Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард - Страница 14

У Галара было довольно драконьей крови, чтобы продолжать свои опыты еще многие годы. Ему снова удастся создать из крови и кобольдского сыра эликсир неуязвимости. То, что в результате его экспериментов неуязвимую руку получил именно Хорнбори, не давало ему покоя. Но у него снова получится, нужно только пытаться!

Галар принялся мечтать об этом, продолжая капать масло в борозды вдоль стены туннеля. Он представлял себе небольшой отряд неуязвимых карликов. Суровых парней, под их с Ниром предводительством. Хорнбори с ними не будет! Ни в коем случае.

С таким отрядом можно и с небесными змеями потягаться. Они отыщут этих тварей в их гнездах и наподдадут под их чешуйчатый зад. А потом разделают их, вытянут из них магию. Ту магию, в которой отказано его народу и которой вместо этого учатся наглые, уродливые, высоченные эльфы. Ни один карлик не понял этого решения самодержавных небесных змеев. Но драконы еще пожалеют об этом. Его народ обладает силой, способной убить их. Он доказал это. Он, Галар, кузнец, алхимик и механик, над которым так часто смеялись. Он улыбнулся и тут же вздрогнул. Несмотря на то что его обожженное лицо было густо намазано жабьим жиром, даже спустя две недели каждое движение болью отдавалось на пораженной коже. Судя по всему, его и без того жалкая борода уже никогда не вырастет на некоторых особо пострадавших участках. Вместо этого останутся красные шрамы. Памятники его борьбы, на которую никто прежде не отваживался. Нет, они уже не будут смеяться над ним. Его имя тоже теперь у всех на устах.

Галар продолжил свою прогулку по туннелю. Он пытался представить себе, каким образом будут атаковать драконы. В том, что они пойдут в атаку, у него сомнений не было. Народы карликов давно уже готовились к борьбе с драконами. Они были несправедливыми тиранами, эти проклятые небесные змеи! Поэтому никогда не возникало сомнений в том, что однажды они нападут на один из городов карликов. Вот только никто не мог сказать, на какой и когда. И он своими поступками решил вопрос места.

Все входные туннели в гору были со множеством поворотов. Языки пламени преломятся и потеряют свою силу уже через несколько сотен шагов. Тираны слишком велики, чтобы заползти в туннели лично. Значит, они пошлют убийц пониже ростом, то есть эльфов. В Глубоком городе эти заносчивые нахалы узнают, что значит быть униженными. Он проверил стальные пружины трех ловушек. Шестеренки, которые приводили в движение механизм, натягивавший пружины. Все было готово. Эти туннели были их самым мощным оружием. Они не были отмечены ни на одном плане. Только один-единственный карлик знал их все. Яри, страж. Он годами ждал в своей потайной комнате сигнала открыть параллельные ходы и блокировать главные туннели. Эльфы заметят, что угодили в ловушку, только когда будет уже поздно. И если кто-то из длинноухих убийц выживет, Глубокий город сможет выставить более трех сотен вооруженных до зубов воинов, чтобы успокоить оставшихся эльфов.

Тесак, Жнец и Мясорубка — так назвал три свои ловушки Галар. Он удовлетворенно оглядел длинный туннель. Перевел в боевое положение каменный рычаг, высвобождающий предохранительный болт и активирующий ловушки. Пришедшему сюда — смерть. Галар улыбнулся. Снова вздрогнул от боли. Эльфы поплатятся за свое высокомерие. Белый дракон — это только начало. Если драконы сунутся сюда, начнется война, подобной которой еще не видывал Альвенмарк. И первыми, кто поплатится за свою слепую преданность, будут драконники!

Здесь все было готово. Теперь нужно позаботиться о своем драгоценном добре. Война и предательство не застанут его врасплох. Если он падет в битве за Глубокий город, то, по крайней мере, испытывая удовлетворенность от того, что его сокровища будут спрятаны навеки.

