Арсенал-Коллекция 2013 № 08 (14) - Арсеналь Леон - Страница 23

Эскадренный миноносец "Разумный", 1944 г.

Командир лидера "Баку" Борис Павлович Беляев (послевоенное фото)

Командир эсминца "Разумный" Виктор Васильевич Федоров (послевоенное фото)

В 15:36 корабли отшвартовались от стенки и направились к выходу из Кольского залива. После совещаний командиры боевых частей довели задачи выхода до рядовых матросов. "Личный состав весть о выходе на боевую операцию, - вспоминал ст. лейтенант Измайлов, - принял с большим воодушевлением... Личный состав по готовности №2 нормально отдыхал и нес обычно боевую вахту. По готовности №1 личный состав вел себя бодро". Увы, как показали последующие события, впору говорить не о воодушевлении, а о возбуждении, которое бывает у всех, кто впервые идет выполнять весьма рискованную задачу. Такими, конечно же были и выходы для проводки конвоев, но моряки не могли не понимать, что поход к берегам противника несет опасность на порядок большую. Ведь в случае повреждения или даже гибели корабля в конвое, экипаж мог рассчитывать на кратковременность вражеского боевого воздействия и на длительность оказания помощи другими кораблями. У вражеского берега все получалось наоборот. Любое серьезное повреждение легко могло обернуться потоплением эсминца или даже всего отряда, а в этом случае у моряков практически не было альтернативы гибели или плену. Определенную роль, если не для рядовых краснофлотцев, то по крайней мере для офицеров играло полное незнание состава сил атакуемого конвоя, а также наличие и боевые характеристики береговых батарей в районе проводимого поиска. Ведь при хорошей видимости поиск на расстоянии 3 миль от берега почти неминуемо должен был привести к обстрелу кораблей батареями со всеми вышеописанными последствиями...

Впрочем, у возбуждения могли быть и иные причины. Морякам впервые с начала войны предоставлялась возможность вступить в настоящий морской бой и нанести врагу чувствительные потери. Чувства при этом испытываются совсем иные, чем, скажем, при вынужденном оборонительном бое с самолетами противника или при глубинном бомбометании по субмарине, в присутствии которой очень редко можно быть уверенным на все 100%. И успехи на сухопутных фронтах, и сообщения с освобожденных территорий о страданиях советских людей, а нередко и мотивы личной мести, заставляли многих матросов с удовлетворением смотреть на перспективу встречи с врагом лицом к лицу.

Выход в район проведения поиска осуществлялся с незначительными отклонениями от плана. В 16:30, по выходу из Кольского залива, корабли дали 20 узлов, а спустя 3 часа, после того, как стало понятно, что к 23:30 корабли достигнуть Сюльте-фьорда не успевают, развили 24. В 21:56 отряд вошел в снежный заряд, а спустя 10 минут - сразу после выхода из него - сигнальщик "Баку" доложил об обнаружении силуэтов транспортов. Через 5 минут напряженной подготовки к атаке выяснилось, что на самом деле силуэты принадлежат верхушкам скал у Вардё, до которых было около 20 миль. В 22:11 корабли легли на курс 306° и дали ход 24 узла. Интересно отметить, что в этот момент шум их винтов был обнаружен немецкой шумопеленгаторной станцией, но там по непонятной причине никакой тревоги не подняли. И в дальнейшем обстоятельства продолжали складываться в пользу нашего отряда, словно нарочно, чтобы нельзя было впоследствии оправдаться за неуспех.

Гёрманский тральщик типа 1940. Именно к такому типу относились участвовавшие в бою М-303 и М-322

Достигнув района поиска в 22:42, курс был изменен на 231⁰ и, одновременно, сыграна боевая тревога. Примерно в 23:11 отряд подошел к берегу на предусмотренную наставлением дистанцию (фактически она оказалась несколько больше, да и фактическое место событий отличалось от определенного штурманами) и начал поворот на параллельный побережью курс. Еще до того, как он был завершен, один из сигнальщиков лидера (согласно донесению Измайлова; согласно донесению Беляева - дальномерщик из КДП) доложил о четырех силуэтах на курсовом угле 30° левого борта на расстоянии 75 кбт.

