Частный детектив. Выпуск 5 - Пратер Ричард Скотт - Страница 13

В коридоре никого не было. Джонни дошел до номера двести четыре — номера Траккиа — и открыл дверь тем же ключом. Гостиничные замки имеют лишь несущественные отличия, так как все должны отпираться одним общим, служебным ключом.

У Траккиа было значительно меньше имущества, нежели у Макелпайна, так что осмотр его жилища занял по времени совсем ничего. Но и здесь Харлоу обнаружил крошечный, совершенно миниатюрный портфельчик. В нем оказалось несколько деловых бумаг, в которых не нашлось ничего интересного. Внимания заслуживала тонкая книжка в черно–красном переплете, в которой имелись записи — некий замысловатый список адресов. Каждый адрес, если речь шла действительно об адресах, был помечен какой–нибудь одной буквой, за которой через интервал следовали две или три строчки совершенно непонятного набора других букв. Некоторое время Харлоу пребывал в сомнениях, потом, пожав плечами, заснял и эти страницы.

Номер Траккиа он оставил в таком же безупречном виде, как и номер Макелпайна.

А две минуты спустя, в номере двести восемь, Джонни, сидя на кровати Нойбауэра и держа на коленях портфель, уже не колебался. Минифотоаппарат деловито пощелкивал. Тонкая записная книжка в черно–красном переплете, которую Харлоу держал в руке, была точной копией той, которую видел у Траккиа.

Наконец добрался до последнего из четырех намеченных объектов. До номера Джекобсона. Джекобсон оказался менее предусмотрительным или же менее хитрым, чем его коллеги. Он держал две банковские книжки, и, открыв их, Харлоу замер в изумлении. Как явствовало из записей, доход Джекобсона раз в двадцать превышал то, что можно было нажить при обычных заработках главного механика. В одной из книжек Харлоу нашел список адресов, рассеянных по всей Европе, составленный на чистом английском языке.

Все это также отразилось на фотопленке.

Гонщик положил бумаги в портфель, а портфель запрятал в чемодан и хотел уже было уйти, как вдруг в коридоре послышались шаги. Харлоу остановился. Шаги приблизились и замерли перед дверью Джекобсона. Джонни выхватил носовой платок и начал прилаживать его на лицо вместо маски, но в этот момент в скважине замка стал поворачиваться ключ. Харлоу едва успел бесшумно проскочить в гардероб и тихо прикрыть за собой дверцу. Входная дверь чуть скрипнула, кто–то вошел.

Харлоу находился в непроглядной тьме. Он слышал, как кто–то двигается по комнате, но по звукам не мог понять, чем занят вошедший. Похоже, тем же, что минутой ранее проделал он сам.

Харлоу на ощупь сложил платок треугольником и приложил к лицу так, что закрыл его до самых глаз. Концы завязал узлом на затылке.

Дверь в гардероб внезапно открылась, взору Харлоу предстала величественная горничная. В руках она держала диванную подушку. Перед женщиной предстала из тьмы жуткая фигура в белой маске, и глаза несчастной, что называется, сразу полезли на лоб. Беззвучно, не издав даже вздоха, горничная зашаталась и стала медленно падать. Харлоу подхватил ее до того, как она успела коснуться мраморного плинтуса, мягко опустил на пол, подложив ей под голову ту же диванную подушку. Потом быстро подскочил к двери, ведущей в коридор, запер ее, сорвав маску–платок, тщательно протер все поверхности, до которых дотрагивался, включая ручку и замки портфеля. Напоследок снял телефонную трубку с аппарата и положил на стол. Уходя, оставил дверь в номер слегка приоткрытой.

Быстро сбежав по лестнице, Харлоу замедлил шаг и уже спокойно вошел в бар.

В следующую минуту был сделан заказ. Бармен посмотрел на гонщика с плохо скрываемым удивлением.

— Что вы сказали, сэр?

— Я сказал: двойную джина и тонизирующей.

— Хорошо, сэр. Очень хорошо.

Бесстрастно, как только мог, бармен приготовил напиток, который Харлоу унес в укромный уголок, сев в кресло между двумя растениями в кадках.

И стал с интересом наблюдать за происходящим в зале.

