Самураи. Первая полная энциклопедия - Шпаковский Вячеслав Олегович - Страница 24

Будучи конными лучниками, японские самураи сражались не только летом, но и зимой, и вот тогда-то их доспехи зачастую сильно намокали, а после замерзали и приходили в негодность. И, разумеется, каждый воин имел при себе по две тетивы для лука, чтобы намокшую в любой момент можно было заменить на запасную. Огата Гэкко (1859–1920). Японская ксилография. Музей Уолтерса в Балтиморе. Мериленд.

Прошло больше 600 лет, и японцы вновь вспомнили слово «камикадзе», пришедшее к ним из старинных преданий, вот только теперь оно наполнилось для них совершенно другим смыслом. Произошло это в 1944 году, когда Япония, являвшаяся в годы Второй мировой войны союзницей фашистской Германии и Италии, стала терпеть от армии США одно поражение за другим. Уступая американским войскам в военной мощи, японцы сделали ставку на свой высокий боевой дух. В авиацию стали вербовать добровольцев, готовых уничтожить корабли врага ценой собственной жизни. Назвали этих летчиков в память о прошлом камикадзе. Многие считают, что первый же полет у них обычно был и последним и что после взлета у их самолетов отваливалось шасси. На самом деле это не так. Целью пилота была не гибель, а нанесение максимального урона врагу. Поэтому, если он не находил достойной цели, его обязанностью было вернуться на базу: известны камикадзе, совершившие по 10–12 вылетов и тем не менее оставшиеся в живых! Причем кроме самолетов для самоубийственных атак против американцев были подготовлены и человекоуправляемые торпеды «Кайтен», и набитые взрывчаткой катера, и даже отряды водолазов, вооруженные минами на длинных бамбуковых шестах. Но все эти ухищрения японцам, по большому счету, так и не пригодились! А отчаянные усилия японского командования и жертвенный героизм летчиков так и не смогли переломить ход войны, определенный самой историей: хотя камикадзе и потопили более 30 американских кораблей, 1 сентября 1945 года Япония все равно была вынуждена капитулировать. А вот что касается душ погибших камикадзе, то считается, что они нашли свое успокоение в храме Ясукуни в Токио – в том самом храме, в котором обожествлялись души японских воинов, погибших в различных войнах.

Да, что и говорить – история порой совершает весьма хитроумные зигзаги, однако в данном случае для нашего повествования важнее то, что самураи никаких выводов из монгольского вторжения не сделали! Ну, было оно и было. Боги нам помогли? Помогли! Следовательно, как мы жили, так мы и будем жить. Ни военные приемы, ни организация монгольского войска, ни его вооружение никакого впечатления на самураев не произвели!

Наконечник стрелы с прорезным изображением мона.

Куда больше уроков в области развития военного дела они извлекли опять же из войн на своей собственной территории в сражениях друг против друга! Хотя это и понятно: ведь эволюция доспехов и оружия всегда происходит в тесной связи с историческими событиями, прежде всего внутри страны и под влиянием перемен в ее жизни. Военная наука и искусство оружейников чутко воспринимают происходящие в обществе изменения, стремясь как можно лучше соответствовать запросам времени, хотя, опять-таки, очень многие при этом оглядываются на зарубежный опыт. Ну а если такого опыта нет, то поневоле придется использовать свой собственный…

И вот чтобы продемонстрировать, каким образом политическая обстановка была способна оказать влияние на модификацию доспехов, обратимся к одному из эпизодов японской истории, известному под названием войны эпохи Намбокутё. А было так, что установление в стране господства самураев и окончание войны Гэмпэй не принесло Японии ни мира, ни покоя. Камакурский сёгунат совершил ту же самую ошибку, что и японские императоры, – допустил усиление местной знати. Противоречиями между ним и главами военных домов решил воспользоваться очередной император, мечтавший вернуть себе всю полноту политической власти. На свою сторону он постарался привлечь кланы Асикага и Нитта и с их помощью разбить войска сёгуната. Попытки 1324 и 1332 годов закончились неудачей, однако в 1333 году главе клана Асикага Такаудзи удалось наконец-то захватить императорскую столицу Киото, а его союзник Нитта Ёсидада вторгся в Камакуру. Камакурский сёгунат был низложен, в результате чего потерпевший поражение канцлер-сиккэн, правивший от имени сёгуна, и 800 его сторонников торжественно совершили ритуальное самоубийство – сэппуку.

