Люди пепла - Каменистый Артем - Страница 10

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая

Бвонг захохотал так, что жир на брюхе заколыхался, а из носа свесилась зеленая сопля. Небрежно смахнув ее ладонью, спросил:

- Ты там кого убить пыталась? Клопа постельного? Муху зеленую? Вот ведь умора.

- Ты удивился, так что подставляй лоб, пока я тебя за долги не порезал, - потребовал Драмиррес.

- Смотри только палец не сломай, хлюпик.

- Не сломаю, не надейся. Раз щелчок, два...

- Айлеф, а тебя за что? - спросил Трой.

- Судя по крестьянской морде, корову украл или овцу, - предположил Бвонг без эмоций расплачиваясь за проигранный спор.

- Вообще-то я сено воровал, - вздохнул светловолосый здоровяк с простецким лицом.

Бвонг опять захохотал, но тут же осекся:

- За сено в ящик сажать не станут, ты нам что-то не договариваешь. Некрасиво это, будь хоть с нами честен.

- С сена все только началось, - признал Айлеф. - Мы попались управляющему, и он ударил моего младшего брата. Я не знаю, как так вышло, но я тоже его ударил.

- Брата? - впервые за все время отозвался избитый Бвонгом Стрейкер.

- Нет, управляющего.

- И что же было дальше? - спросил Трой.

- Ну и все. Ничего не было. Убил я его.

- Управляющего?

- Ага.

- Одним ударом?! - с недоверием спросил Бвонг.

Ничего не ответив, Айлеф поднялся, подошел к заколоченным дверям, взял одну из неиспользованных досок, удерживая за один конец уперся другим в стену, вскинул руку над головой, сжал в кулак, опустил будто молот.

И доска с треском разлетелась на две части.

Все загалдели на разные лады, удар вышел с виду неуклюжим, но это не уменьшало его зрелищность. Корабельные доски тонкими не делают, и пусть эта не самая серьезная, хлипкой ее не назовешь.

Айлеф, отбросив оставшуюся в руке половинку, пояснил:

- У нас семья такая. В каждом поколении силач с мощным ударом рождается. Мне бы в кузнецы, как дед, но где уж теперь...

- Ты последний, с кем я решу подраться, - с уважением произнес Бвонг. - Но знаешь, зря ты нам про сено рассказал. Тебе теперь все будут его припоминать. В том числе и я. А ты белобрысая за что тут? Кого-то пришила или за другие дела? Думаю, пришила, по глазам видно, взгляд мертвецами набит. Одного? Двух?

- Многих, - равнодушно ответила Айриция.

Она вроде бы за все время ни разу не отвернулась от моря, так и смотрела на то место, где в пучине скрылись два тела.

- Расскажи, всем очень интересно.

- Я попала в трюм за непристойное поведение, приставание к мужчинам и соучастие в многочисленных убийствах.

- Ну ничего себе! Так ты продажная женщина?! - нездорово оживился Драмиррес. - А в кредит можно? Если так, нам надо срочно обсудить кое-какое взаимовыгодное дело.

- Остынь, северянин, я первый в очереди, - важно заявил Бвонг.

- Да, все верно. Я продажная женщина, ведь так сказали церковники. А то, что ни один клиент так и не довел меня до кровати - суду такие мелочи неинтересны.

Драмиррес повернулся к Бвонгу и озадаченным тоном произнес:

- Так как ты первый в очереди, не хочешь ли прямо сейчас выяснить по какой причине ее клиенты останавливались на полдороге? Мне очень хочется это знать, я чувствую какой-то недобрый подвох.

Бвонг почесал подбородок, умопомрачительно скривил нижнюю губу, кивнул:

- Да, я думаю, что мне тоже следует это узнать. Говори, падшая женщина, мы хотим услышать, что приключилось с твоими клиентами.

- Старые мужчины любят молоденьких девочек. И у старых мужчин часто водятся деньги, потому они не скупятся на угощение. Всего несколько капель в их бокалы, и забвение наступает очень быстро.

- Так ты отравительница? - удивился Храннек. - Я видел отравительницу, она совсем на тебя не похожа. У той был нос крючком, хоть землю паши, а ты красивая.

- Обычно я их просто усыпляла, все остальное делали мой отец и братья. Но иногда сонного зелья оказывалось слишком много, и сердце не выдерживало. У старых мужчин оно слабое.

