Час Пик - Иванов Всеволод - Страница 51

Он знал, что собеседник в курсе относительно проекта, знал, что и сам Функционер может на многое рассчитывать в случае успешной реализации задуманного (в прошлые разы на счета Функционера через третьих лиц были переведены хорошие деньги), и потому не считал нужным стесняться, как не стесняются друг друга однополо–моющиеся особи в общем отделении бани.

— Да, кстати, в случае, если мне удастся договориться, с вашей, в смысле, помощью, вы сможете рассчитывать на нормальные комиссионные, — наконец–то улыбнулся Бандит. — Я никогда не обижаю людей, которые мне помогают… Вы любите наличные деньги?

Выйти напрямую на Промышленника не представлялось возможным: личный секретарь по телефону вежливо, но настойчиво отсеивал и не таких функционеров, как он, и это было ясно.

Ясно было еще одно: наверняка или Бандит, или кто– нибудь из его людей обработали еще какого–нибудь Функционера, и требование было тем же: заставить Промышленника немного поделиться паями будущего ОРТ; проект–то зависал… Так что теперь по Москве, наверное, не один он ломает голову, как договориться с новым хозяином.

А действительно — как?

Однако можно было поговорить с людьми из окружения: так сказать, люди свиты иногда решают больше, чем сам король.

После непродолжительного анализа свиты выбор Функционера пал на Экономиста, как человека, приближенного к Промышленнику лично; кроме того, этого самого Экономиста, Функционер неплохо знал — еще с тех времен, когда оба они входили в Центральный Комитет Коммунистической Партии Советского Союза и были в курсе валютных счетов партии за границей, и не только счетов, и не только партии, и не только…

Впрочем, об этом тоже лучше не говорить.

Выслушав Функционера, Экономист задумчиво забарабанил пальцами по лакированной поверхности стола.

— Вот как, — произнес он, — мда–а–а, попали, нечего сказать… Мало того хера из Лондона, так еще и этот. А Бандит этот–точно бандит?

— Определенно точно.

— Так может быть его можно… Ну, подальше послать? Телохранителя подключить, и все такое… Он–то лицо заинтересованное, и прямо, и косвенно. Не будет же он на нас наезжать — а? — предположил Экономист, на что собеседник ответствовал собственным мудрым заключением:

— Бизнесменов, бандитов и коммунистов роднит общее: они считают, что их оппоненты не могут быть одновременно и честными, и умными…

—А к чему это?

— «Мерседес» твоему боссу больше никто взрывать не будет — факт. Есть и другие способы… И ты знаешь какие, говорить только не хочется.

Экономист криво усмехнулся.

— М–да. Правильно пишут–криминальные структуры прибирают к рукам все ценности России, продают оптом и в розницу…

— Ему–то будешь говорить? — поинтересовался Функционер, подразумевая под «ним», конечно же, самого Промышленника.

— Понятия не имею. А что — вся эта техника, все эти студии — точно его?

— Да.

— «Купил?

— Вместе с компьютерщиками, студийцами, техниками, инженерами, мультипликаторами и так далее, — вздохнул Функционер.

— А это где–нибудь записано?

— Все Останкино знает.

— Все Останкино знало, что из себя Листьев представлял — и что с того? На чьем балансе записано?

С Экономистом Функционер говорил довольно раскованно — на «ты»; ну, станешь ли говорить «вы» человеку, с которым в свое время…

Ну, лучше об этом не вспоминать, не вспоминать, тем более — теперь. Не к месту, да и не ко времени совсем.

—Так на чьем балансе?

Функционер состроил печальное лицо.

— О каком балансе ты говоришь? Ну ясно, что на государственном… Ведь и техники, и компьютерщики, и все остальные тоже получают зарплату в бухгалтерии… Кроме того, разумеется, что платит им Бандит. Куплены на корню — я же объяснил. Конечно, он расстроен, такое дело сорвалось, — печально добавил он.

— Значит, ты хочешь чтобы я объяснил это Промышленнику?

— Вот–вот.

— Постараюсь. Только боюсь, что он может не понять, чего от него хотят.