С огромным недовольством глядела Шайя на платье, лежавшее на темном сундуке у ее циновки. Ее разместили в юрте с твердым деревянным полом. Две масляные лампы, оформленные в виде степных пони, источали приятный желтый цвет. На полу лежала шкура вепря, стояли два маленьких ящичка, больше в комнате не было ничего. И больше ей ничего и не было нужно. Кроме одного. Ее оружия. Девушка поняла, что отец принял решение, и дни ее в качестве воительницы сочтены. Ей придется подчиниться его воле. Но оружие должны были оставить! Ни один ишкуцайя не откажется от него. По крайней мере, воин, проявивший себя в сражениях и убивший столько врагов, как она. Ее народ хоронил погибших героев в земляных холмах, вместе с их лошадьми и оружием. Если ее собираются похоронить заживо в подобной юрте, вырвать из памяти ее прошлое и если придется продолжить жизнь, лишенную всего, что когда-либо имело для нее значение, то пусть хотя бы оставят принадлежавшее ей оружие, даже без права носить его.

Она уже подготовила речь, с помощью которой хотела вытребовать у отца эту милость. Он любил воинские легенды. Если она застанет его в подходящем настроении и подберет правильные слова, возможно, его удастся переубедить.

Шайя взяла с сундука белое платье. Ткань была потрясающе нежной и гладкой. Шелк. Девушка вздохнула. Значит, вот каково ее будущее. Она поднесла платье к телу. Внизу оно было сильно расклешенным и, если зашнуровать все завязки вверх от бедер, будет облегать ее, как вторая кожа. Ей стало ясно, что для того, чтобы надеть его, ей потребуется помощь. Теперь она пожалела, что сразу по прибытии в юрту вышвырнула обеих служанок.

Надевать такое платье — все равно что продавать собственное тело, раздраженно подумала она. Бросила его обратно на сундук и поплатилась за резкое движение колющей болью в плече. Шайя выругалась. Весь мир сговорился против нее! Нужно было идти с Аароном. Кто бы смог помешать?

Ответ напрашивался сам собой. Девантары. Будучи дочерью одного из бессмертных, она никогда не станет главной женой другого бессмертного. Девантары не желали, чтобы сильные мира заключали союзы между собой.

Шайя крепко прижала руку к телу, переведя ее в положение, в котором она болела не слишком сильно. «Без посторонней помощи мне никогда не надеть это платье», — с горечью подумала она. А если она, нарядная, не явится в закатный час в большую юрту своего отца… Девушка подумала об оружии. Получить его обратно получится только в том случае, если она откажется от всего, что может его разозлить. Мужчины его двора знают ее. По крайней мере, многие. Они поймут, что она не по своей воле появилась в подобном наряде. Не она потеряет лицо. Позор из-за того, что ее наряжают словно шлюху, падет на ее отца.

Шайя подошла к выходу из юрты и откинула тяжелый кожаный полог. На страже стояли три воина. Три! Это можно считать честью. Только важные придворные имели право выставлять перед шатром троих стражников. Даже бессмертный никогда не окружал себя при дворе более чем четырьмя лейб-гвардейцами, а большинство ее братьев и сестер не обладали даже одним стражем. Однако Шайе почему-то казалось, что она пленница. Эти люди повиновались только ее отцу.

Прошло совсем немного времени, и служанки вернулись. Несмотря на то что обе они униженно опускали взгляд и молчали, одевая ее, Шайя отчетливо чувствовала их молчаливое удовлетворение. Так замыкается круг. Они прислуживают той, которая отныне должна будет только служить.

Наконец платье было на ней. Только платье. Никаких сапог, ничего. Она чувствовала себя странно. Может быть, она пошла бы так на свидание с Аароном. Но предстать такой перед отцовским советом… Служанки подкололи ее волосы гребнями из слоновой кости, украшенными стилизованными цветами. Они накрасили ее и побрызгали кожу розовой водой. Шайе наряд казался бесстыдным.

Левой рукой Шайя потерла лоб. Иногда ей казалось, что все это сон. Реальность ускользнула от нее. Это не ее жизнь.

— Госпожа, бессмертный ожидает вас.

Обе девушки стояли перед ней на коленях, униженно опустив головы. Неужели они поступают так перед каждой женщиной, которой служат, или же боятся ее?