Ледяной огонь (ЛП) - Хокинг Аманда - Страница 14

Она открыла духовку и взглянула на то, что запекалось в форме, затем оглянулась на меня:

- Разве так не всегда?

- У подменышей и их родителей? - Я мрачно рассмеялась. - Нет. Обычно нет.

Время от времени казалось, что они даже ненавидели друг друга, и это не было большой диковинкой. Богатые люди жили без детей, когда внезапно в их жизнь впихнули незнакомца лет восемнадцати-двадцати, у которого серьезные проблемы с адаптацией в новой культуре.

Родительские инстинкты чаще всего не были абсолютно мертвы, и невидимые связи соединяли их. В конечном счете, большинство подменышей и их родителей любили и понимали друг друга.

Но это происходило с течением времени. Сперва бывало много стычек и проблем. Подменыши страдали, запутывались и пытались восстать против общества, которое они не понимали. Родители тем временем изо всех сил пытались воспитать человека, который был больше взрослым, чем ребенком, и создать полноценного члена в иерархии Канинов.

- Такая практика всегда казалась мне варварской. - Мама закрыла духовку, очевидно решив, что ужин еще не вполне готов, и села рядом с папой. - Берут ребенка и бросают его в окружении незнакомцев. Я не представляю, как вот так можно расстаться с ребенком. Я бы ни за что не согласилась, чтобы это произошло с тобой.

У Скояре не было подменышей, ни единого. Они зарабатывали свои деньги более честным способом. Население, в основном, рыбачило, и в течение столетий обменивали рыбу на драгоценности и золото. Сейчас это был в основном кредитный бизнес, и они поддерживали свое богатство благодаря большим процентам.

Это одна из причин, почему Скояре так сократились по сравнению с другими племенами троллей. Жизнь не была особо добра или щедра к тем, кто не был потомком знати.

- Практика подменышей не так плоха, как кажется. - Сказал отец.

Мама покачала головой, отметая его ответ:

- Ты не был подменышем. Ты не знаешь.

- Я нет, но мой брат был, - сказал он, и как только мама метнула на него взгляд, я поняла, что он пожалел об этом.

Дядя Эдмунд был на пять лет старше моего отца. Я встречалась с ним всего несколько раз, когда была совсем маленькой, потому что Эдмунд был слегка не в себе. Никто точно не знал, что с ним произошло, но когда я пошла в школу, Эдмунд покинул Дольдастам и теперь кочевал по Субарктике, как бродяга.

- А ведь правда, Ивер, - сказала мама. - И где он теперь?

Папа откашлялся и глотнул вина:

- Это был плохой пример.

Мама снова повернулась ко мне:

- То есть, если мальчик Берлингов вернулся, ты побудешь здесь какое-то время?

Я кинула:

- Похоже на то.

- Ну, хорошо. - Она тепло мне улыбнулась. - Тебе лучше не быть там, когда творится такое безумие.

- Я точно знаю, почему должна быть там, - сказала я, несмотря на то, что знала - лучше держать рот на замке. Это была приятная встреча, и нам не нужно было снова проходить все сначала. Это старый аргумент, который повторялся слишком много раз, но это меня не остановило. - Я должна защищать подменышей.

- У нас не должно даже быть подменышей. Ты не должна рисковать своей жизнью из-за какой-то архаической традиции, - настаивала мама.

- Может, выпьешь стакан вина, Руна? - спросил папа в тщетной попытке вернуть разговор в мирное русло, но и мама и я проигнорировали его.

- Но у нас все-таки есть подменыши. - Я наклонилась вперед, упираясь руками в стол. - И пока они есть, кто-то должен возвращать их домой и бережно охранять.

Мама покачала головой:

- Будучи следопытом, ты поддаешься этой ужасной системе. Ты оправдываешь ее.

- Я не... - я замолчала и продолжила совсем другими аргументами. - Я не говорю, что это хорошо, или правильно...

- Хорошо. - Она прервала меня и откинулась на спинку стула. - Потому что это не так.

- Мама, чем, по- твоему, наши люди должны заниматься? Это происходит в течение тысячелетий.

Она рассмеялась, словно не могла поверить, что я так говорила:

- Это не значит, что от этого все становится лучше, Брин! Просто потому, что что-то происходит в течение тысяч лет, не значит, что это правильно. Каждый раз, когда подменыша оставляют в человеческой семье, они рискуют их детскими жизнями, чтобы потом украсть у незнакомцев. Это больно.

