал ощущению вырасти и набрать силу — и позволил себе почувствовать небольшой всплеск радости.

— Орудия левого борта, огонь! — скомандовал он.

Пол затрясся, когда батареи левого борта разрядили свой боезапас. Из пушек между расположенными по всему корпусу пусковыми палубами вырывались клубы огня. Мостик дрожал после каждого выстрела.

— Бомбардировочные орудия, открыть огонь! — продолжил он. — «Молот Корвона», «Непрестанная бдительность», приступайте по готовности. Звенья «Громовых ястребов», ожидайте моей команды.

Турели бомбардировочных орудий не выплевывали огонь, их боеприпасы ускорялись за счет магнитных полей и вылетали из дула на такой скорости, что их можно было заметить только по легкой игре солнечного света на металле.

Носы «Молота Корвона» и «Непрестанной бдительности» вспыхнули орудийными выстрелами. Впереди них крохотный на такой дистанции «Люкс рубрум» пылал праведной яростью.

Скиталец находился на огромном расстоянии. До того как первый снаряд попадет в цель, пройдет еще около получаса. Мостик снова погрузился в тишину. Во время такого сложного дела, как бой в космосе, приказы отдавались шепотом, а все разговоры велись вполголоса.

Спустя примерно двадцать семь минут снаряды бомбардировочных орудий обогнали залпы, начиненные взрывчаткой, и ударили по скитальцу.

На боку корабля расцвели яркие взрывы, расплывающиеся горящими кругами на его жесткой коже. Люди, знающие меньше, чем члены ордена, называли такие снаряды лавовыми бомбами. В каждой был заключен большой термоядерный генератор. В тот короткий момент, когда он срабатывал, бомба выделяла несколько гигатонн взрывной энергии, более горячей, чем поверхность звезды. За достаточное время такие орудия могли расколоть кору планеты.

Настолько же эффективны они были и в борьбе с космическим скитальцем.

— Отчитайтесь о цели! — обратился Гальт к одному из боевых братьев, исполняющему на мостике обязанности офицера. Брат Монтан, Пятая рота, отметил капитан. Он должен был знать и знал все имена братьев, которыми командовал.

— Цель сохраняет единство, брат-капитан.

— Продолжить бомбардировку! — приказал Гальт. Он осмотрел тактическую голограмму над картографическим столом. Она пульсировала и вспыхивала от вспышек света, отображающих попадания. — Сосредоточьте огонь на цели в точке «альфа десять», я вижу там слабое место. Используйте это.

В пустоте сверкали энергетические лучи. В вечной ночи космоса блестели снаряды. Черное пространство между флотами и скитальцем мерцало вспышками недолговечных звезд.

Все взгляды на мостике переместились с дисплея на далекий силуэт скитальца. В ослепляющей вспышке из той части судна, которую десантники условились считать кормой, вырвался столб пламени. От основного корпуса отделилась тонкая часть размером примерно с половину обычного корабля. Обломок медленно вращался вокруг своей оси, грациозно поворачиваясь и падая на солнце.

Лица тех, кто стоял на мостике, расплылись в мрачных улыбках. Скиталец оказался почти полностью скрыт облаками пламени. Теперь за ним тянулся хвост из обломков.

— Владыка капитан, — обратился к Гальту слуга, — мы получаем какие-то необычные данные…

Слуга хмурился от недоумения. Он был уроженцем Гонорума, и его лицо покрывали татуировки.

— Направьте мне! — приказал Персиммон. Искалеченный капитан наклонился вперед на своем троне-ложе, как только слуга передал данные на инфопланшеты. Единственный глаз Персиммона сощурился. Мерцающие экраны подсветили его лицо. — Я вижу несколько единовременных энергетических вспышек. Если бы перед нами был боевой корабль, я бы сказал, что он повышает расход энергии, чтобы открыть огонь или сбежать, — Персиммон откинулся назад в своем ложе. — Ничего необычного. Возможно, просто отдача от уничтоженных систем, сложно сказать при таком количестве помех, брат-капитан.

— В настоящее время это не так важно, — ответил Гальт. — Пусть магистр кузницы изучит эти данные по завершении бомбардировки. Продолжить вести огонь.

Тактический экран заискрился и погас. Свет на мостике замерцал. Все взгляды инстинктивно устремились к потолку. Не поднял глаз только Гальт.

— Храните веру, братья, и продолжайте вести огонь.

— Возможно, звездная вспышка, нет ничего необычного в такой близости, — сказал Персиммон, — магнитосфера Джорсо довольно бодра. Но мы потеряли большую часть автонаводчиков, брат-капитан.

— Я верю, что ваши руки и глаза смогут направить орудийные расчеты, братья, — произнес Гальт, не сводя взгляда с пылающего скитальца. Успех бомбардировки теперь зависел от суждений и навыков его братьев. Их обучали проводить сложные вычисления, связанные с битвой на таких дистанциях. Скиталец находился на расстоянии двух световых минут, то есть они видели, где он был две минуты назад. Для того чтобы добиться точности, необходимо было учитывать реальную позицию цели и различные скорости всех снарядов, выпущенных космодесантниками. Конечно, это тяжелая работа, но гораздо лучше, когда смерть нечистым несут не духи машин, а члены ордена.