Адептус Механикус: Омнибус (ЛП) - Абнетт Дэн - Страница 41

Дрожь светоданных пробежала по кабелепроводам пола, когда за спиной Линьи открылась вращавшаяся дверь в форме шестерёнки. В воздух поднялась яркая пелена биографической информации, эксплуатационного статуса и текущих загружающихся/выгружающихся данных.

Таркис Блейлок стремительно вошёл в купол астронавигации и его загрузочные устройства сразу же принялись поглощать окружающую информацию. Он выпалил подобающий приветственный код Линье и Виталию. Формальность, но она ожидала меньшего. Хотя нравы и формы обращения Механикус сильно отличались от присущих неаугметированным людям, многие из аллюзий сохранились — пускай и на двоичном коде — передавая малейшие намёки упрёка, одобрения или как сейчас тщательно скрываемого презрения.

— Магос Блейлок, — произнёс Виталий, используя простую форму бинарных протоколов, которые вышли из употребления после повторного открытия высокофункциональной лингва-технис почти пять тысяч лет назад. — Как всегда рад видеть вас. Что привело вас в купол астронавигации?

— Этот вопрос лучше обсудить конфиденциально, — ответил Блейлок, демонстративно игнорируя Линью.

— Чтобы вы не сказали мне конфиденциально, я позже передам это дочери, — произнёс Виталий, прокручивая астрономические данные системы Кетерия. — Поэтому в целях краткости и лучшего применения нашего времени предлагаю вам просто сказать то, что вы собираетесь.

— Хорошо, — согласился Блейлок, направляясь в центр зала и устремив взор зеленоватой оптики вверх, где таинственные пространства далёких галактик вращались подобно туманным паутинам. — Я пришёл в поисках вашей поддержки.

— Поддержки в чём?

— Поддержки в моих притязаниях на марсианские кузни архимагоса Котова, когда их будут перераспределять.

— Разве это несколько не преждевременно? — спросила Линья. — Мы даже не достигли границы галактики, а вы говорите так, словно экспедиция уже потерпела неудачу.

— Статистически успех экспедиции всегда считался маловероятным, — ответил Блейлок, поворачиваясь на триста шестьдесят градусов и изучая данные прозрачных звёздных систем. — Ничего не изменилось. Наиболее вероятный исход путешествия — Шрам Ореола не удастся преодолеть и архимагосу Котову придётся вернуться на Марс, признав неудачу.

— Если вы так уверены, что экспедиция закончится неудачей, почему вы участвуете в ней?

— Генерал-фабрикатор лично направил меня к архимагосу Котову, — сказал Блейлок, позаботившись, чтобы благодаря лингва-технис они поняли всю полноту его власти. — Непростительно потерять столь ценное судно, как “Сперанца” в бесплодной попытке отправиться в область проклятого космоса. Я должен убедиться, что ковчег не окажется напрасно принесённым в жертву на алтаре отчаявшегося человека, который стремится вернуть былую славу.

— Как великодушно, — произнесла Линья даже не потрудившись скрыть презрение.

— Несомненно, — ответил Блейлок, проигнорировав насмешку.

— И когда Котов вернётся с поджатым хвостом, начнётся борьба за его последние владения, — сказал Виталий. — Вы считаете, что они должны перейти к вам?

— Я — самая подходящая кандидатура, чтобы взять под контроль его кузни в Тарсисе, — согласился Блейлок.

— Подозрительный человек может сказать, что вы лично заинтересованы в провале экспедиции, — заметил Виталий.

— Свойственное человеку предположение, но ошибочное. Я продолжу полностью поддерживать архимагоса Котова до тех пор, пока не приду к выводу, что шанс непоправимого повреждения “Сперанцы” выше вероятности обнаружения какого-либо полезного восстановленного знания. Так как последнее — наиболее вероятный исход, то логично, что я ищу поддержки старших магосов до возвращения на Марс. Вы знаете о моём высоком положении среди Духовенства, и я не забуду вашу поддержку, когда придёт время заняться вопросами реквизиции. На Марсе много технологий, которые я бы мог бы передать на Кватрию, и превратить её в главную картографическую галерею Империума.

