Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - Паррино Джо - Страница 33

Амит усмехнулся. Свирепая, полная злости и презрения улыбка растянула его окровавленные щёки. Боги не слушали их. Бойня не принесла кровожадным Пожирателям Миров ничего. Рёв их покровителя подобно грому прогремел в небе и стих, сменившись отчаянным шёпотом. Даже свет Императора не освещал этот далёкий, всеми забытый мир. Солдаты 225-го Потонийского Стрелкового умерли во имя Его, но Он об этом не узнал. Их смерть была страшной и мучительной, а предсмертные крики заглушил рёв цепных мечей и лающий рык демонов.

Великий магистр помедлил, взглянув на хлещущий по ветру полковой флаг — рваный, потрёпанный, такой похожий на знаменосца, чьи выпущенные кишки вывалились, словно зловещие вымпела. Прикоснувшись рукой к пробоине в закрывавшей живот пластине брони, Амит направился дальше. Война оставила от этого мира безжизненный труп. Воющий ветер стал похоронным гимном, одой погибшим. Никто её не слышал. Никто, кроме него. Погибли все…

И тут вдали послышался стон.

Амит замер, вслушиваясь в воющий ветер. Кто-то был ещё жив. Мрачная надежда наполнила уставшего магистра силой и приглушила боль, терзавшую его израненное тело. Он пошёл на звук, на юго-запад, и начал карабкаться по курганам тел. Кости и пластины брони трещали под его сапогами, скрипели, когда тяжёлые шаги вбивали их в землю. Песок под ногами был тёмно-багровым, запятнанным кровью и желчью. Когда-то чистые песчинки перемешались, став топкой трясиной, где, словно коряги лежали выпущенные кишки и потроха. Вековой труд природы был уничтожен за считанные дни.

У подножия холма тела потонийцев были свалены в кучу, словно мешки. За стеной трупов лежали тела дюжины Расчленителей. Тут потрудился настоящий мясник, каждый космодесантник был разорван на части. По всему кровавому кратеру валялись оторванные руки и клочья мяса, на солнце сверкали разбитые клинки. Всё свидетельствовало о том, что бой здесь был особенно жестоким.

И в самом центре кратера лежал почтенный брат Калассил. В центре его саркофага зияла дыра, рваные края и расплавленный металл указывали на взрыв мелта-бомбы. Амит прошептал тихую молитву о павшем воине и обошёл остатки боевой машины, следуя за тяжёлым дыханием.

И магистр увидел перед собой Пожирателя Миров, врага, стонущего и задыхающегося, придавленного рукой поверженного дредноута.

— Каково тебе, предатель?

Пожиратель Миров зарычал, и его налитые кровью глаза вылезли из орбит. Он попытался освободиться, но не смог, и замахал руками, пытаясь найти оружие. Амит шёл вокруг осторожно, не подходя слишком близко. В бою доспех Пожирателя Миров ободрало до самого тускло-серого керамита. Лишь в самых глубоких трещинах оставались пятна тёмной, багровой краски, заляпанной его кровью. Плоть на щеках обгорела так, что виднелись почерневшие кости. Остатки волос были перемазаны кровью и слизью.

Амит сел на трупы гвардейцев, двух потонийцев, где-то потерявших головы и лежавших друг на друге. И Пожиратель Миров замер, на мгновение взяв себя в руки, подчинив текущий в его крови бездумный гнев.

— Кто ты? — прорычал он.

— Я — твой враг.

Амит поднял наплечник и бросил его к лицу Пожирателя Миров. На сорванной с одного из павших братьев пластине брони виднелся символ ордена.

— А… Расчленитель. Я убью тебя.

— Когда? — с усмешкой ответил Амит, постучав лезвием эвисцератора по руке дредноута. — Сколько мне тебя ждать?

— Ты… ты насмехаешься надо мной…

— Ты сам выставил себя на посмешище! Взгляни на себя! Сломленный воин, поверженный своей последней жертвой, брошенный своим хозяином на произвол судьбы, удостоившийся смерти, пристойной трусу.

— Нет! — слюна хлынула изо рта Пожирателя Миров, вновь попытавшегося сбросить неподвижный груз с груди. — Я заберу твой череп для Кхорна! А он заберёт меня из этого проклятого места.

— Ответь мне на вопрос, берсерк, и я дам тебе возможность получить смерть, которой ты жаждешь!

— Ты считаешь меня глупцом? Ты не освободишь меня. Ты убьёшь меня здесь, не сходя с места.

— Последний… шанс… — прошептал Амит, склонившись к предателю. — Ответь мне или я уйду, бросив тебя умирать.

