Всё было совсем не так - Кицунэ Миято - Страница 5
- Предыдущая
- 5/147
- Следующая
— Что? Какая–то крутая техника!? — оживился я, радуясь, что Учиха отвлёкся от своего шарингана.
— Ещё какая! Такая крутая, что для неё даже печати не нужны, только сила воли. Смотри внимательно.
Он встал напротив мишени.
— Чтобы попасть, нужно почувствовать, как тебя и твою цель соединяет тонкая невидимая нить. Её нельзя заметить, но она есть. И когда делаешь бросок, то просто не можешь промазать, потому что кунай скользит по нити и не может с неё соскочить. Здесь даже целиться не надо, так как оружие — это часть твоей руки. Ты ведь, когда показываешь куда–нибудь пальцем, не целишься, а просто показываешь, и тут всё точно так же, — он демонстративно, не глядя, метнул кунай, и тот оказался в центре мишени.
— Я понял! Ну держись, Саске, я тебя превзойду! — воскликнул я радостно.
В последнее время я стал метать кунаи намного лучше, но так как у Саске всё не получалось, конечно же я немного хитрил, не показывая своего умения, демонстрируя неуклюжесть. К тому же, в сказанных моим другом словах был смысл, удивительно, что семилетний ребёнок до такого додумался сам. Увидев мои приготовления из нескольких кунаев, он отошёл в сторонку и даже спрятался за брёвнышко, украдкой потирая глаза.
— Смотри, Саске! — я подпрыгнул и метнул кунаи в три мишени.
Они попали точно в яблочко. Лицо Учиха утратило свою невозмутимость, даже рот чуть приоткрылся, я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Последний кунай я бросил в ту мишень, в которую бросал Саске и выбил его кунай заняв центр. Он даже глаза протёр и громко сказал на каком–то странном языке:
— O–fi–get!
Часть 1. Глава 3. Тренировки, тренировки, тренировки!
На следующий день я продемонстрировал на практическом занятии в Академии навыки метания кунаев и сюрекенов. Одноклассники чуток охренели. Привыкли уже к тому, что я неудачник, расслабили булки. Не хотел ничего говорить, а быть типа как Учиха, гордым и неприступным, но горло сдавило, и я во всеуслышание заявил, что собираюсь стать Хокаге.
Да, блин, уже тридцать восьмую жизнь собираюсь! Задолбало! Собираюсь, собираюсь, да всё не высобираюсь! Как же меня бесит эта предопределённость, только я обрадовался, что всё меняется, как — на тебе! — напомнили. Мой друг на мою реплику никак не отреагировал, как будто ничего другого от меня не ожидал, и мне стало полегче.
Надо мной все начали смеяться, кроме Саске, которого, казалось, одноклассники лишь раздражали, и Хинаты, потому что она никогда надо мной не смеялась. Но остальные просто ржали, особенно старался Инузука Киба, терпеть его не могу, ничем меня не лучше, такой же обалдуй, вообще–то, а вечно меня цепляет.
— Наш дурачок научился метать кунаи и сразу возомнил себя Хокаге? — под смех одноклассников стал дразнить меня Инузука.
Я хотел ему врезать, но, как назло, споткнулся о собственную ногу. Смех стал ещё громче, мне было стыдно из–за Саске, вдруг он подумает, что связался с каким–то неудачником. Но и споткнулся я неспроста, опять эти «кукловоды» постарались. Видимо, остаётся мне, как и во всех других жизнях, быть посмешищем в классе. Я поднялся и сам засмеялся, как я обычно делаю. Но уж будь уверен, Инузука, на экзамене чунина я тебя не пощажу, уделаю так, что тебя родной Акамару не узнает.
Учиха куда–то ушёл после учёбы, а я побродил по деревне. Гневные взгляды, шепотки в спину, пара камней, брошенных несколькими женщинами, нет, ничего не изменилось. Люди, которым я докажу, что достоин лучшего отношения, пусть им всем будет стыдно в тридцать восьмой раз!
Вспомнив про Инузуку и его насмешки, я прокрался до его дома и написал на стене напротив окна его комнаты: «Инузука Киба — долбоёб». Коротко, ёмко и всем всё понятно. Когда изучу пару техник, можно будет поприкалываться над этим придурком более основательно, а пока только простые методы «мсти».
Весьма довольный собой, я отправился к особняку.