- Руна, возможно сейчас не время, чтобы обсуждать это. - Папа потянулся, положить свою руку на ее. Она позволила ему, но посмотрела на меня с гневом.

- Я не оправдываю воровство, - сказала я.

- Но ты способствуешь этому, - настаивала мама. - Работая на них, по- своему помогая, ты молча соглашаешься со всем этим.

- У Канинов свой образ жизни. Я не говорю о маркизах или следопытах, или подменышах. Я говорю о среднестатистическом жителе, около десяти тысяч человек, которые живут в Дольдастаме, - пришлось ответить, пытаясь разбудить в ней чувство здравого смысла и честной игры.

- У них нет подменышей, - напомнила я ей. - Они зарабатывают деньги. Они учителя и пекари, владельцы магазинов и фермеры. Они содержат семьи и живут спокойно и мирно, ближе к природе. Им не запрещают уехать и, все же, они снова и снова решают остаться. И это хорошо. Ты ведь не знаешь, на что похожа жизнь вне городских стен. Ты нигде не была, кроме Сторваттена и Дольдастама.

Мама закатила глаза, но ничего не сказала, позволяя мне закончить.

- Жизнь людей снаружи в реальных городах не похожа на нашу, - сказала я. - Наркотики, насилие, чрезмерный меркантилизм. Все -товар, даже сами люди. Я знаю, что здесь не идеально. У нас тоже есть проблемы. Но нашу жизнь в целом я ни на что не променяла бы.

- И способ, которым мы поддерживаем эту жизнь с помощью подменышей. - Я продолжила. - Мне жаль, что не было другого пути, лучшего, но и сейчас его нет. И если бы у маркизов и маркиз не было денег от их подменышей, им нечем было бы платить учителям и пекарям, владельцам магазинов и фермерам. Этот город истощился бы и умер. Вот что я делаю возможным.

- Я часть того, что удерживает все это единым целым, и вот почему я стала следопытом. Вот почему я делаю то, что делаю. - Я откинулась назад на стуле, удовлетворенная своими доводами.

Мама сложила руки на груди и в ее глазах светилась смесь сочувствия и разочарования:

- Цель не оправдывает средства, Брин.

- Может так, а может, и нет, - я пожала плечами. - Но я люблю этот город. И я думаю, что и ты тоже.

Усмешка исказила ее лицо:

- И снова ты ошибаешься.

- Ладно, - я вздохнула. - Разве ты никогда не любила место, где живешь?

- Нет, я люблю людей. Я люблю тебя и твоего отца. - Она потянулась и взяла руку отца в свою. - Везде, где вы двое, я буду счастлива. Но это не значит, что я люблю Дольдастам, и это, конечно же, не означает, что мне нравится, что ты, рискуя жизнью, защищаешь его. Я терплю это, потому что у меня нет выбора. Ты взрослая, и такую жизнь выбрала ты сама.

- Это так. И было бы замечательно, если бы каждый мой приезд не превращался в спор по этому поводу.

- Разве неправильно, что я хочу для тебя чего-то лучшего? - Почти с отчаянием спросила мама.

- Да, да, конечно. - Безжизненно ответила я.

- Почему это неправильно? - Она всплеснула руками. - Каждая мать хочет лучшего для своего ребенка.

Я наклонилась вперед и стукнула рукой по столу:

- Это и есть лучшее. Как же ты не понимаешь?

- Ты дешево продаешь себя, Брин. У тебя все может быть намного лучше. - Мама попыталась накрыть мою руку своей, но я отстранилась от нее.

- Так больше нельзя. - Я отодвинула свой стул и встала. - Я знала, что мой приезд был ошибкой.

- Брин, нет. - Ее лицо вытянулось, неодобрение сменилось раскаянием. - Прости. Я обещаю, что не буду больше говорить о работе. Не уходи.

Я отвела от нее взгляд, чтобы снова не поддаться чувству вины и провела рукой по волосам:

- Нет, у меня есть дела, которые мне необходимо сделать. Я не должна была даже соглашаться на это.

- Брин, - позвал отец.

- Нет, мне нужно идти. - Я повернулась, чтобы идти к дверям, и мама встала.