Дом охраны младенца - Баранов Александр Александрович - Страница 4

При врачебном осмотре дети в общей массе «производили впечатление недостаточно накормленных – клинически картина недоедания и даже голодания, что подтверждается объективно и ничтожными прибавками в весе при еженедельном взвешивании детей и данными вскрытий умерших. По крайней мере, в ежедневных рапортичках о причинах смерти детей первое место занимает Atrophia universalis. За 1 неделю, например, из 118 вскрытий в 40 указана эта причина. На это обстоятельство указывает прозектор Московского воспитательного дома, приват-доцент Абрамов в личном своем докладе, подчеркнув преобладание в патологоанатомической картине явлений атрофии наряду с резким уменьшением числа случаев с септическими явлениями, преобладающими, как правило, в предыдущем году»[21].

Как уже указывалось, эпидемия кори усугубила тяжелую ситуацию в Московском воспитательном доме, еще более повысив уровень общей заболеваемости и смертности среди питомцев. Вместе с тем, по словам А. В. Тихоновича, «изучение причин смертности среди детей Московского воспитательного дома и близкое знакомство с внутренними условиями медицинской жизни в этом учреждении приводит к заключению, что отмеченное увеличение смертности за последние два месяца не может быть объяснено исключительно и единственно наличностью эпидемии кори… Коревая инфекция дала в общем добавочную, так сказать, смертность, что позволяет смотреть на это инфекционное заболевание только как на одну из причин большой смертности в Доме, и ликвидация кори способна устранить смертность, зависящую от заболевания только корью без существенного влияния на уменьшение смертности вообще»[22].

Спустя год после назначения А. В. Тихоновича главным врачом Московского воспитательного дома, он специально занялся изучением смертности, стремясь перейти от простого констатирования факта большой смертности к выяснению причин последней. Результатом изучения явился его доклад «О смертности в Московском воспитательном доме, о причинах ее и необходимых мерах для борьбы с этой смертностью». Доклад был заслушан на заседании Правления 19 апреля 1916 г., и после утверждения направлен 2 мая в Петроград. Главное заключение, сделанное А. В. Тихоновичем, состояло в том, что «только при реорганизации медицинского дела в Московском воспитательном доме в намеченных в докладе направлениях можно ожидать уменьшения смертности, приближения ее хотя бы к той, которая, как правило, наблюдается в Петроградском воспитательном доме». Но ответа из Петрограда со стороны Главного управления ведомства не последовало. Очевидно, это было связано с тем обстоятельством, что во время войны не было ни материальной, ни физической возможности заниматься реорганизацией медицинской службы Московского воспитательного дома.

Следовательно, повышение заболеваемости и смертности среди питомцев Московского воспитательного дома в 1915–1917 гг. было обусловлено скученностью детей в связи со значительным уменьшением вывоза питомцев в сельские округа в условиях военного времени; предоставлением части помещений Дома раненым военнослужащим; ухудшением эпидобстановки в Доме; мобилизацией врачей на фронт и сокращением медицинского штата; уменьшением материальной поддержки Дома, функционировавшего ранее во многом на пожертвования благотворителей.

В целом, к 1917 г. грудные отделения и Окружная больница Московского воспитательного дома, способные оказывать специализированную педиатрическую помощь новорожденным, в том числе недоношенным, детям с хирургической, офтальмологической патологией, с инфекционными и другими заболеваниями, имевшие лабораторию и рентген-кабинет, представляли собой многопрофильное лечебное учреждение, нуждавшееся в реорганизационных преобразованиях (рис. 1).

События, начавшиеся в Петрограде в феврале 1917 г. и известные в истории как Февральская буржуазно-демократическая революция, привели к свержению монархии и установлению двоевластия Временного правительства и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Эти события значимо отразились на деятельности Московского воспитательного дома.

Первые преобразования по охране здоровья детей начались сразу после Февральской революции 1917 г. По распоряжению Временного правительства 4 марта 1917 г. Совет министров принял постановление, согласно которому Ведомство учреждений императрицы Марии было передано в ведение Министерства народного просвещения с назначением для временного управления при нем особых комиссаров. В Москве 11 марта 1917 г. все больницы этого ведомства переданы в ведение Московского городского общественного управления. 17 марта 1917 г. комиссаром по всем благотворительным учреждениям Москвы назначен член Московской городской управы В. Н. Григорьев, его заместителем – Н. М. Кишкин. 27 марта 1917 г. комиссаром по всем лечебным заведениям Москвы, неподведомственным Московскому городскому общественному управлению, в том числе Московского воспитательного дома, назначили князя Михаила Владимировича Голицына[23].

Хаос и беспорядок, царившие в то время в стране, не могли не отразиться на положении дел в Московском воспитательном доме, свидетельством чему являются архивные записи и документы.

3 марта 1917 г. Почетный опекун, управляющий делами Московского воспитательного дома князь А. Б. Голицын написал письмо в Петроград комиссару Мариинского ведомства Е. Ковалевскому: «Неопределенность положения Воспитательного дома волнует служащих. Возникло брожение среди рабочих, предъявляющих чрезмерные экономические требования, разрешение коих зависит от главного управления ведомства. Желателен Ваш скорый приезд. Благоволите телеграфировать, когда прибудете в Москву». Но ответа не последовало. И только после второго письма, написанного директором Московского воспитательного дома А. Серебряковым с пометкой «срочно», когда «положение дел вследствие сильного брожения среди рабочих было острое, не терпящее продления», Е. Ковалевский ответил. Он уведомил князя А. Б. Голицына в том, что приедет в Москву на пасхальной неделе на три дня. «Пока вы могли бы по примеру Петроградского воспитательного дома созвать совещание для обсуждения вопросов о желательном преобразовании и нуждах Московского воспитательного дома, причем председательство в этом совещании лучше бы всего возложить на старшего врача. Управление Домом пока пусть остается прежнее, но состав Хозяйственного Комитета можно бы несколько пополнить, а для медицинских дел образовать Медицинский Совет. С полным уважением, Е. Ковалевский»[24].

6 марта 1917 г. управляющий Московским воспитательным домом князь А. Б. Голицын обратился к уполномоченному новым правительством Москвы, комиссару М. В. Челнокову с просьбой «принять Воспитательный дом под покровительство, как в отношении продовольствия, так и по обеспечению наружного порядка на его территории», поскольку Дом был расположен по соседству с Хитровым рынком, где могли найти приют уголовные элементы, выпущенные из тюрем. В связи с этим 7 марта 1917 г. директор Московского воспитательного дома А. Серебряков написал на имя начальника московской милиции запрос с просьбой «временно командировать на территорию означенного учреждения милиционеров в числе не менее 10–15 человек, коим Воспитательный дом может предоставить помещение и пищевое довольствие»[25].

Между тем, управление Петроградским воспитательным домом уже находилось в руках Совета делегатов служащих. Из письма исполняющего обязанности директора Петроградского воспитательного дома П. Климова в главное управление Ведомства учреждений императрицы Марии следовало, что в Совет избраны два делегата от мужчин-врачей и двое от женщин-врачей грудных отделений Дома; два делегата от Окружных врачей; двое – от надзирателей и фельдшериц; двое – от служащих немедицинского персонала и так далее. Кроме того, «в состав делегатов Совета входили директор и главный врач с двумя помощниками, из которых один по медицинской части, а другой – по хозяйственной. Специально медицинскими делами ведал Медицинский Совет, состоявший из врачей грудных отделений Дома, 2 делегата от Столичного округа и 2 – из Округов»[26].