— Мито–сан, я пришёл! — поприветствовал я с порога домоправительницу, когда вечером вернулся. С этой женщиной мы подружились, Саске посоветовал мне больше хвалить её стряпню, и я старался. Всё таки несмотря на мой общий суммарный возраст, иногда я совершенно не понимаю, как и что мне делать в некоторых ситуациях. Но совет, кажется, сработал…
— Наруто, мой руки, молодой господин уже перекусил и сказал накормить тебя.
— А где Саске? — удивился я, хотя понятно, что он не обязан ходить за мной за ручку и отчитываться, куда пошёл, но последние две недели мы с ним были просто не разлей вода.
— Вроде бы в клановую библиотеку пошёл, — неуверенно сказала Мито–сан, накрывая стол для меня. Передо мной поставили миску с бульоном, ломтиками курицы и чего–то ещё, я сделал пробу и довольно промычал.
— Вкусно? — спросила Мито–сан.
— Что это? Вкуснее этого супа я не пробовал за всю свою недолгую жизнь!
— Скажешь тоже, — Мито–сан чуть покраснела и махнула на меня рукой. — Простой мисо–суп с курицей и тофу.
Я заработал ложкой, показывая, как мне нравится, мисо действительно был очень вкусным, а я очень голодным, потому мне домоправительница еще потом добавки положила. После я в одиночестве потренировался в метании сюрикенов, пытаясь повторить подвиг с символом Конохи, но у меня он немного кривоватый выходил и раза в три медленней, чем у Учиха. Хотя к концу тренировки мне удалось завершить символ из двадцати кунаев всего за три минуты.
Саске вернулся, когда уже пора было ложиться спать. Хотел рассказать мне историю на ночь, но я спросил:
— Слушай, а ты вчера слово такое сказал «O–fi–get», что это за язык?
— Эм… — замялся он, но всё же ответил. — Это один из секретных языков нашего клана. Хочешь, и тебя научу? Мы точно будем с тобой в одной команде, поэтому хорошо, если у нас будет свой секретный язык.
Меня так и подмывало спросить, откуда эти знания про то, что мы будем в одной команде. Я и так уже понял, что Саске не так прост, но задать этот вопрос не решился, иначе мне потребовалось бы выдать и свой секрет, а я уже один раз попытался, психанув, и всё закончилось новым рождением и обоссаными пелёнками. Кто знает, может и ему нельзя рассказывать свой секрет, поэтому мне остается только догадываться и строить предположения.
— Да… Давай, рассказывай свой язык.
— Ну… — Саске задумался. — Если, например, ты хочешь предупредить об опасности, то надо сказать, эм… «atas!»
— Atas! — повторил я. Учиха кивнул.
— Если в присутствии врага ты хочешь что–то метнуть, а я на твоём пути, то надо сказать «Padai!»…
За вечер мы выучили пару десятков команд на разные случаи жизни шиноби, а также названия отдельных предметов, мебели и оружия.
— А скажи мне что–то подлиннее, чем просто команды, это же язык, — попросил я. — Какую–нибудь фразу.
— Что тебе сказать? — спросил Саске.
— Ну, что–нибудь о таком… — я задумался, — скажи, про Коноху и дух шиноби!
— Tam russkyi duh, tam Rus'u pahnet? — он отчего–то захихикал. — Всё, пора спать, Наруто, а то мы тут договоримся с тобой.
Вечером следующего дня мой друг марал чернилами свитки, что–то бормоча себе под нос. Я рисовал гору Миобоку цветными карандашами, хорошо, что Учиха не видел её, и спишет на мою неуёмную фантазию психоделические грибы и растения. Заностальгировал что–то по своим друзьям–жабам Гаматацу и Гамакичи, сейчас они, наверное, ещё головастики…
— Наруто, — позвал меня Саске, оторвав от изображения бровей будущего учителя жабьего отшельника Фукасаку–сана. — Иди сюда, у меня есть новые крутые тренировки!
Я подошёл к нему и заглянул в его свиток. Упражнения для зрения утром, днём и вечером. Посмотрите налево, посмотрите направо, направьте чакру в глазное яблоко. И недоумённо посмотрел на друга, не решаясь сказать вслух о том, что это просто гимнастика для глаз, а не тренировки.
— Да ты просто ничего не понимаешь! Смотри! — он открыл передо мной книгу легендарных шиноби и ткнул на изображение Мудреца Шести Путей. — Помнишь, я про него тебе читал? Такие глаза, как у него, называются риннеган.
- Предыдущая
- 5/147
- Следующая