Завещание ворона - Вересов Дмитрий - Страница 59

• Предыдущая
• 59/78
• Следующая

Диадема, будь она проклята!

Заметив, как он дернулся и замер, Марго тоже остановилась, опустила руки, с тревогой заглянула в глаза.

— А с этим что будем делать? — он осторожно провел пальцем по волнистому краю диадемы.

— А выкинуть к черту! — легкомысленно предложила Марго. — Знаешь, как меня задолбала эта хреновина?! Одни неприятности от нее!

Нил невольно улыбнулся.

— Догадываюсь. У меня тоже. Мы, конечно, можем избавиться от этой штуки прямо сейчас, но от неприятностей не избавимся. Она по-прежнему будет числиться в розыске, а твой фоторобот так и останется в компьютерах Интерпола. В один прекрасный день за тобой придут мужчины в штатском и...

Марго рассмеялась.

— Пусть приходят, пусть даже посадят, я на все согласна... Главное, что ты будешь ждать меня...

— А вот этого как раз не обещаю, мужчина я свободный, обеспеченный, молодой еще, жених завидный...

— Мерзавец!

Она нежно погладила его по щеке.

— У меня есть более разумный план. Когда мы вернемся в Париж, я предъявлю эту побрякушку в префектуре и официально заявлю, что она возвращена владельцу в целости и сохранности. Они поставят соответствующие галочки в соответствующие клеточки, сдадут дело в архив, и тогда мы ее торжественно утопим в Сене.

— Постой, я не понимаю, как это ты заявишь, что она возвращена владельцу?

— Потому что по закону владельцем диадемы являюсь именно я. Потому что на тот момент, когда ты ее так ловко умыкнула, лавочка под названием «Русский Аполлон» принадлежала мне.

— Правда? Тогда это судьба! — Она закинула руки назад, отстегнула диадему и вручила ее Нилу. — Погоди, и еще, вот... — Она достала из кармана пиджачка миниатюрный золотой замочек на цепочке. — Шею подставляй... Ну вот, теперь я посадила тебя на цепь, и убежать не получится...

Нил усмехнулся, нажал на одну из кнопочек на расположенном перед ним пульте, кусочек стены плавно отъехал, принял в образовавшуюся емкость прощально сверкнувшую диадему и пришел в изначальное положение. Марго с детским любопытством следила за процессом.

— Здорово! А можно мне попробовать?

— Только под моим чутким руководством. Разрешаю нажать сюда. И еще сюда.

С потолка машины выехала подвеска с двумя хрустальными бокалами, а откуда-то снизу — серебряное ведерко с охлажденным шампанским.

— Как твое горло? Нормально? Все равно, пить будешь очень мелкими глотками, я не хочу повторения вчерашнего.

— Не повторится, слово даю.

Марго сняла с подвески бокалы, Нил откупорил бутылку и наполнил их.

— За перекресток судьбы, на котором сошлись Нил Баренцев и Маргарита...

— И Анна... — тихо поправила Марго. — Анна Чернова.

— Она же Элла Каценелленбоген! — усмехнулся Нил и звякнул своим бокалом о ее бокал.

Они отпили по несколько глотков.

— А теперь рассказывай, — Нил откинулся на кожаную подушку в бокалом в руке. — Не считая двух имен и четырех фамилий, я ничего про тебя не знаю. Только постарайся не особенно врать, ладно?

— Я вообще не собираюсь врать, теперь это ни к чему, правда и рассказывать особенно нечего. Родилась в Ленинграде. Матери своей не помню, она ушла от нас, как только я родилась. Знаю только, что звали ее Татьяна. Сначала папа воспитывал меня один, ну, конечно, родственники помогали, няни. А потом папа привел другую женщину, тоже Татьяну, и она стала моей настоящей мамой. Папа был геолог, много ездил по разным экспедициям, и вот однажды он не вернулся. Взрослые говорили мне, что он уехал в Антарктиду, но я знала, что они врут, и что-то случилось... Потом умер дедушка, а к маме Тане приехала из деревни ее сестра Лиза, и мы стали жить втроем. А потом, когда мне было одиннадцать, приехал дядя Джош, привез письмо от папы, женился на Лизе, и забрал нас всех к себе в Кению. Там нас встретил папа, только теперь он был не Чернов, а Розен, и маме Тане снова пришлось выходить за него замуж. А потом мы отправились в кругосветное путешествие! Папа тогда был уже американским гражданином, и мы все поселились в Денвере, я там закончила школу и поступила в университет. Ну, что еще? У папы своя фирма, может быть, слыхал — «Информед». Мама Таня занимается домом, детьми, у меня два маленьких братика. А в Союзе она была актриса, в кино снималась, ты мог даже слышать ее имя, Татьяна Ларина, как у Пушкина.