Самурай с мечом нагамаки, у которого рукоятка была равна длине клинка. Мотонобу Канэ, 1507 г. Музей Бунко. Япония

Клан Асикага победил, и титул сёгуна перешел к Асикага Такаудзи – первому сёгуну эпохи Муромати (1335–1573). Однако, добившись победы над общим врагом, победители тут же начали сражаться друг с другом. Едва только Асикага перенес свою столицу в Киото, как это тут же вызвало новую войну – войну Северного и Южного дворов, которая пришлась на период Намбокутё (1336–1392). Власть оставалась в руках сёгунов клана Асикага, однако прочной, как раньше, она уже не была. Местные крупные феодалы даймё очень скоро приобрели практически полную независимость и начали содержать целые армии, с которыми они нападали на соседей, стремясь захватывать все новые и новые земли. В ответ на феодальные усобицы в стране начались крестьянские восстания, причем в 1428, 1441, 1447, 1451, 1457 и 1461 годах отряды крестьян – до-икки – вырывались даже на улицы Киото, и правительство вынуждено было делать им уступки. Десятилетие, с 1467 по 1477 год, было отмечено чередой непрерывных столкновений между двумя группировками японской военной знати, получивших название Войны годов Онин – Буммэй. Причем бои начались прямо в Киото и распространились затем на всю страну. Горели усадьбы, сталкивались армии. Самураи неделями не снимали своих доспехов, и вот тут-то и выяснилось, что старые доспехи нуждаются в усовершенствовании.

Сэндзаки Нориясу с копьем в руке. Про него было известно, что еще в детстве он сумел зарубить врага, чтобы отомстить за своего брата. Однако, имея воинственный и мужественный характер, он любил читать книги и с удовольствием слагал стихи вака (японская песня) и трехстишия хайку.

Прежде всего, благородным конным самураям теперь приходилось все больше сражаться не друг с другом, а против асигару – пехоты, набранной из крестьян и вооруженной длинными копьями. Вот тут-то и оказалось, что многочисленные шнуры, располагавшиеся на наружных частях доспехов, никуда не годятся: они задерживают наконечники копий и те не могут с них соскользнуть. К тому же шнуры легко намокали во время дождя и переправы через реку, из-за чего доспехи становились тяжелыми, а быстро высушить их было нельзя, к тому же зимой они смерзались от холода, что приводило к их порче. Все это было известно и раньше, но, видимо, просто не очень бросалось в глаза, либо сами «войны» велись так, что эти недостатки до этого времени не проявлялись! Однако заметить недостатки – это одно, а вот придумать, как их можно исправить (особенно если делать это вопреки традициям!), – совсем другое.

Еще одной причиной пересмотра отношения к старым доспехам стало распространение среди асигару очень длинных двуручных мечей но-дати. До этого такие мечи были исключительно у всадников, обычно действовавших парой: господин и слуга. Дело в том, что ножны меча были настолько длинными, что извлечь меч из них без посторонней помощи было неудобно: желательно было бы ножны при этом придержать. Теперь этим страшным оружием все чаще и чаще вооружались именно асигару, носившие их либо за спиной, либо на плече, причем сражались они чуть ли не нагими, поскольку для того, чтобы свободно владеть подобным мечом, требовалась большая свобода конечностей. Но зато и удары им были столь сокрушительными, что от них тогдашние доспехи уже не защищали!