Горец. Имперский рыцарь - Старицкий Дмитрий - Страница 10

Всю эту сцену мы наблюдали с принцем, спрятавшись за спинами членов Ставки, потому как к началу действа опоздали. На железной дороге был затор. Да еще раньше встретили и тормознули рецкий мотоброневагон, плетущийся в Будвиц починяться. Броневагон снова словил пяток шрапнелей на удар, и у него разошлись клепаные швы с левого борта, да и вмятины на броне впечатляющие. Старшим ехал инженер-ефрейтор Болинтер, что логично — в ремонт же. Ему я приказал на ближайшей стрелке перейти на наш путь и нас догонять. Догнали они нас к затору и прицепились к нашему составу.

Бойцы мало что поняли в этих маневрах, но мне захотелось показать в Ставке, что и после стольких попаданий из полевой пушки броня все еще живет и защищает экипаж.

Принц, осмотрев внимательно покоцанный броневагон, спросил:

— А если вот так забронировать мощный рутьер, получится ли чудо-оружие поля боя?

— До первой приличной ямки, ваше высочество. Блиндированный рутьер будет кататься только по приличным дорогам и застревать в первой же грязи после дождя, — ответил я. — Мы с Гочем рассматривали такой вариант в порядке полета фантазии. Разве что с гусеничным движителем, а он такой несовершенный, особенно сочленения гусениц — только по мягкой пахоте ему и кататься. К тому же шесть тонн — максимум возможного веса для всей такой конструкции, а броневагон — это почти полста тонн.

— Угу… — только и ответил мне принц, но мысль о танках, чую, прочно засела у него в голове.

К полудню добрались до полевой ставки Бисера. Но мероприятие уже началось, и, уведя меня за спины генералитета, кронпринц прошептал:

— Не будем лезть нагло на глаза. Лучше издали послушаем. Часто так полезней.

Конечно, полезней… По крайней мере, я узнал, что мое имя вызывает у императора раздражение, благодаря чему Гоч стал бароном. Я был рад за партнера. Даже такой ценой. А то пулеметы мы создавали вместе, а бароном стал только я.

Вторым моментом, очень меня напрягшим, было откровенное лоббирование императором продукции концерна «Лозе». Мало мне Тортфортов? Хотя мой дед как-то говаривал, что если у человека нет врагов, то он ничего собой не представляет. Про таких людишек в Библии написано от имени Господа Бога: «…изблюю тебя из уст своих, потому что ты не холоден, не горяч, но тёпл…»

Генеральский сходняк прервали приглашением всех присутствующих на обед от первого квартирмейстера Ставки. И «полосатые штаны» неторопливо потянулись в легкий павильон по соседству, напоминая клубок целующихся змей.

Я же, отпросившись у принца, направил стопы в наградной отдел Ставки, где получил мешок медалей и стопку наградных книжек на весь броневой отряд. Сдал наградные листы от Аршфорта и потопал, оттягивая руку мешком серебра, заесть это дело со своими солдатами. Кашка явно уже поспела в полевой кухне.

Золотая осень полностью вступила в свои права, березовый лес, укрывающий Ставку, радовал взгляд и настраивал на мирные мысли. Не хотелось вообще думать об императоре и его камарилье, которой я почему-то встал поперек горла.

По дороге меня догнал фельдъегерь и вручил пакет от Ремидия. Ничего особенного — просто теплое письмо и промежуточный отчет о прибылях в общих предприятиях, которые аккумулированы в рецком банке. И это правильно. Нечего все деньги держать в Будвице. Мало ли что?

Я снова неприлично богатый человек. Только завод «Гочкиз» пока у меня лично генерирует убытки. Впрочем, эти убытки оформлены как долги. Долги завода партнерству «Гоч и Кобчик», а уже оно должно лично мне.

Вспомнилась краткая, буквально на бегу, встреча на заводе в Будвице с моими зубрами-юристами, когда они меня огорошили тем, что застежка-молния запатентована в империи тридцать лет назад. Вот так… А не выпускают ее, потому как нетехнологично, а ручная работа не оправдывает себя ценой. Вот если бы кто-то ввел на нее моду, тогда да… А пока… Даже образцы мне привезли. Пригодятся на будущее. Главное, что лётную куртку из моего мира я могу носить свободно, не вызывая подозрений. Замотивировано. Могу даже пальцем показать на производителя и адрес дать.

