Тысяча поцелуев - Куин Джулия - Страница 11

Хью наклонил голову, оценивая ситуацию.

– Из ситуации, похоже, два выхода: или вы посторонитесь, или мне придется отодвинуть вас с дороги.

– Интересно, как у вас это получится! – фыркнула нахалка.

– Вспомните, я не джентльмен!

– Зато у меня ноги здоровые! – с усмешкой заявила незнакомка.

Он любовно погладил трость:

– У меня есть оружие.

– Я достаточно проворна, чтобы увернуться!

Хью торжествующе улыбнулся:

– Да, но как только вы двинетесь с места, я смогу беспрепятственно уйти. – Он красноречиво покрутил свободной рукой. – Я сразу же уеду, и если на небе есть Бог, никогда больше вас не увижу.

Она не подвинулась, но вроде бы слегка подалась вбок, так что Хью воспользовался возможностью, убрал трость и протиснулся к двери. Ему следовало бы уйти подальше. Но тут она завопила:

– Я точно знаю, кто вы, лорд Хью Прентис!

Он остановился, медленно выдохнул, но не повернулся, а она объявила:

– Я леди Сара Плейнсуорт!

Он в который раз пожалел, что не умеет лучше разбираться в интонациях женских голосов. Было нечто такое в ее тоне, что он не совсем понимал: некоторая запинка, словно у нее вот-вот перехватит горло. Он не знал, что это означает. Но понимал – и для этого не нужно было видеть ее лицо, – чего от него ждут: узнавания. И как бы он ни сожалел, что это имя ему хорошо знакомо, ничего изменить нельзя.

Леди Сара Плейнсуорт, двоюродная сестра Дэниела Смайт-Смита. Если верить Чарлзу Данвуди, она громогласно изливала свою ярость из-за исхода дуэли, гораздо эмоциональнее, чем мать и сестра Дэниела, которые, по мнению Хью, имели куда больше на это прав.

Хью обернулся. Леди Сара стояла всего в нескольких футах от него, напряженная и разгневанная: руки сжаты в кулаки, подбородок выдвинут, – как упрямый ребенок.

– Леди Сара… – начал Хью со всей необходимой учтивостью. Она кузина Дэниела, и, несмотря на все, что произошло в последние минуты, он преисполнился решимости отнестись к ней со всем уважением. – Официально нас друг другу не представляли.

– В этом вряд ли есть необхо…

– Но тем не менее, – перебил Хью, прежде чем услышал очередное мелодраматическое заявление, – я знаю, кто вы.

– Сомневаюсь, – пробормотала Сара.

– Вы кузина лорда Уинстеда, – уточнил Хью. – Я знаю ваше имя, хотя никогда вас не видел.

Она кивнула – первый жест, хоть как-то напомнивший об учтивости, – а когда заговорила снова, тон тоже был более сдержанным, пусть и ненамного.

– Вам не следовало приезжать сюда сегодня.

– Я знал Чарлза Данвуди более десяти лет, – помолчав, сказал Хью. – Вот и решил поздравить его с помолвкой.

Похоже, это ее не впечатлило.

– Ваше присутствие крайне расстроило моих родственниц – кузину и тетю.

– Покорнейше прошу извинить меня за это.

Он и в самом деле сожалел и делал все, чтобы исправить ситуацию. Но не мог объясниться со Смайт-Смитами, пока его усилия не увенчаются успехом. Было бы жестоко вселять надежду в членов семьи Дэниела. Кроме того, трудно предположить, как они примут его, если он нанесет им визит.

– Вы просите извинения? – презрительно бросила Сара. – Ушам своим не верю.

Хью снова помолчал. Ему не хотелось отвечать на провокацию немедленным взрывом. Он никогда так не поступал, что делало его поведение с Дэниелом еще более странным. Если бы он не пил, наверняка вел бы себя разумнее и ничего бы этого не произошло. И он уж точно не стоял бы здесь, в темном углу родительского дома Чарлза Данвуди, в обществе женщины, очевидно, искавшей Хью только затем, чтобы обрушить на его голову оскорбления.

– Можете верить всему, что хотите, – ответил он, поскольку вовсе не был обязан с ней объясняться.

Несколько мгновений оба молчали, после чего леди Сара процедила:

– Они ушли. На случай, если это вам интересно.

Он вопросительно склонил голову набок.

