Выбери любимый жанр

Здравствуйте, доктор! Записки пациентов (сборник) - Нова Улья - Страница 29


Изменить размер шрифта:

29

Однажды в больницу приехали артисты. Давать концерт ко Дню космонавтики. В программе заявлены были Бах, Скарлатти и Астор Пьяцола. Мы с Асей спустились в актовый зал и обнаружили, что вместе с нами на концерт пришло семь человек. Ряды красных кресел кричали о невостребованности искусства.

— Успеем? — спросила Ася.

— Попробуем, — ответила я. И мы побежали по этажам.

На площадках черной лестницы курили больные. В пролет, сквозь полоски света и тени, медленно падал пепел, как через час после взрыва. Миленькие, просили мы, ну пожалуйста, пойдемте, музыка — это красиво. Двести незанятых мест. Скарлатти переворачивается в гробу. Пожалейте артистов!

— Девочки, у нас все порезаны на куски. Какой Скарлатти? — пояснили раковые больные. — Сбегайте в гинекологию.

Это было самое сильное впечатление за все проведенные в больнице недели. Я шла по коридору гинекологии, и мне казалось, что время замедлилось, снизив темп до скорости пепла, спускающегося в границах лестничных маршей. Открытые клизменные. Камеры для мытья суден. Резиновый пол. Каталки со стопками белья, плывущие во мраке бесшумно, как в телевизоре с отключенным звуком. Потоки желтого и бурого света из приоткрытых дверей палат. Влажный дымок, отслаивающийся от сушащихся под лампами пеленок. Женщины лежали с книгами при задернутых шторах. В операционной продолжались аборты. Со стен осыпались кусочки. Некоторые девушки в теплых халатах стояли у зеркал и красили губы. И все молчали. Как будто им запретили.

— Боже… — прошептала я, беря Асю за руку. — Почему они не открывают окон?

— Потому что им страшно смотреть на улицу. Дохлый номер. Пойдем отсюда.

Обратной дорогой нам все же удалось заневолить кучку бедолаг. В зал мы пригнали человек двадцать. Оркестранты играли танго. А мы сидели на первом ряду, свесив ноги в белых носках.

Улья Нова

Темнота

© Улья Нова, 2014

Темнота

Темнота нависает, сгущается. Бродит по комнате, выплясывает, кружит. Темнота рисует что-то пальцем над Витиной макушкой, отбивает чечетку каплями на комоде, мечется из конца в конец комнаты, скрестив руки на груди. Темнота прыгает и летает под потолком, зацепившись за лампу, висит, вглядываясь в лица фотографий над письменным столом, сворачивается клубочком вокруг карандашницы, прижимается к батарее, сидит на широком подоконнике, обхватив коленки, всхлипывает и барабанит маленькими кулачками в пол.

Однажды соседка снизу, трясущаяся старушенция в синей войлочной шляпке со свалявшейся войлочной розой и мятой вуалькой, неожиданно подошла к Вите во дворе и прошептала: «Чего сильно задумаешь, то и будет. Чего пожелаешь всем сердцем, то и случится». Она держала Витю за запястье, вглядываясь водянистыми серыми глазами в самое его нутро, прожигая что-то внутри. Вспыхнув, смутившись, мальчик сначала хотел заплакать, но нерешительно отдернул руку, вырвался и убежал. А соседка потом жаловалась матери, что ее сын дикий и невоспитанный, за ним надо бы внимательнее приглядывать.

Все началось с того вечера, когда родители заперлись в комнате и долго кричали друг на друга, а Вите ничего не оставалось, как притаиться под столом в детской и тревожно вслушиваться. Сиплый, тихий басок отца. Визгливый, слегка гнусавый голосок матери. Всхлипы. Обрывистые выкрики. Стук мельхиоровой ложки о батарею — разбудили истеричную старушенцию снизу. Вязкая тишина, длившаяся не более пяти секунд, мгновенно проросла недовольным шепотом, вздохами и шипением. Через неделю появился маленький смуглый Илюша, двоюродный племянник матери. По крайней мере, так сказали родители. Его привели в воскресенье после полудня, замотанного в толстый вязаный шарф, укутанного в синюю курточку, которая была велика ему на пару размеров. Два черных цыганских глазка с птичьей проворностью сновали по стенам, скользили по мебели, а ручки с тонкими длинными пальцами схватили плюшевого кота за хвост, прижали к груди. Родители объяснили появление Илюши отъездом его матери, их дальней родственницы, на север. Понимаешь, далеко-далеко, туда, где всегда холодно и темно. Мальчик был тих и молчалив. Потом оказалось, что Илюша немой. Гостя разместили в детской, на купленной по случаю его прибытия кровати.

