Частный детектив. Выпуск 5 - Пратер Ричард Скотт - Страница 9

— Да, конечно, конечно. Пошли посмотрим на эту чертову коробку.

Они вошли внутрь, в окнах транспортировщика вспыхнул свет.

Харлоу как–то странно улыбнулся, кивнул, осторожно прикрыл дверцу и возобновил поиски. Действовал он с той же предусмотрительностью, что и на пункте “Гильяри”, вскрывая, где нужно, узлы и коробки таким образом, чтобы все можно было поставить на место без заметных следов. Действовал быстро и сосредоточенно, прервав работу только однажды, когда снаружи послышались какие–то звуки. Макелпайн и Джекобсон вышли из транспортировщика и покинули пустынный автопарк.

Джонни снова приступил к делу.

Когда Харлоу наконец вернулся в гостиницу, холл, служивший одновременно баром, был переполнен. Почти все места заняты, возле стойки толпились мужчины — по меньшей мере, человек шесть.

Макелпайн, Джекобсон и Даннет сидели за одним столиком, Мэри, Генри и Рори оставались на прежних местах. При появлении Харлоу, едва успел он закрыть за собой входную дверь, гонг возвестил о начале обеда.

Чемпион проследовал через холл к лестнице. Никто не приветствовал его, лишь немногие удостоили небрежного взгляда. Макелпайн, Джекобсон и Даннет не обратили на гонщика совершенно никакого внимания. Рори глянул зло, с откровенным презрением. Мэри бросила быстрый взгляд, прикусила губу и тотчас же отвернулась. Джонни одним махом проскочил наверх.

Оказанный прием способен был привести в отчаяние, но зато ему хорошо удалось скрыть свои чувства.

Очутившись у себя в номере, Харлоу быстро умылся, привел себя в порядок. Достав из буфета бутылку шотландского виски, прошел в ванную, отхлебнул глоток, подержал во рту и с гримасой отвращения выплюнул в раковину. Оставив почти полный стакан на краю умывальника, вернул бутылку обратно.

И спустился в столовую.

Появился там последним. Совершенно посторонний посетитель привлек бы, наверное, больше внимания, чем Харлоу. Не тот уже это был человек, с которым хотелось водить дружбу. Столовая была набита битком. Перебросившись парой слов с приятелями, подышав на них перегаром, Джонни вышел на улицу и направился в маленькое кафе неподалеку. Там он заказал тонизирующее и сел за свободный столик. Не успел сделать пару глотков, как в кафе появилась Мэри. Увидев Харлоу, нахрамывая, прошла через зал и присела рядом.

— Хэлло, Джонни! — чувствовалось, что девушка не очень уверена в себе и не знает, чего ожидать от такой встречи.

— Признаться, я ждал кое–кого другого.

— Не понимаю… Кого же?

— Неважно. — Голос Харлоу был так же жесток, как и его слова. — Кто послал тебя шпионить за мной? — резко спросил он.

— Шпионить за тобой?.. Шпионить?.. — Она уставилась на него, скорее не понимая, чем не веря. — Что ты хочешь этим сказать?

— Не знаешь, что означает слово “шпионить”?

— О, Джонни! — Обида буквально выплеснулась наружу: — Ты же знаешь, что я никогда бы не согласилась шпионить за тобой.

Харлоу немного смягчился.

— Тогда почему ты здесь?

— Разве тебе не приятно просто так меня видеть?

— Я не об этом… Что тебе понадобилось в этом кафе?

— Я… Просто проходила мимо… и…

— И увидела меня! И вошла! — Он внезапно оттолкнул свой стул и встал.

Подошел к двери, резко распахнув ее. Вышел на улицу и тут же вернулся. Продолжая стоять в дверях, какое–то время наблюдал за улицей. Его интерес сосредоточился на парадном дома напротив. Там, в полумраке, стоял человек. Не подавая вида, что заметил его, Харлоу вернулся в зал.

— Когда ты выходила из гостиницы, Рори все еще был там? — спросил он резко.

Мэри озадаченно нахмурила брови.

— Да, да. Он был там. Я как раз обратила на него внимание, когда выходила.

— А он мог тебя видеть?

— Какой странный вопрос!

— А я вообще человек странный. Спроси любого из гонщиков… Так он мог тебя видеть?

— Н-ну… Конечно… Вероятно, мог. Только не понимаю, при чем тут Рори?

— Просто мне не хочется, чтобы бедный мальчуган бродил вечерами по улицам. Ведь так можно и простудиться. Или даже стать жертвой ограбления. — Харлоу замолчал, как бы обдумывая что–то. — А-а, вот и идея!