– Тетя Вирджиния и Хонория, – пояснила леди Сара. – Уехали, как только узнали, что вы здесь.

Хью не понял, что она хотела сказать своим заявлением. Ему следует почувствовать себя виноватым? Они хотели остаться на балу? Или это было очередным оскорблением? Возможно, леди Сара пыталась сказать, что он настолько отвратителен, что ее родственники не смогли вынести его присутствия?

Хью предпочел не отвечать, чтобы ненароком не сказать что-нибудь не то, но какая-то мысль беспокойно шевелилась в мозгу, нечто вроде головоломки, скорее даже вопрос, на который не нашлось ответа. Это было так странно и невероятно, что ему просто необходимо было этот ответ знать, поэтому он спросил:

– О каких четырнадцати мужчинах шла речь?

Губы леди Сары сложились в жесткую полоску, лицо вмиг помрачнело.

– Когда вы впервые увидели меня, – напомнил Хью, хотя был уверен, что она прекрасно знает, о чем идет речь, – сказали что-то насчет четырнадцати мужчин.

– Не важно, – отмахнулась она, но при этом чуть отвела глаза.

Она лжет? Или стыдится? Возможно, и то и другое.

– Именно четырнадцать.

Да, он педантичен, но она уже испытала его терпение всеми возможными способами, кроме математических. Четырнадцать не равно нулю, но главное – зачем упоминать то, о чем не желаешь говорить? Если она не намерена объяснить свое замечание, могла бы с таким же успехом держать свои слова при себе.

Сара поспешно отступила:

– Пожалуйста, уходите!

Он не двинулся с места. Она подогрела его любопытство, а в этом мире не было никого более настырного, чем Хью Прентис с вопросом, на который не получен ответ.

– Весь последний час вы требовали, чтобы я посторонилась, – процедила Сара.

– Пять минут, – поправил Хью. – Но как бы ни хотелось мне оказаться в покое и безопасности собственного дома, все же меня разбирает любопытство относительно ваших четырнадцати мужчин.

– Это не мои четырнадцать мужчин! – рявкнула она.

– Надеюсь, что нет, хотя нельзя сказать наверняка.

Она открыла было рот, но он быстро добавил:

– Расскажите же о них.

– Я уже говорила, – повторила Сара, заливаясь краской, – что это не имеет значения.

– Но я сгораю от любопытства. Эти четырнадцать мужчин… их что, пригласили на ужин? На чай? Для крикетной команды многовато, но…

– Прекратите! – взорвалась Сара.

Он вскинул бровь, но замолчал.

– Если вам так хочется знать, – прошипела она яростно, – в сезоне тысяча восемьсот двадцать первого года четырнадцать мужчин объявили о помолвке!

Последовала очень долгая пауза. Хью не был тугодумом, но сейчас понятия не имел, что это означает.

– И что, все четырнадцать женились? – осведомился он вежливо. Она уставилась на него. – Вы сказали, что они были помолвлены.

– Это не важно.

– Думаю, важно. Для них.

Он думал, что с театральными эффектами покончено, но леди Сара издала крик досады:

– Вы ничего не понимаете!

– О, ради всего свя…

– Вы хоть представляете, что наделали? Пока вы сидите в своем уютном лондонском доме…

– Заткнись! – бросил Хью, не осознавая, что произнес это вслух. Ему всего лишь хотелось, чтобы она прекратила, прекратила все: говорить, спорить.

Но не тут-то было: она выступила вперед и с убийственно злобным взглядом прошипела:

– Знаете ли вы, сколько жизней разрушили?

Он судорожно вздохнул. Воздух, ему нужен воздух! И он не обязан выслушивать все это. Во всяком случае, от нее. Хью точно знал, сколько жизней разрушил, но уж ее жизнь в это число не входила.

– Неужели у вас нет совести? – никак не желала она успокаиваться.

И он наконец не выдержал: забыв о больной ноге, выступил вперед, пока не оказался нос к носу с Сарой, заставил ее отступить к стене и процедил со всей яростью, на которую оказался способен:

– Вы меня совсем не знаете. Не знаете, о чем я думаю, что чувствую и в каком аду живу. В следующий раз, когда почувствуете себя несправедливо обиженной, вы, у которой даже фамилия не Уинстед, сделайте одолжение: вспомните, что одна из жизней, которые я разрушил, – моя собственная.