Теперь Витя должен был спокойно сносить, когда гость по-хозяйски роется в шкафчике с игрушками, с доброжелательной улыбкой наблюдая за бездумными движениями узловатых пальцев, отрывающих колеса от грузовика и наклейку — от гоночной машины. Вечерами Витя теперь бродил вокруг дома, ощущая чужую руку, крепко впившуюся в собственную ладонь, будто кто-то сплавил две руки так, что их никогда уже больше не удастся разъединить. Молча, без дела, они вдвоем маршировали в темноте вокруг зловещей громады здания со множеством светящихся глаз. Он тащил Илюшу за собой, спеша скорее совершить положенные десять обходов и вернуться домой, старался не замечать смешки играющих во дворе детей, которые быстро во всем разобрались и начали дразнить его нянькой. Совсем скоро у него не осталось друзей, никого, кроме этого вечно молчащего задумчивого галчонка, который любит сидеть у окна, никогда не говорит спасибо и, забившись в уголок детской, пугливо проглатывает пирожное, боясь, что его отнимут. Витя почти ежедневно получал оплеухи от отца за нежелание учить язык рук, за очередное непонимание знаков, которые делал ему Илюша, внушавший все большее отвращение своей зловещей немотой, за которой пряталась пугающая неизвестность и, возможно, какая-то страшная и печальная история. По утрам немой подолгу замирал в ванной перед зеркалом, шмыгал носом, кашлял от зубной пасты. По вечерам, затаив дыхание, этот невыносимо скучный Илюша без движения сидел у окна, потом неожиданно прыгал на постель и лежал, уткнувшись лицом в подушку, мыча что-то неразборчивое, тревожное и назойливое.

Витя все чаще испытывал разрастающееся в груди, сводящее руки и ноги желание, чтобы незваный гость сгинул, исчез, растворился. Однажды он все же не сдержался и отвесил несколько подзатыльников перед телевизором, чтобы немой подвинулся, а не сидел, с громким хрустом уплетая печенье, перегородив экран, словно находится в детской один. Возможно, в тот раз он был слишком жесток и поколотил гостя сильнее, чем надо бы. Тот тихо всхлипнул, направился в комнату родителей, но не нажаловался, может быть, не смог подобрать нужные слова жестами своих бледных ладоней и плетением кружев длинными костлявыми пальцами.

Ночью можно было ненадолго забыть о существовании немого, не обращать внимания на тихое сопение и редкие слабые стоны. Иногда под утро, пошатываясь, призраком передвигаясь по комнате, Илюша зачем-то подходил к Витиной кровати, касался холодной ладошкой плеча. Тряс. Белесое пятно лица, вздыхающее в бледном фиалковом свете, одними губами беззвучно пыталось что-то сказать. Витю потом долго трясло от ярости, он лежал, поджав ледяные ноги, изо всех сил сдерживая выкрик: «Отстань, ненавижу тебя!»

Болезнь дала о себе знать неожиданно: немой начал худеть. Проступили синие узоры сосудов на висках, настороженные черные глазенки проваливались, вокруг них возникли серо-синие круги. Пухлые детские щечки утратили румянец, вскоре кожа уже обтягивала худенькое утомленное личико. Нос, напротив, стал длинным и заострился, придавая мальчику еще большее сходство с галчонком. Воспаленные обкусанные губы стали тоньше и бледнее, как будто кто-то каждое утро капал на них растворителем, вскоре лишь узенькая белесая полоска обозначала рот. Хрупкие прозрачные ладошки с узловатыми суставами пальцев теперь всегда были ледяными. Прозрачный и тусклый, Илюша подолгу неподвижно сидел в углу, с широко распахнутыми глазами, словно пытаясь расслышать какую-то неуловимую мелодию, упрятанную в шум, помехи радио, гудки улицы, скрипы паркетин, голоса. Немой пытался объяснить жестами, что чувствует. Он жаловался на ощущение присоски, как будто кто-то выпивает его через трубочку, оставляя во всем теле нарастающую слабость и головокружение.

29
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело