Темная сестра - Шульгат Анна С. - Страница 7
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
Рута весьма могущественна, она мать всех трав. Я слышала, что ее также называют башуш, трава милосердия, есть и другие имена. Это трава Дианы, хотя она горяча и поистине относится к стихии Огня.
Именно руту использовали в пору Великой чумы, хотя и отрицали это. Она лучше растет, если ее украсть, что я и сделала. Собирать ее следует рано утром, потому что потом она ядовита. Кто-то говорит — зрение. Я знаю, если съесть листья, не будешь говорить во сне, ведь это язык ангелов и демонов. Толченый лист, если вдыхать его полной грудью, очистит разум от завистливых мыслей. А рутовая вода убивает блох. И вот теперь я использую руту против А., потому что она мне так докучает. Я знаю это, ведь она сама меня научила: если девять капель рутового масла добавить в ванну в солью на девять ночей, когда луна идет на убыль, это разрушит заклятье, которое она на меня наложила, потому что она лишает меня сил. И я знаю другие:
Мэгги ощутила странный трепет. Она отложила дневник и обернулась посмотреть, что с Сэмом. Он весело играл рядом с ее креслом — возился со старой жестяной коробкой из-под печенья, набитой игрушечными солдатиками. Мэгги снова взяла дневник и перечитала страницу. За тем, что показалось ей обыкновенным гербализмом, явно скрывалось что-то еще. «Рута, зверобой, укроп...»
Она перелистывала страницы в поисках других карандашных записей.
Слушать. Это занятие я люблю больше всего. И я могу это с помощью или без помощи настоя. В ветреный день, когда солнце только что встало, или на закате, что мне больше всего по сердцу, лечь в высокой, увитой листвой беседке и слушать и ждать ветра. И я жду и жду, и вот он приходит с посланиями, что написаны на ветру в листьях, иногда я боюсь, мое сердце разобьется. А если я делаю снадобье, это настой из полыни, подслащенный медом. Или я делаю отвар с лавром, полынью и лапчаткой и дышу им. Но слушать я могу и без настоя или отвара.
Мэгги читала дальше:
Пару слов о полыни, ее также называют ведьминой травой и стариной гарри и артемизией и чернобыльником. Почему «старина гарри», я не могу сказать, ведь полынь «она» и тоже принадлежит Диане, которую еще зовут Артемидой. Ее планета Венера, а ее стихия Воздух.
И вот она очень полезна для зрения; хороши и настой, и отвар или просто свежие листья, если их растереть на зеркале или кристалле. Она также прогоняет усталость и я проходила большие расстояния — диких зверей она тоже отпугивает. И вот собирать ее надо перед рассветом во время нарастающей луны: А. говорит и настаивает, что нужно взять растение, склоненное к северу. А еще она сильнее всего, когда ее срывают в полнолуние.
Через несколько страниц Мэгги наткнулась на имя хозяйки дневника:
П. Б. приходит ко мне в ужасном горе, я никогда не видела такого горя, она бесплодна. Белла, говорит она мне, три года и нет ребенка! Я дала ей совет, а еще у меня нашлось немного шпинатного щавеля, и я сделала ей саше, пока мы говорили. Я не хотела давать ей что-то от моего Мужчины, ведь его сейчас так трудно найти, поэтому я положила брионию, она хороша, но П. Б. этого знать не надо. Я сказала, чтобы она ела маковое зерно и семена подсолнуха в пироге, и послала ее искать омелу. Словом, я надеюсь, что у нее получится, но боюсь, что не могу это увидеть.
И вот А. выбранила меня за все это, ведь она любит повторять: «Будь молчалива, как священный дуб». Она говорит — люди оборачиваются. Но я говорю — мы должны помогать, и все тут.
Выходит, теперь Мэгги знала имя хозяйки дневника. Ее звали Белла. Рыжая Белла. И Белла была кем-то вроде ведьмы.
Мэгги зачитывалась дневником, словно это были важные новости. Некоторые из карандашных заметок она не могла полностью разобрать; в других просто более подробно расписывалось использование трав. Она настолько погрузилась в чтение, что даже подпрыгнула, когда из-за кресла донесся визг Сэма.
