Воронья дорога - Бэнкс Иэн М. - Страница 28

• Предыдущая
• 28/99
• Следующая

Дети пошли за взрослыми. Те приблизились к Эшли, Рори взъерошил ей волосы. Она еще пуще насупилась. Кеннет, крякнув, поднял брыкающуюся девчушку:

– Эшли, извини, если чем обидел.

– Да ничего, мистер Макхоун,– сказала она.– Простите, что я ругалась.

– Прощаю.– Он поставил ее на землю.

Она посмотрела с холма на лесную дорогу, что вела к Лохгайру, взглянула на Кеннета, потом на детей и, выкрикнув: «Спорим, я первая буду дома!» – повернулась и припустила бегом.

Остальная детвора погналась за ней с воем и гиканьем, вмиг оставив позади Кеннета и Рори.

Кеннет сокрушенно покачал головой и сжал пальцами худое плечо Рори:

– Отощал. Кормили там тебя неважно.

– Да уж…– Рори окинул взглядом вересковый склон.– Вот и истории у меня тощенькие, поэтому лучше я их сначала тебе расскажу, а ты детям преподнесешь – в приличном упитанном виде.– Он рассмеялся.– Ты у нас профессиональный беллетрист, а я – просто именитый графоман.

– Это что, ложная скромность или черная зависть? – хохотнул Кеннет, снова сжимая плечо брата.– Ладно тебе прибедняться. Я остался рожать и учить сопляков, а ты отправился на поиски славы. Якшался с тиграми, слонялся по тадж-махалам, а потом взял да и утер всем нам носы: известность, богема, хлеб с маслом, литературные конгрессы и премии…

– Специальные премии – за путевые очерки,– вздохнул Рори.

– Ну, и что тут плохого? Да в последний раз, когда я тебя видел, ты выступал в телепередаче – что-то там насчет выживания в джунглях. «Как же низко нужно пасть, чтоб попасться к тигру в пасть». Это ты хорошо придумал! – хохотнул Кеннет, спускаясь вместе с братом по склону холма.

Рори раздраженно фыркнул, замотал головой:

– Кен, ты что, забыл?

Эти слова как будто привели в замешательство Кена:

– А что? Что я не так сказал?

– Да ничего, просто это твоя пенка, ты ее сочинил. Несколько лет назад. Как-то вечером. Мы напились, кажется, а может, и нет… Но говорил это ты, а не я.

– В самом деле? – Да.

Кен нахмурился:

– Уверен?

– Абсолютно,– буркнул Рори.

– Выходит, я умнее, чем себе кажусь.– Кен пожал плечами: —Ладно, как знаешь. Будем считать, что теперь мой ход. Надеюсь, ты не завидуешь бедному старшему братцу, которому удается отвлекать детишек от телевизора на полчасика в день?

Рори отрицательно покачал толовой.

– Что ты. Кен.– Он снова вздохнул.– Я не завистлив.– Он посмотрел на брата: борода; волосы по-прежнему черны; лицо в морщинах, но все же моложаво,– До чего же все-таки это здорово – снова оказаться дома,– пожал он худыми плечами под рукой Кеннета.

Кен улыбнулся. Братья увидели Прентиса: запыхавшийся, он шел навстречу по траве. Остальные дети со всех ног пылили по лесной дорожке: к Лохгайру неслась маленькая, но очень шумная буря.

– Ну что? – спросил Кеннет.

– Папа! – хрипло выпалил мальчик издали.

– Ну?

– Что это за звук,– Прентис набрал воздуха в легкие,– который можно видеть?

– Саунд-оф-Джура![44] – взревел Кеннет.– А теперь бегом, не то без обеда останешься!

– Ага! – прокричал в ответ Прентис и умчался вприпрыжку, мотая головой.

Снова пошел дождь, терпеливо-беспощадно ливший уже неделю и готовый лить еще столько же. Он растворил горизонт, стер контуры далеких деревьев и испещрил плоскость лоха миллионами крошечных воронок, и расширяющиеся кружки пересекались друг с другом, интерферировали, исчезали в шуме и плеске своих предшественников. Но громче всего дождю удавалось стучать по капюшонам курток.

– Кен, ты и правда веришь, что в такую погоду будет клев?

– А куда он денется, Прентис? Надо верить.

– Ну-ну… Кто бы говорил…

Кеннет Макхоун посмотрел на сына: он выглядел довольно жалко в непромокаемой одежде, с веслами в руках.

– Это просто фраза. Я мог бы сказать «уж ты мне поверь».

– Ха! – сказал Прентис– По-твоему, это лучше? А кто всегда меня учил: если услышишь «верь мне» – не верь!

– Нет,– помотал головой Кеннет.– Это Рори. Я такого никогда не говорил.