— О, Джонни, перестань! Перестань! Я понимаю, что он не может смотреть на тебя без ненависти, не хочет даже говорить о тебе с тех пор… с тех пор… как…

— С тех пор, как я сделал тебя калекой.

— О, Боже мой! Он мой брат, Джонни, но ведь он — не я. Что я могу, если… Послушай, что бы он ни таил против тебя, неужели ты не можешь забыть об этом? Ты самый добрый из всех. Самый добрый человек на свете.

— Доброта ничего не дает, Мэри.

— И все равно ты добрый. Ты великодушный. А он ведь еще мальчик. Ты же мужчина. Чем он тебе опасен? Что он может сделать?

— Ты бы посмотрела, что может сделать десятилетний вьетнамец, когда у него в руках автомат.

Она порывалась встать. В глазах девушки блестели слезы.

— Я не должна была тебе надоедать. Спокойной ночи, Джонни.

Он мягко удержал ее руку, и Мэри не сделала попытки освободиться, просто сидела, ожидая чего–то, с отрешенным в отчаянии лицом.

Он сказал:

— Прошу тебя, не уходи. Я просто хотел удостовериться…

— В чем?

— Как ни странно, теперь это не имеет значения. Забудем о Рори. Поговорим о тебе. — Он подозвал официантку. — Прошу вас, повторите, пожалуйста.

Мэри посмотрела на него и на вновь наполненный стакан.

— Что это? Джин? Водка?

— Тонизирующий напиток с водой.

— О, Джонни!

— Что ты заладила: “о, Джонни! о, Джонни!”? — Нельзя было понять, искренне или притворно это раздражение. — Ну, ладно, ты, говоришь, беспокоишься. Хочешь, отгадаю причину твоего беспокойства? Тебя волнуют наши отношения и отец… Боос неважно выглядит, осунулся. По–моему, он переживает из–за твоей матери. Ну и из–за меня, конечно.

— Из–за матери? Откуда ты знаешь? Ведь об этом знают только два человека: отец и я.

— Подозреваю, что Даннет тоже в курсе. Ведь они близкие друзья. Впрочем, не уверен. Но мне рассказал твой отец, сам лично, месяца два назад. В то время шеф еще в меня верил.

— Прошу тебя, Джонни…

— Что ж, это уже лучше, чем “о, Джонни!”. Несмотря на все, что произошло, думается, он мне еще доверяет. Только прошу тебя, не говори ему о нашем разговоре, я обещал абсолютно никому об этом не рассказывать. Обещаешь?

— Обещаю, Джонни.

— Последние два месяца твой отец не отличался общительностью. И вполне понятно, по какой причине. Я не чувствовал себя вправе задавать ему вопросы… Скажи, Мэри, с тех пор… Никаких сведений ты не получала за эти три месяца, что ее нет?

— Ничего, решительно ничего не известно. А ведь она всегда звонила нам, когда бывала в отъезде. Чуть ли не каждую неделю писала письма…

— Твой отец не пытался навести справки?

— Папа — миллионер. Неужели ты думаешь, что он не испробовал всего, что только возможно?

— Да, конечно. Чем я могу тебе помочь?

Мэри хрустнула пальцами. Глаза ее были полны слез.

— Ты мог бы устранить вторую причину его беспокойства.

— Ты имеешь в виду меня?

Девушка молча кивнула.

А между тем Макелпайн предпринимал решительные шаги в исследовании причин собственного беспокойства. Он и Даннет стояли перед дверью в номер Харлоу, и Макелпайн вставлял ключ в замочную скважину.

Даннет опасливо огляделся и сказал:

— Не думаю, что дежурный администратор поверил хоть одному вашему слову.

— Какое это имеет значение? — Макелпайн повернул ключ.

— Важно только то, что я получил ключ от номера Харлоу. Разве не так?

— А если бы не получили?

— Значит, пришлось бы взломать эту чертову дверь. Если вы не забыли, однажды я уже это проделал.

Они зашли в номер. Молча и методично принялись осматривать комнату, заглядывать во все мыслимые и немыслимые места. Надо прямо сказать, что в гостиничных номерах число мест, где можно что–нибудь спрятать, весьма ограниченно. Не прошло и пяти минут, как обыск был завершен. Результат его оказался столь же успешным, сколь и удручающим. В недолгом немом молчании они смотрели на то, что обнаружилось под кроватью Харлоу: четыре непочатые бутылки виски и еще одна, наполовину опорожненная.