— Она меня укусила! — взвыл мальчик.
Он показал ей руку — она увидела тонкую струйку крови, бегущую между большим и указательным пальцами. Мэгги поняла, кто виноват. Уголок жестяной коробки из-под печенья изогнулся, и теперь оттуда торчала полоска металла, острая, как лезвие.
— Ах ты, непослушная жестянка! — воскликнула Мэгги. — Да за такие проделки мы тебя выбросим!
— Это не жестянка, — возразил мальчик. — Жестянка меня не кусала.
Мать взяла маленькую белую руку сына и поднесла ее ко рту, высасывая темно-красные бусинки крови.
— Но кто же тогда? — спросила она успокаивающим тоном.
7
Когда Алекс вернулся домой с работы, Мэгги, Эми и Сэм играли во дворе. Большая голубая свеча в медном подсвечнике была воткнута по центру между плитами двора, ее пламя трепетало на слабом ветру. Теперь прыгать должна была Эми.
И Эми прыгнула. Она совсем не задела свечу и крикнула: «Мамина очередь!» Мэгги отступила на пару шагов, повторила стишок и хорошенько разбежалась. Она прыгнула на несколько футов, тоже не задев свечу.
— Нечестно! — завизжала девочка. — Так нечестно! Ты должна стоять смирно, а потом сразу прыгать.
— В чем дело? — спросил Алекс.
— Замолчи! — крикнула Эми. — Очередь Сэма!
Но мальчик боялся прыгать.
— Трусишка, трусишка! — завопила сестра. — Это просто.
— Не хочу я.
— А можно, я попробую? — попросил Алекс.
Он встал перед свечой и легко перепрыгнул ее без разбега.
— Нет! — взревела Эми. — Ты должен сказать про Джека! Так надо!
— Ладно.
Алекс прыгнул еще раз, почитав стишок.
— Теперь Сэм должен прыгнуть.
— Нет, если он этого не хочет.
— Он зануда.
— Я не зануда.
— Я знаю, — подтвердил Алекс, беря сына на руки. — Я буду держать его, и тогда получится, что мы прыгнули вместе. По рукам, Сэм?
Мальчик кивнул. Сестра ныла, что это не считается, но они все равно прыгнули вместе и хором прочитали стишок. У Мэгги получалось хуже, поэтому ей пришлось повторить попытку.
— А ты знала, что Джек — одно из имен дьявола? — спросил Алекс. — Кажется, эта игра — старый языческий способ исцеления от какой-то болезни.
— От экземы. — уточнила Мэгги. — И в данном случае Джеком называют не дьявола, а одно растение.
— Правда? Очень кстати, потому что у Эми, по-моему, есть небольшие признаки...
Он как-то странно посмотрел на жену.
— Что значит — «языческий»? — хотела знать девочка.
— Что-то вроде... дикого. — ответил отец.
— Вовсе нет, Эми. Это слово относится к людям, жившим до христианства. У них было много разных богов.
Алекс на мгновение задумался. Потом, все еще прижимая к себе сына, сказал дочери:
— Спорим, ты не сможешь сделать это задом наперед?
— Задом наперед? — переспросила Эми.
Алекс повернулся спиной к зажженной свече и произнес:
Он прыгнул спиной и неуклюже приземлился, подвернув ногу. Сэм тут же обрушился на него.
— Осторожно! — крикнула Мэгги.
Мальчик подумал, что это шутка, но оказалось, отец растянул лодыжку. Он с усилием поднялся.
Эми заметила, что свеча потухла.
— Ты говорила, это к беде, мамочка. Ты сказала — быть беде, если свеча погаснет.
— Непременно быть беде, — вставил слово Алекс, удаляясь по тропинке прихрамывающей походкой, — если вывихнул лодыжку.
— Вот беда, идиот! — захохотал Сэм. Он поднял с земли погасшую свечу и бросил ее в отца, — Идиот задом наперед!
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