У себя в салоне отложил кресты и медали на всех присутствующих при эшелоне. А оставшиеся знаки складировал в сейф. До будущего награждения штурмовиков генералом Аршфортом.

Принц обещал мне лично провести церемонию награждения героев из наличествующего личного состава, если такой возможности не выпадет у короля.

— Сам понимаешь, Савва, форс-мажор… Это сродни стихийному бедствию.

Я не тупой. Намек на императора понял. Даже столько не на самого императора, сколько на его свиту. Слава ушедшим богам, она была у него по-походному небольшой.

И если отношения Бисеров и императора ко мне понятны и прозрачны, то благоволение ко мне рецкого маркграфа до сих пор для меня загадка. И не только для меня. Оттого и ползут по империи слухи, что я его бастард. От непонимания.

Когда бойцы закончили обед и наводили порядок вокруг своего тупичка, прибежал вестовой из ольмюцких гвардейцев и приказал ожидать «их величества». После чего я перекинул всех на уборку с левой стороны эшелона, где мотоброневагон находился своей самой покоцаной и живописной стороной. Товар, так сказать, лицом. А мусора скопилось на путях прилично. Правы предки, которые утверждали, что «чисто там, где не сорят».

Через час примерно выставленные мной махальные стали подавать условные знаки.

— Так, бойцы, — прикрикнул я, — изображаем кипучую деятельность по уборке уже убранного. Ждем команду. Тавор — в салон. Приготовь стол, наградной комплект и жди отмашки.

При приближении сдвоенной свиты монархов я рявкнул:

— Отряд! Строиться!

И мои бойцы, аккуратно закидав метлы и лопаты на платформу, где составленные в козлы стояли их винтовки, быстро выстроились вдоль состава. Можно было бы и лучше построиться, но и так неплохо, все же тут не ровный плац. Даже паровозная бригада пристроилась с краю, хоть и не обязана была этого делать. Но любопытно им. Когда еще вживую увидишь самого императора?

Сам я, отдав необходимые уставные команды, встретил эту отару генералов у края строя.

— Ваше императорское и ваше королевское величества, подразделение отдельного броневого отряда при первом армейском корпусе следует в депо Будвица для починки разбитого в бою мотоброневагона. Докладывает командир броневого отряда лейтенант воздушного флота Савва Кобчик.

— Так вот ты какой… Кобчик, — покачал головой император. — Здоровая орясина.

Сам император был тоже высок, но несколько пониже меня.

— Рад стараться, ваше императорское величество, но моей заслуги тут нет — это родителей труды.

— Ты ранен, барон? — участливо спросил старший Бисер, увидев на виске пластырь, торчащий из-под моего кепи.

— Так точно, ваше королевское величество. Был ранен, но остался в бою при защите захваченного железнодорожного моста.

— Можешь заменить свой знак за ранение на золотой. Насколько я помню, это третье твое ранение на нашей службе, — отметил король.

— Так точно, ваше королевское величество. Третье.

— Когда ты все успеваешь, Кобчик? — с ехидцей спросил император. — И завод, и пулеметы, и бронепоезда, и воевать, и в небе летать…

— Я растягиваю сутки на лишний час, ваше императорское величество.

— Как это? — откровенно удивился император.

— Ложусь спать на час раньше, ваше императорское величество.

В отаре свитских раздались приглушенные смешки.

— Показывай свое воинство, клоун. — Император сделал каменное лицо. Видимо, он не любил, когда над ним подшучивают.

Оба монарха прошли вдоль всего строя, внимательно вглядываясь в лица, потом обратно к его середине.

— Здорово, молодцы, — воскликнул император.

Бойцы заученно рявкнули:

— Здвав желав, ваше императорское величество!

Не подвели, орелики. Хорошо гаркнули.

— Поздравляю вас со славными победами над исконным врагом с востока.

— Рады стараться, ваше императорское величество, на благо императора и отечества.