— Татьяна Ларина?!

Нил замолчал, придавленный потоком воспоминаний... Татьяна Ларина, актриса, яркая красавица, черноволосая и зеленоглазая, жена Ваньки Ларина, ушедшая от него к другому. И теперь выясняется, что этот другой — геолог Чернов...

Геолог Чернов...

— Почему ты так странно смотришь на меня?

— Прости. Как, ты сказала, зовут твоего отца?

— Пол. Доктор Пол Розен.

— А раньше? Чернов?..

— Павел Дмитриевич.

Павел Дмитриевич Чернов. Геолог из Ленинграда. Павел Чернов и Татьяна Ларина.

Нил достал откуда-то микрофон, что-то тихо сказал.

Автомобиль развернулся на круглой площади и покатил в обратном направлении.

— Что случилось? — озадаченно спросила Анна.

— Слушай меня, девочка. Слушай и, очень прошу, сделай так, как я говорю. Отправляйся домой, возьми паспорт, вещички, и первым же рейсом — слышишь, первым! — вылетай в Денвер к родителям. Они не видели тебя несколько месяцев, не знают, где искать тебя, с ума сходят... Если нужны деньги — вот. — Он бухнул ей на колени увесистый пакет из черного плотного полиэтилена. — Здесь хватит на все.

— Но, Нил...

— Возвращать не надо. Это шальные деньги, карточный выигрыш. Считай вознаграждением за найденную и возвращенную ценность.

В глазах Анны стояли слезы. Одна, самая крупная, предательски сбежала по щеке.

— Но почему, за что? Я-то думала, ты любишь меня...

— Люблю! И именно поэтому поступаю так, как поступаю. Метро там. — Машина остановилась, дверца возле Анны открылась сама собой. — Всего хорошего!

Не дожидаясь ответа, Нил захлопнул дверцу, оставив на тротуаре онемевшую от горя Анну с черным пакетом в руках.

Автомобиль, проехав несколько метров, вынужден был остановиться на красный свет.

— Нил! — Анна бросила пакет на асфальт, подбежала к машине, забарабанила в стекло. — Не оставляй меня! Я люблю тебя, слышишь! Люблю!

Нил Баренцев отвернулся.

Загорелся желтый свет.

Потом зеленый.

Анна застыла, провожая леденеющим взором мужской силуэт в заднем стекле.

Потом побрела прочь, повесив голову и ничего не видя перед собой.

— Фройляйн, фройляйн! — Кто-то тронул за рукав.

Она обернулась.

Ей улыбался пожилой немец.

— Вы забыли, фройляйн.

— Данке...

Анна безучастно взяла черный пакет.

— Чаю хочешь? — Северин показал на дощатый стол с чайником и разнокалиберными чашками.

— Нет, спасибо.

Анна бухнула пакет на скамью, сама опустилась рядом.

— Что-то ты какая-то не такая. — Северин внимательно посмотрел на нее. — Что, не вышло ничего? Ты понимаешь, о чем я.

— И да, и нет. В общем... ценность возвращена законному владельцу, а это, — она похлопала по мешку, — награда за труды.

— Ну... Нет слов. Такого предположить не мог даже я. А награда-то, как я погляжу, основательная. Сколько?.. Нет, не хочешь, не говори...

— Не знаю. Сам посмотри, если хочешь.

— Нет, девочка, что-то с тобой явно не то сегодня... Ну-ка, ну-ка... Ого!

Северин извлек на свет божий три кирпичика, заваренных в прозрачный пластик с печатями банка «Чейз-Манхэттен». В каждом из них было десять пачек по сто купюр достоинством в сто долларов.

— Триста тысяч. На мою вскидку, сама игрушечка примерно столько и весит, плюс-минус. А тут — вознаграждение... — Он лукаво прищурился. — Как — не спрашиваю, у каждого есть право на маленькую тайну... Ничего, если я немножко эту красоту попорчу, а то запросто мог и фальшивок насовать, законный владелец-то. Ты пока пей чай...

Проверка заняла минут пятнадцать, Северин вышел к ней еще более озадаченным.

• Предыдущая
• 59/78
• Следующая