— Сначала вы пытались наложить вето на участие моего отца в экспедиции, а теперь желаете подкупить его прозрачными взятками? — произнесла Линья человеческим голосом, чтобы посильнее уязвить Блейлока.

— Я голосовал против его участия, потому что считаю, что есть более квалифицированные магосы, которые могут обеспечить картографическую поддержку.

— Ни один из них прежде не путешествовал туда, — резко возразила Линья. — Присутствие моего отца повышает шансы на успех и не способствует вашим хищническим интересам, не так ли?

— Вы предполагаете, что я исхожу из постоянных взглядов и человеческих моделей поведения, — возразил Блейлок, перейдя с лингва-технис на аугметический голос. — Когда меняется ситуация, меняется и моя поведенческая схема, в конце концов, я не автоматон. Неудача экспедиции — реальная статистическая вероятность и было бы глупо для меня не подготовиться к этому.

— А если экспедиция не провалится?

— Тогда я продолжу помогать поиску знания, и священный долг перед Омниссией будет исполнен, — сказал Блейлок. — В любом случае, я буду рад служить воле Марса.

— Я думаю, что вы лжёте.

— Госпожа Тихон, если вы настаиваете на том, чтобы переносить человеческие поведенческие модели, которые не имеют отношения к моему образу мышления, на мои мотивы, то мы можем продолжить нашу бессмысленную пикировку.

— Возможно, ваши вычисления ошибочны.

Блейлок широко развёл руки, и в ноосферный воздух, подобно стае хищных птиц устремилось неисчислимое множество великолепных статистических алгоритмов. Столь грандиозные, что их было почти невозможно постичь, комплексные решётки уравнений Блейлока являли собой прекрасную конструкцию непогрешимой логики. Даже поверхностная загрузка показала Линье полное отсутствие ошибок.

Шансы экспедиции Котова на успех оказались столь незначительными, что их можно было не принимать в расчёт.

Понимая, что поступает уныло по-человечески, Линья произнесла. — Данные промежуточного пункта Валетте изменят ваши вычисления.

— Вы правы, — согласился Блейлок. — Но недостаточно для появления статистически значимого расхождения.

— Мы довольно скоро узнаем это, — сказал Виталий, притянув полупрозрачную модель системы Валетте и выдвинув на первый план манифольдную станцию Механикус. — Мы вернёмся в реальное пространство через десять часов.

Магос Дахан с удовольствием наблюдал за гармоничным взаимодействием множества родов войск, представлявших военную мощь Империума. Имперская Гвардия полковника Андерса вела бои в огромном воссозданном разрушенном городе, каждый квадрат усеивала жестокая паутина комплексных защитных сооружений, тщательно выверенных секторов огня, треугольных огневых мешков и многочисленных пересекающихся открытых перекрёстков. Худший ночной кошмар для атакующих, но пока военная методология кадианцев оказывалась эффективной.

Конечно, это было легко, когда они сражались рядом с полным арсеналом убийственных машин Адептус Механикус. Где человеческим солдатам было слишком опасно, там наступали четвероногие преторианцы из плоти и стали, грохот взрывов и треск разрядов сопровождали их стрельбу из имплантированных орудий и энергетического оружия. Расчёты боевых сервиторов забирались на стены при помощи внедрённого скалолазного оборудования и изливали сверху смерть из плечевых вращающихся пусковых установок и гранатомётов. Отделения скитариев Дахана возглавляли штурмы захваченных зданий, их поддерживали “Адские гончие” кадианцев, которые омывали покинувших укрытия вражеских дронов-сервиторов потоками горящего прометия. “Часовые” валили ослабленные стены, обходя с флангов вражеские подразделения и обеспечивая разведданными следующую за ними пехоту, которая в свою очередь наступала в сопровождении средних танков “Леман Русс”, “Химер” и рычащих “Василисков”.

Конечно, они несли потери, очень большие потери, но пока ни одна рота или клан не оказались обескровлены настолько, чтобы стать небоеспособными. Количество зарегистрированных смертей держалось более чем в приемлемых рамках и не оказывало влияние на общий результат сражения.