- Так это у вас семейное ремесло? - понимающе уточнил Драмиррес.

- Да, семейное. Мы потеряли ферму из-за старых долгов, отец и до этого баловался торговлей дурной травой, а после совсем голову потерял. Хотел все вернуть, и плевать каким способом. Он потерял последнее, моей семьи больше нет, братьев и отца казнили. Для мужчин возраст казни - семнадцать лет; для женщин - восемнадцать. Если казнить раньше, это станет прямым нарушением всеобщей хартии прав и вольностей. Поэтому они мертвы, а я оказалась в ящике.

- Так я не понял, ни один клиент не добрался до твоей койки? - спросил Бвонг.

Айриция впервые за время разговора повернулась, бледно улыбнулась, еле заметно покачала головой:

- Так уж получилось, что у меня очень строгий отец. Никакой свободы до замужества.

- Угу. Не повезло тебе с ним. Сплошные недостатки.

- Но я все же попала сюда в том числе за приставания к мужчинам и непристойное поведение. Я и правда падшая женщина.

Бвонг опять рассмеялся, похоже здоровяку для этого много не надо. И, явно увлекшись процедурой знакомства, повернулся к злящемуся на него Стрейкеру:

- А ты никогда не лезь, когда я с дамами общаюсь. И ни к кому не лезь, а то так и будешь ходить поколоченным. За что тебя сюда?

- Воровство.

- Ты всего лишь вор? - спросил Драмиррес. - За кражу на Крайний Юг не отправляют, что-то темнишь.

- Отправляют. Если украл у церкви.

- Ты обокрал церковь?! Круто!

- Не однажды, - польщено заявил Стрейкер.

- Со взломом? - с интересом спросил Бвонг.

- Я забираюсь в любое окно, на любой высоте. В любую погоду, днем или ночью. Могу в такую щель пробраться, куда кошка едва помещается. Вы знаете почему она пролазит в самые узкие места? Потому что у нее нет ключиц. У меня они есть, но я все равно куда хочешь заберусь. Открываю изнутри двери сообщникам, бывает, работаю сам. У церкви всегда есть чем поживиться.

- Но надо быть совсем уж отмороженным, чтобы красть у клириков, - Драмиррес покачал головой.

- Ага. Как схватили, так первым делом это сказали.

- Всегда воров уважал, - заявил Бвонг. - У них свои законы, они понятные и правильные. Не то что у судей, там хрен догадаешься, что и как. Что ты ни делай, все равно виноватым выставят. Ты не серчай, не хотел я тебя так сильно отоварить, но рука у меня слишком тяжелая. Лучше бы ты на мачту забрался, раз такой ловкий, тебе в драку встревать нельзя, слишком щуплый. А ты мелкий за что сюда угодил? Небось, шестеркой при бандитах был и заодно с ними под раздачу попал?

Храннек за словом в карман не полез:

- А разве ты в четырнадцать был главным бандитом рынка?

- Да уж покруче тебя.

- Я, между прочим, украл кошелек у городского судьи.

- Лучше бы ты у него судебную печать украл - тема выгодная.

- Нет, правда, я ловко это умею. Вот что хочешь в карман положи, береги всеми способами, но еще до темноты оно станет моим.

- Поспорил бы я с тобой на щелчки по лбу, да только тебя такой проигрыш точно прикончит. Так что живи, мелюзга. А ты, Трой? Небось, мечом покрошил кого-то? Разбойничал? Ловко ты этой штукой машешь, будто из благородных. Только благородных в трюм не отправляют, куда нам, черным простолюдинам, до голубых кровей.

- Я единственный честный человек среди вас, - усмехнулся Трой.

- Да что ты говоришь? А я тогда святее всех святых, задницей Драмирреса клянусь, верьте мне все.

- Можешь почитать в списке, за мной ничего не числится.

- Я разве похож на того, кто читать умеет? Просто так на Крайний Юг не отправляют. Не знаю, что там в ваших списках, но ты крепко набедокурил. Рассказывай давай, здесь все свои, и мы о себе все рассказали. Так нечестно.

- Да я бы с радостью, вот только мне нечего рассказывать.

- Только не надо пушистой овечкой прикидываться, а то я сейчас тоже начну плести всякие небылицы. Скажу для начала, что мать моя была честной женщиной, а отец начальником рыночной стражи. Кто в такое поверит? Вот и мы тебе не верим.

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая