Сети шпионажа - Берндорф Ганс Рудольф - Страница 14

Капитан Ла Ду немедленно сделал распоряжение своим подчиненным в Берлине во что бы то ни стало и какой угодно ценою узнать, кто был таинственным агентом «Н.21».

После этого он дружески разговорился с графом, и в этой беседе тот поведал о своем плане служения во благо родины, подчеркнув, что ценные сведения о разговоре двух тайных агентов в лозаннском ресторане подслушала, в сущности, его подруга. Прощаясь с графом, Ла Ду выразил желание на следующий же день лично побеседовать с этой особой.

Ганна Виттиг произвела на капитана самое благоприятное впечатление. Она показалась ему не только весьма смышленой, но и превосходной артисткой, словно созданной для искусного шпионажа, с характером последовательным и выдержанным.

Все трое засиделись до поздней ночи за выработкой плана дальнейших расследований. В результате их беседы к Мата Хари был послан рассыльный с письменным приказанием отложить свой отъезд в Бельгию на шесть недель. Срок этот выговорила себе Ганна для проведения всестороннего обследования работы бывшей танцовщицы, которая и жила уже не в собственном доме, а занимала ряд комнат в одном из лучших отелей столицы.

Мата Хари была крайне изумлена этой отсрочкой и не могла объяснить себе этого.

В один дождливый и отчаянно скучный вечер, когда Мата Хари не знала, что делать и куда деваться от невыносимой тоски и какого-то непонятного предчувствия, прислуга доложила ей, что ее желает видеть какая-то дама. То была Ганна Виттиг из Швейцарии.

Незнакомая посетительница выглядит очаровательной, в очень простеньком тальере, барышней, словно только что соскочившей со скамьи какого-нибудь пансиона, такой невинной и неопытной. Тем не менее, по ее словам, она уже невеста такого известного и важного барина, как граф де Шийни.

Мата Хари, томимая скукой, благосклонно и приветливо встречает девушку и лишь никак не может понять, чего, собственно, от нее хочет это привлекательное робкое создание, почему-то рассказывающее ей разные разности о себе и о своем близком обручении. Когда Ганна на минуту умолкает, чтобы справиться со своим великолепно разыгранным волнением и, как бы не находя слов, краснеет и приходит в очевидное милое смущение, Мата Хари, тронутая этим, встает и увлекает этого ребенка на широкую софу. Ободренная этим знаком участия, девушка, сидя рядом со знаменитой куртизанкой, излагает наконец, смущаясь, цель своего непрошеного визита.

Она просит совета; Свою просьбу она облекает в такую форму, излагает в таких словах, что женское сердце перевидавшей всякие виды и искушенной в любви былой знаменитости глубоко волнуется.

— Простите меня, мадам, — говорит девушка. — Мой будущий муж граф де Шийни — человек, принадлежащий к лучшему обществу, он знает жизнь и до меня в своем прошлом сталкивался со многими красивыми женщинами света, я же перед ним простая скромная мещанка. Он мне часто говорил о вас, и я думаю, он когда-нибудь был знаком вам лично, и он говорит еще, что равной вам по красоте и очарованию он во всем свете никого не знает… Так вот, сударыня, я должна сознаться, что и я нередко читала о ваших успехах, следила за вашими триумфами и тоже уверена, что в обществе нет ни одного мужчины, который устоял бы против непобедимого очарования вашей красотой и искусством… Я вот пришла к вам просить помочь мне советом… Научите меня, что сделать, чтобы граф меня не разлюбил и чтобы он находил меня всегда полной привлекательности и обаяния…

Мата Хари с изумлением глядит на девушку. Последняя нашла совершенно правильный путь к сердцу бывшей куртизанки, ничем в жизни так не гордившейся, как своими любовными победами. Она в высшей степени польщена этой скромной просьбой наивной, застенчивой посетительницы.

Она ласково обняла девушку, усадила ее поближе к себе. За окном шел проливной дождь, хлестал ветер, а в комнате было уютно, тепло и царила полутьма, так располагавшая к интимной беседе.

Они расстались глубоко за полночь. Расстались уже подругами.