– Говорил! – Но тут Прентис сообразил, что взял слишком капризный тон, и умолк. Он упер тупой конец удочки в днище лодки, сложил руки на груди, наклонился вперед, сгорбился, глядя вдаль.– Черт, у меня депрессняк.

– Не вешай носа,– с фальшивой сердечностью посоветовал Кеннет.– Выпей еще кофейку.

– Да не хочу я кофейку.

– Ладно, будем считать, что ты меня заставил. Я «на потом» приберег, но ты…

Кеннет расстегнул кнопки, полез в глубокий внутренний карман куртки от «Бергхауса», вынул плоскую фляжку и протянул Прентису. Тот покосился и отвел глаза:

– Вряд ли это что-нибудь решит.

Кеннет вздохнул, убрал фляжку, взялся за удочку, смотал леску, забросил снова и опять начал медленно сматывать.

– Прентис, нам всем очень жаль…

Не стало Даррена Уотта. В погожий денек он поехал на мотоцикле в Глазго. Обгонял грузовик на длинном прямом отрезке шоссе в начале Глен-Кинглас, и тут прямо перед ним с Ковал-роуд выехала машина. Даррен счел, что водитель его видит, но водитель лишь голову повернул в его сторону; он и не подумал убедиться, что никто не гонит по левой полосе. На скорости восемьдесят мотоцикл врезался в крыло автомобиля. Даррен, может, и пережил бы падение на асфальт или на поросшую вереском и травой обочину, но он начал уходить вправо, как только увидел выскочившую на магистраль машину, поэтому ударился по касательной и катапультировался через дорогу, на полосу для стоянки грузового автотранспорта. Там расшибся о большую бетонную мусорку и к прибытию «скорой» уже был мертв.

– Дело не только в Даррене,– сказал Прентис,– а во всех… В… дяде Рори, в тете Фионе и… Черт, да во всей истории дело, папа! Ну скажи: люди хоть когда-нибудь ладили между собой? Почему мы вечно рвем друг другу глотки?

– Ну, за Рори я спокоен,– терпеливо произнес Кеннет.

– А с чего бы вдруг? Он же умер. Наверняка умер. Шесть лет ни слуху ни духу. Мы, наверное, можем его официально объявить мертвым.– Прентис пнул удочку.– Отличный повод для поминок. И даже не надо тратиться на гроб и прочее.

– Прентис…– сказал Кеннет.

– Что – Прентис! – взревел Прентис– Ты всегда так уверен, что Рори жив! Что тебе известно? Почему у тебя не бывает сомнений?

– Прентис, успокойся!

– Не успокоюсь! Отец, да ты хоть раз думал о том, что бываешь просто невыносим? Мистер Всезнайка!

Прентис вернулся к прежнему занятию: рассматриванию серого ландшафта. Вода, тучи и мокрые деревья.

– Прентис, я не знаю стопроцентно, что Рори жив, но вполне уверен. В некотором смысле он поддерживает со мной связь. И это все, что я могу сказать.– Поколебавшись, Кеннет добавил: – Я просто не знаю, как объяснить. Сказал бы просто «верь мне», но… Такое впечатление, будто Рори сам это устроил. Не берусь утверждать, что он прав… Но я тебе не лгу.

– Может быть.—Прентис снова посмотрел на Кеннета,– Но ведь ты можешь и просто заблуждаться.

– Я же сказал, что не уверен.

– А как насчет Даррена?

Кеннет растерянно покачал головой:

– А что – Даррен?

– А то! Я не могу поверить, что он просто… взял и исчез. Я не могу поверить, что ничего не осталось, что не будет никакого продолжения. Если не будет, то какой во всем этом урок для нас, оставшихся?

Кеннет отпустил удилище и сложил руки на груди:

– Ты что, думаешь, душа… личность Даррена все еще здесь?

– А почему бы и нет? Он ведь был таким классным парнем. Умница… И просто… просто отличный друг, и вот попадается какой-то мудак, лень ему башкой повертеть – и все, нет больше Даррена… А может, и не мудак, обыкновенный парняга, задумался о чем-то своем, но какая разница…

Прентис спрятал ладони под мышками, наклонился вперед, опустил голову.

– Гадство! Ненавижу себя, когда не могу четко выразить мысль.

– Прентис, я тебе очень сочувствую. Боюсь показаться жестоким, но мир таков. Ум, доброта и все прочее – сиюминутны, в любой момент могут исчезнуть, как огонек свечи под дуновением. Раз – и нет человека. И такое происходит постоянно, во всем мире, прямо сейчас. И случай с Дарреном – может, самый яркий для нас пример несправедливости жизни, несправедливости смерти.

• Предыдущая
• 28/99
• Следующая