Белая ночь - Вересов Дмитрий - Страница 76

• Предыдущая
• 76/92
• Следующая

— Королевой спорта называют легкую атлетику, — заметила Наташа, — а, по-моему, это — художественная гимнастика.

— Правильно, умница, так держать. А я наводил о вас справки. Не боитесь меня?

— Вас? Мне с вами, наоборот, очень спокойно. Мне даже показалось, что я дома, с папой.

Курбатов отчего-то нахмурился.

— Вот здесь убили Распутина. Да не туда смотрите, сюда! Сначала травили пирожными, а крем яд нейтрализовал. Потом уж стреляли, стреляли… Здоровый мужик был, спортивный… А вы с Дальнего Востока, — опять его голос приобрел. мягкость, — я смотрел вашу биографию. Благодатный край у вас, богатый. К жене как-то родственники приезжали из Николаевска-на-Амуре.

Привезли чемодан красной рыбы. Я думал, рыбки поем с пивком. Так эти родственники понаделали пельменей из этой рыбы. Я попробовал дрянь такая, перевели продукт. А жена нахваливает…

— А вы, значит, женаты?

Курбатов вздохнул.

— Инженерный замок. Павла Первого здесь сначала табакеркой по голове, а потом шарфом удушили… Нельзя номенклатуре быть холостым, Наташенька. Я ведь номенклатура. Страшно?

— Ну что вы, Егор Афанасьевич, все хотите казаться страшным? По-моему, вы добрый и веселый, — ответила Наташа, и ее внутренне передернуло от той интонации, с какой это сказала.

— Правильно, Наташенька. Кому я — тигр, а кому — домашний сибирский кот. Можно погладить… А вы у себя в Приморье видели амурского тигра?

— Нет, не приходилось. Один раз только у нашей школы обнаружили следы тигра, рядом со спортивной площадкой. Такой был переполох!

— Представляю. Вам, Наташенька, наверное, тяжело в городе, непривычно. Больше привыкли на природе, на свежем воздухе, среди тигров.

Ха-ха-ха… Давайте съездим ко мне на дачу. Тигров там, конечно, нет, но белки и зайцы встречаются.

— Только не сегодня, Егор Афанасьевич. Сегодня не могу.

— Понимаю. Свидание. Дело молодое. Но вот что, Наташенька, вы должны понимать. В большом городе трудно вам будет одной, без поддержки, без сильной, мужской руки. А вам нужно двигаться выше и выше. Задатки у вас есть, талант, спортивный характер. Но этого добра у нас в стране много… Понимаете меня?.. Тогда до встречи…

Прошел еще месяц. Симаков и не подозревал, что Наташка Забуга, провинциалка из Уссурийского края, почти таежный житель, уже несколько раз была на даче большого спортивного функционера, что недавно она стала кандидаткой в сборную Союза, а это значило, что после чемпионата страны она едет в Англию на европейское первенство. Он чувствовал, что все происходит как-то помимо его воли, и это его настораживало, даже пугало.

Вот в этот период их отношений Симаков и сказал Наташе, что хочет познакомить ее с одним хорошим парнем. У парня этого нет девушки, а ему обязательно нужно прийти на день рождения лучшего друга вдвоем, так принято.

Наташа согласилась, хотя понимала, что Симаков передает ее другому, как эстафетную палочку. Симаков, благословляя ее, говорил, что Иволгин — мягкий, домашний, очень добрый и трогательный. Девушка с крепким характером могла бы вить из него веревки. Но ей, Наташе, зная ее, как тоже доброе и трогательное существо, он мог бы доверить такого друга, как Дима, на один вечер. Впрочем, если они подружатся, то он возражать не будет, хотя и очень огорчится…

Она согласилась, испытывая совершенно незнакомое ей чувство легкого любопытства на фоне быстро прогрессирующих скуки и равнодушия. У нее был молодой любовник и пожилой покровитель. Ни тот ни другой не подходили на роль мужа с квартирой. Она решила посмотреть на домашнего мужчину. Вяжет, шьет, печет пироги…

Иволгин ждал ее у дверей общежития. В руке у него был пакет с изображением тигриной морды. Это уже было забавно. Посмотрев же на Диму повнимательнее, Наташа чуть не расхохоталась прямо ему в лицо. Трудно было представить более непропорциональное тело, особенно ей, привыкшей к спортивным фигурам и гимнастической пластике. Тут еще Иволгин направился к ней, забавно приседая на ходу, видимо, пытаясь воспроизвести пружинящий, физкультурный шаг. При этом он улыбался ей, как старой знакомой, смешно подергивая мягкими, школьными усиками.

Они познакомились, обменялись обычными фразами и пошли к автобусу.

— Есть такие совы — сплюшки, — сказал неожиданно Иволгин. — Интересно, у вас на Дальнем Востоке они встречаются?

— Не знаю, — Наташа посмотрела на него удивленно. — Не слышала.

— Я всю жизнь думал, что они называются плюшки, а вчера узнал, что сплюшки. Забавно, Да?

— Еще бы, — ответила Наташа, глядя на своего кавалера с подозрением. — А зачем вам эти совы?

— Так, низачем, — Иволгина нисколько не смущал этот нелепый разговор.

— А я думала, для вышивки.

— Для какой вышивки? — заинтересовался Дима.

— Крестиком. Может, вы этих сов вышиваете крестиком. Ведь вы же любите вышивать крестиком? — в голосе Наташи появились первые зловещие нотки.

— Я крестиком не вышиваю, — улыбнулся Дима.

— Значит, Симаков соврал. А он сказал, что вы вяжете, печете, вышиваете…

— Вяжу, пеку, но не вышиваю. Он немного напутал. А вы умеете заваривать бодрый и спокойный чай?

— Это как?

— Для бодрого нужно чайник сразу заливать кипятком, а для спокойного, вечернего — сначала немного воды, дать настояться, а уж потом доливать.

— А вы умеете наливать длинный и короткий чай? — вдруг спросила Наташа.

— Нет. Ну-ка, расскажите поподробнее, — Дима очень заинтересовался, были бы у него под рукой ручка и листочек бумажки, он стал бы записывать.

Они уже стояли в автобусе на задней площадке.

— Это очень просто. Показываю. Вот кружка, а это — чайник, — Наташа сложила кружку из пальцев, а оттопыренным большим пальцем другой руки изобразила чайник. — Короткий чай. Просто наливаете, как всегда. А вот теперь длинный…

Она подняла «чайник» высоко над «кружкой».

Полилась невидимая струйка кипятка.

— А так чай будет еще длиннее, — Наташа еще выше подняла «чайник».

— Вот здорово! — восхитился Дима.

В этот момент автобус тряхнуло. Наташина рука с «чайником» дрогнула, и невидимая струйка пролилась Диме на руку.

— Ой! Горячо! — воскликнул он.

• Предыдущая
• 76/92
• Следующая