На следующий же день Ганна переселилась в отель, где проживала ее новая подруга. Переселилась, чтобы вместе коротать скучные осенние вечера.

Через неделю с визитом к Мата Хари явился граф. В полной форме, как всегда элегантный, он в весьма корректных и несколько сдержанных выражениях поблагодарил танцовщицу за участие в судьбе его невесты. Мата Хари великодушно приняла и благодарности и самого графа.

Встретившись после визита к Мата Хари с Ганной, граф заметил:

— Не верится мне что-то, будто она занимается шпионажем. Не похожа она на шпионку. Это действительно очаровательная красавица и только… Мне кажется, что твои подозрения совершенно неосновательны, моя дорогая…

После этого первого визита граф зачастил к Мата Хари. Сближаясь с нею, он конечно не знал и не подозревал того, что тем самым, — кто знает женское сердце, тот поймет это, — лишь укреплял в своей невесте страстное стремление во что бы то ни стало вывести эту обольстительницу на чистую воду, уличить ее в шпионаже, выведать у нее тайну ее существования.

Обе женщины, Ганна и Мата Хари, были почти неразлучны. Курс любви, преподанный этому наивному существу опытной женщиной, отличался точностью, определенностью, детальностью и поучительностью. Проходила девушка этот курс по вечерам, когда беседа затягивалась до поздней ночи; танцовщица читала свои «лекции» лежа в кровати, а Ганна внимала ей примостившись в ногах.

И вот однажды, когда Мата Хари особенно разоткровенничалась и принялась повествовать о таких интимных подробностях из своей прошлой жизни, что Ганна, легко изобразив смущение, поинтересовалась, правда ли, что любовь ее подруги никогда не была бескорыстной. Идут же спохватившись и даже покраснев, добавила:

— Не сердись, дорогая, на меня, глупую, за подобное любопытство. Я ведь, конечно, этому не верю, но люди болтают…

Мата Хари не замедлила ответить. Она была уверена, что в глазах своей молодой подруги она своего рода богиня любви. Этот ореол ей ни за что не хотелось рассеивать, сходить с пьедестала, на который своею беспрерывной тонкой лестью вознесла ее Ганна, ей совершенно не хотелось, и ценою выдачи большой тайны она решилась сказать правду, лишь бы не потерять своего престижа в глазах девушки. Мата Хари прошептала, что вся эта светская болтовня — ложь, что деньги она зарабатывает совсем иным путем: она шпионка той страны, которая видела рождение подруги, то есть Германии.

— Неужели это не опасно? И ты не боишься? Как же тебя зовут в этих кругах? — воскликнула Ганна. — Я слышала, что у шпионов, у каждого есть своя особая кличка… Ты мне скажешь?.. — ласкалась наивная девушка.

В порыве откровенности и горячо желая успокоить свою молодую подругу, Мата Хари открыла ей несколько своих тайных переживаний из жизни шпионки. А затем между прочим сообщила:

— Чем я живу, по-настоящему знают лишь двое. Они от меня и получают сведения. Обычно мой шифр — «Н.21»…

На следующее утро, в тот момент, когда Ганна входила в рабочий кабинет капитана Ла Ду, чтобы сообщить ему о результате своего дознания, Мата Хари сидела уже в отдельном купе экспресса, уносившего ее в Мадрид. Когда агент разведки сунулся было в отель, где жила танцовщица, ее уже и след простыл, а куда она выехала, никто не знал. Разумеется, что своего нового адреса она никому не оставила.

Днем того же числа Ла Ду получил от Мата Хари коротенькое извещение о том, что условленный между ними шестинедельный срок истек и, согласно данному ей поручению, она теперь направляется в занятую немцами Бельгию, где и передаст врученные ей письма по назначению.

На следующий день капитан Ла Ду получил телеграмму от одного французского агента в Испании, уведомлявшую, что танцовщица появилась в Мадриде.

Там она пробыла недолго. Побывала в некоторых германских правительственных учреждениях, не подозревая, что, согласно директивам из Парижа, за нею следят агенты французской разведки.

Наконец, она села на отходивший в Роттердам голландский пароход «Голландия».