На этот раз никакой ошибки не было, и события начали развиваться с головокружительной скоростью. В 23:13 отряд лег на курс 298°. Примерно спустя 2-3 минуты над силуэтами была замечена шапка дыма, что исключало путаницу с береговыми объектами. Сразу после этого Колчин приказал передать на "Разумный" сигнал "Рцы" (торпедно-артиллерийская атака) и лечь на курс 273°, что являлось пеленгом на цель.

Спустя три минуты с головного вражеского корабля передали ратьером сигнал "ПК", что без сомнения являлось запросом опознавательных. Колчин приказал дать какой-либо путанный ответ. Поскольку запросы продолжились, ответ повторялся три раза. Стало ясно, что в любой момент переговоры могут завершиться обстрелом наших кораблей. В этой ситуации комбриг приказал снова лечь на курс 298°, что примерно соответствовало встречно-параллельному, по отношению к противнику, курсу. Тем самым процесс сближения с неприятелем был прекращен. В интересах ускорения вхождения цели в сектора стрельбы кормовых орудий ход увеличили до 30 узлов. Одновременно по приказанию комбрига на все боевые посты по внутренней трансляции было передано: "Сближаемся с противником! В ответ за наших растерзанных женщин, отцов и детей! За Сталина!" Все это еще больше возбудило занимавшийся подготовкой к бою личный состав.

По приказанию Беляева визирщик выбрал в качестве цели третий силуэт, казавшийся наиболее крупным - силуэт транспорта. Дистанция до него и курсовой угол изменялись настолько быстро, что командир БЧ-2 Измайлов даже не усел сосчитать суда в конвое. Одновременно наведение по "транспорту" через ночной прицел левого борта начал командир БЧ-3 "Баку" лейтенант Бардин. Курсовой угол цели в тот момент составлял 30-35 градусов, что было за пределом сектора торпедной стрельбы. Бардин доложил об этом на мостик и, согласно своему отчету, "испросил разрешения на команду "товсь" и подвороте на 10 град вправо". "Баку" довернул до 308°. С этого момента курсы отрядов стали расходящимися. После доворота Бардин определил курсовой угол цели в 40- 45 градусов, выставил прицел на 47 град и стал следить за исполнением наводки - когда цель войдет в прицел. Другими параметрами стрельбы, введенными в прицел, являлись: растворение между трубами - 3 град, скорость цели - 10 узлов, скорость торпеды - 34 узла (они были установлены на режим дальности 8000 м), угол упреждения - 7 град. В последний параметр, скорее всего, вкралась опечатка, поскольку в таком случае угол встречи должен был составить около 159 град, что намного превышало максимальный угол встречи, рекомендованный для торпедной стрельбы. Часть установленных в прицел данных являлись предустановками, выполненными до боя, когда считалось, что залп будет сделан с дистанции не более 15 кбт.

Диспозиция немецкого отряда в начале боя (23:15)

Охотник за подводными лодками UJ-1105 (бывший "Вильгельм Ло")

С момента обнаружения до начала боя прошло чуть более 10 минут. Что же происходило в этот период на кораблях немецкого отряда?

В момент встречи оба немецких тральщика шли в авангарде строем уступа с поставленными тралами: М-303 примерно в 500 м от головного М-322. Следом, в 600 метрах за М-303, двигался "Скагеррак". Его охранение по левому борту несли оба охотника: UJ-1105 на траверзе минзага на удалении 1000 м, UJ-1104 - на таком же расстоянии на левом крамболе. Скорость отряда составляла 11 узлов, курс по данным разных отчетов, 133-135 градусов.