Вскоре возле коммутатора возникло какое–то необычное оживление. Девушка–телефонистка раздраженно засуетилась. Сигнальные лампочки на ее щитке непрерывно вспыхивали, но ей, видимо, никак не удавалось соединиться с требуемым номером. В конце концов терпение телефонистки лопнуло, она подозвала мальчика–рассыльного и, понизив голос, что–то ему сказала. Понимающе кивнув головой, паренек пересек холл солидным, неторопливым шагом, в полном соответствии с хорошим тоном, принятым в отеле “Чессни”.

Вернулся мальчишка совсем в другом настроении. Быстро промчавшись через зал к телефонистке, он стал что–то настойчиво шептать ей на ухо. Та сорвалась со своего места. Не прошло и минуты, как появился сам администратор и поспешил в сторону лестницы.

Харлоу терпеливо ждал, делая вид, будто время от времени отхлебывает из рюмки. Он знал, что большинство присутствующих украдкой наблюдают за ним, но это его нисколько не смущало. На таком расстоянии они вполне могут подумать, что он пьет лимонад. Бармен–то, конечно, знал, что в рюмке чемпиона. Знал и другое: первое, что сделает Макелпайн, как только вернется, — это потребует счет Харлоу; разумеется, под каким–нибудь благовидным предлогом.

Администратор вновь появился в зале и далеко не начальственной рысцой поспешил к телефону. Весь холл охватило возбужденное ожидание. Теперь всеобщее внимание переключилось с чемпиона на администратора, чем он тотчас не замедлил воспользоваться, выплеснув содержимое рюмки в цветочный горшок. Потом поднялся и не спеша проследовал через холл, направляясь к выходу. Возле администратора задержался.

— Неприятности? — спросил сочувственно.

— И очень серьезные, мистер Харлоу! Очень серьезные. — Администратор держал возле уха телефонную трубку, видимо, ожидая, пока его соединят, и, тем не менее, был явно польщен, что Джонни Харлоу нашел время поговорить с ним. — Грабители! Убийцы! Одна из наших горничных подверглась жестокому и зверскому нападению…

— Боже мой! И где же?

— В номере мистера Джекобсона.

— Джекобсона? Но ведь это же наш главный механик! У него и красть–то нечего.

— Вполне возможно, мистер Харлоу. Но грабитель–то мог и не знать! Не так ли?

Харлоу настороженно спросил:

— Надеюсь, она хоть в состоянии опознать преступника?

— Исключено. Гигант в маске… Выскочил прямо из гардероба. Вот и все, что помнит горничная. Да, и еще она говорит, что в руках у него была дубинка. — Он прикрыл трубку рукой. — Извините, полиция.

Харлоу повернулся, глубоко и с облегчением вздохнул. Пройдя через вращающиеся двери, свернул направо, потом еще раз направо, снова вошел в отель через боковой вход и, никем не замеченный, поднялся в свой номер.

Вынул из миниатюрного фотоаппарата кассету, заменил ее новой, вложил минифотоаппарат в большую камеру, закрепил заднюю стенку и сделал на ее матовой поверхности еще несколько царапин. Использованную кассету вложил в конверт, надписал на нем свое имя и номер комнаты, отнес вниз, в бюро администратора и попросил спрятать в сейф. После этого вернулся в номер.

Час спустя, сменив строгий костюм на темно–синий пуловер и кожаную куртку, Харлоу сел на край кровати и стал ждать. Вскоре внизу глухо зарокотал мощный мотор, гонщик выключил свет, раздвинул занавески, открыл окно и высунулся наружу. Вернулась группа, ездившая на прием к мэру. Харлоу снова задернул занавески, включил свет. Вытащив из–под матраса бутылку виски, прополоскал рот.

Джонни спустился вниз как раз в тот момент, когда вернувшиеся с приема вошли в холл. Мэри, которая теперь пользовалась только одной тростью, опиралась на руку отца. Но как только Макелпайн увидел Харлоу, он поручил позаботиться о дочери Даннету.

Мэри спокойно и внимательно посмотрела на Харлоу, но ничто не изменилось в ее лице.

Харлоу, со своей стороны, попытался пройти мимо них, но Макелпайн преградил дорогу.

— Мэр был очень раздосадован и недоволен вашим отсутствием, — сказал он.

Харлоу, казалось, не волновала реакция мэра.

— Бьюсь об заклад, он был единственным, кто заметил мое отсутствие.