— Ну как это чего, — медленно начал Функционер, прикидывая, сколько денег сможет дать ему Бандит если он все уладит, — все очень просто, просто, как грабли: Бандит хочет войти в пай с Промышленником… Понятно, что ОРТ будет Президентским каналом, понятно, что Промышленник через несколько месяцев каждую передачу три раза подряд будет прерывать рекламой о «варрантах, дающих право…», понятно, что реклама сразу же поднимется в цене — как и весь монопольный товар. Куда еще сунуться — самый массовый канал… Но пай…

— А какой пай ему нужен — сколько именно? — уточнил Экономист.

— Я не знаю… Он сказал, чтобы я только устроил встречу — и все. Прозондировал обстановку. Ну, приблизительно — процентов пять, как я предполагаю.

— В подобных вещах желательно быть точным, бизнес — наука, не терпящая приблизительности, — заметил собеседник, на что Функционер тут же философски ответил:

— Любая точная наука базируется только на приблизительности. Ну, я думаю…

— Что?

— Ты любишь наличные деньги?

Экономист мягко улыбнулся:

— А кто их не любит–то? Конечно… А к чему это ты?

— Ты ведь ничем не рискуешь… Один человек хочет познакомиться с другим, и находит третьего, который знает и первого, и второго, и потому имеет моральное право представлять их друг другу. Так сказать — комиссионно–посредническая деятельность.

— Сваха?

— В некотором роде… А потом — ты ведь понимаешь, что…

Функционер резко запнулся и выжидательно посмотрел на Экономиста — ну, что скажешь?

Тот молчал. Молчал долго, наверное, минуты две, пока не проговорил медленно:

— Хорошо, постараюсь… Позвони мне завтра под вечер — ладно? Или нет — лучше я тебе сам позвоню…

Поднявшись из–за стола, Функционер вышел из кабинета. По дороге он зашел в роскошный, отделанный карельской березой туалет, уселся на унитаз и с удовлетворением отметил, что впервые за последние несколько месяцев сиденье унитаза было не только сухим, но и теплым; наверное, кто–то специально грел его своей попой — для того, чтобы ему, Функционеру то есть, сделать приятное…

Кряхтя на унитазе, Функционер размышлял — на этот раз весьма конкретно.

Ну, хорошо, в любом случае существует только два варианта: или Промышленник соглашается поделиться с Бандитом (что, впрочем, маловероятно), или не соглашается (что, разумеется, вероятней всего).

Вопрос: что будет иметь с этого он, Функционер то есть?

Если соглашается, то Бандит наверняка, как и в предыдущие разы даст деньги… «Вы любите наличные деньги?..» «А кто их не любит!..»

Долг–то он не скосит — зачем? Лучше всего держать таких вот Функционеров, как он, в долговой яме, иногда кидая в эту яму кости, чтобы пленник не умер с голоду.

Знает ли Промышленник, что Бандит — это бандит? Наверняка знает, а, если не знает еще, если не сообщили, то догадывается. Хотя внешне — честнейший человек, вон, в экономических газетах его имя употребляется исключительно с прилагательными «порядочнейший» и «достойнейший», и всегда — исключительно в превосходных степенях. Итак: в первом случае он, Функционер то есть, будет иметь с этого дивиденды, и посерьезней тех, которые обещает Бандит своим вкладчикам.

Это — если Промышленник согласится.

Хорошо, более реальный исход: Промышленник пошлет Бандита куда подальше, как послал в свое время Банкира.

Что тогда?

Тогда ему, Функционеру то есть, придется юлить на заднице, как он по утрам юлит на мокром сиденьи своего унитаза и виновато–виновато разводить руками–мол, а что я мог сделать? Я сделал, что мог, пусть сделают лучше другие… Денег в таком случае он, разумеется, не получит — факт. Не будет же ему Бандит просто так платить? А кроме того — такая долговая яма; самая глубокая, в нее можно падать всю жизнь, и чем дольше падаешь, тем глубже — естественно, такая скорость… Интересно тогда, почему же Бандит завел разговор о «наличных деньгах»?