— Освободи меня и я убью тебя! — глаза Пожирателя Миров, готовые вылезти из орбиты, сверкнули от ярости.

— Тогда ты преуспеешь там, где пали сотни твоих жалких сородичей. И почти час назад я убил последних из них.

— Дерзкие слова, Расчленитель, но я не стану для тебя столь лёгкой добычей. Я — Бардак Скартрен, первый последователь Кровавого Черепа, избранный чемпион Кхорна. Мой топор глубоко вопьётся в твои вены.

— Как знать, — слабо улыбнулся Амит, отходя назад. Он чувствовал, как всё сильнее бьются в груди сердца, как дёргаются мускулы в ожидании бойни. От запаха крови и смерти кружилась голова. Гнев сдавливал горло словно удавка, и это растущее давление ослабеет лишь тогда, когда череп Пожирателя Миров хрустнет под его кованным сапогом. — Но сначала…

— Хорошо же… что? Что ты хочешь узнать?

— Что ты чувствуешь, падая в бездну ярости?

— Падая? — Пожиратель Миров расхохотался, и его глаза расширились от умиления. — Я возвышаюсь. Я иду по истинному пути.

— Избавь меня от своего обмана! Я не желаю слушать о Кровавом Боге.

— Лучше следовать воле бога, чем памяти о мёртвом отце и Трупе-Императоре.

Амит зарычал и ударил Пожирателя Миров по морде. Но Бардак продолжал смеяться.

— Да… теперь я вижу. Я понял это лишь спустя долгие века, но теперь я вижу… Я вижу это в твоих глазах. Истину, жгущую, словно гибельное пламя.

— Говоррри…

— Император направил нас на этот путь. Он дал нашим отцам, дал нам — мне, тебе, всем нам! — силу и волю убивать… — Бардак говорил, не обращая внимания на то, как скривился Амит. — И он отправил нас убивать во имя Его. Он сделал нас всех мясниками. Да, Император он такой. Первый и величайший из детей Кхорна.

Зарычав, Амит схватил Пожирателя Миров за голову, и его бронированные пальцы впились в плоть, готовясь сокрушить кости.

— Если ты ещё хоть раз оскорбишь Императора, то я сорву твою голову с плеч.

— Ты лишь докажешь мою правоту, — мрачно усмехнулся Пожиратель Миров.

Амит выругался и отпустил его, ударив кулаком по бронированному плечу Калассила.

— Ты глупец, Расчленитель. Тебе не скрыть своей истинной природы от Кхорна, бога, чей топор рассекает плоть лжи. И теперь… хватит ходить вокруг да около. Спроси то, зачем прошёл полмира, и покончим с этим.

— Ты знаешь… о чём… я… спрошу.

— Пусть сам Кхорн услышит твои слова.

— Жажда, тяга к насилию и резне. После всех смертей скольких ещё тебе нужно убить, чтобы заслужить хоть мгновение покоя? Сколько крови нужно пролить, чтобы заглушить рёв крови в венах?

— Покой, передышка всегда мимолётны. Гвозди позаботились об этом. Убивать — значит жить, дышать и с каждым вздохом становиться сильнее. Вот что значит вершить резню во имя Кровавого Бога. Вот что значит быть истинным сыном Кхорна.

— Ты так же… жалок… как и псы, бегущие за вашим нечистым родом на войну. Зря я ждал правды от безумца, — Амит отвернулся и направился прочь.

— Истине нет дела до твой веры или неверия, Расчленитель. Нет ничего славнее убийства. Что может быть важнее во вселенной? Что лучше определяет нас, нашу суть? Убивай или будь убитым! Живи или умри. Не делай вид, что ты не знаешь этого, ведь молва о твоих деяниях доносится до самого Трона Черепов.

Амит резко обернулся и бросился на Пожирателя Миров, взмахнув клинком. Лезвие замерло на расстоянии волоска от шеи предателя.

— Даже в самые мрачные часы мы не похожи на вас. В вас есть лишь гнев и ненависть.

— А что есть в тебе? Ты зовёшь это проклятием? Ха! Жалкое оправдание, бегство от своей истинной сути. Гвозди впиваются в мой череп с каждым вздохом, требуя крови. Но ты… тебя не гонят на бойню безграничные страдания. Ярость самого Кровавого Бога струится в твоих венах. Ты — ещё более истинный сын Кхорна, чем я.

— Нет!

— Давай, Расчленитель. Скажи мне, о чём повествует история твоей жизни, если не о кровавой бойне?