Черная риторика: Власть и магия слова - Бредемайер Карстен - Страница 13

Послания от первого лица (Я)

• разрешают конфликты;

• заявляют эмоции;

• открыты в формулировках и вместе с тем поддаются предварительному обдумыванию;

• дают возможность обратной связи.

Анонимизированные послания — это

• анонимные убийцы коммуникации;

• безотносительные речевые излишества;

• скользкие попытки уйти от конфронтации;

• деперсонализирующие и неконкретные речевые средства;

• нерешительные запросы и ни к чему не обязывающие обещания.

Послания от второго лица (ТЫ)

• апеллятивны и требовательны;

• подразумевают неизбежность принятия решения;

• называют партнера по разговору и требуют от него изложения собственной позиции;

• уступают ответственность;

• провоцируют собеседника оправдываться и давать объяснения.

Послания от первого лица множественного числа (МЫ)

• делают акцент на общих для партнеров моментах;

• требуют достижения консенсуса;

• подчеркивают нацеленность на коллективный результат;

• маскируют «я»;

• подлежат обязательной проверке на искренность.

Совет

Если вам трудно говорить от первого лица, воспользуйтесь следующей уловкой: попробуйте сформулировать свою речь в форме ответов на вопросы своего начальника или клиента.

Пример

«Что я могу предложить? Итак, от претендента на эту должность требовался опыт успешной реализации как минимум трех больших проектов. Я получил такой опыт, будучи руководителем проекта XY по совершенствованию мотивации сотрудников фирмы „Мейер“, участвуя в управлении процессом слияния фирм ABC и CDE и осуществляя стратегическое руководство консалтинговым проектом в фирме GHI. Все три проекта были в высшей степени успешными, в частности…»

Использование самоиронии:  «…Доля правды в этом все-таки есть!»

Отрывок из диалога претендента на должность и работодателя наглядно демонстрирует неуместность самоиронии:

«Ну, и как же вас зовут?!»

«Мое имя…»

«Да расстегните же пиджак, расслабьтесь!»

«О'кей, да, итак, меня зовут Михаэль…»

«А мы ведь с вами вместе ехали в лифте, вы еще удивились, что он идет наверх…»

«Ну, я…»

«Вообще-то, для лифта это совершенно нормально, он всегда идет либо вверх, либо вниз».

«Э-э… Вы спрашивали, как меня зовут?!»

«Ну да, конечно, и вы никак не соберетесь мне этого сказать!»

«Итак, меня зовут Михаэль…»

«Это вы уже говорили…»

«…Да, я имею высшее образование по специальности „промышленная информатика“ и сейчас работаю в фирме „Мейер“ в городе Y. До этого работал в фирме „Мюллер“ в городе X, к сожалению, она больше не существует. А еще раньше в фирме „Никсдорф“, ну, ее судьба тоже всем известна!»

«Сейчас вы, конечно, скажете, что это не вы их угробили. Или?!»

«По всей вероятности, не я, но все может быть (смеется); естественно, э-э… бросается в глаза, что все фирмы, в которых я раньше работал, прекратили свое существование. Но я бы не стал категорически утверждать, что здесь не обошлось без моего участия (опять смеется)».

«Ну, конечно, при чем тут вы? Я бы на вашем месте тоже не стал ни в чем признаваться».

«Э-э… гм…»

«Итак, вы признаетесь?!»

«Нет, я всегда имел возможность убедить своих работодателей в том, что являюсь чрезвычайно ценным работником. По крайней мере, так было до сих пор… ведь как-то мне все-таки удавалось получать новую работу».

«Ну, ясно, главное — на всякий случай не подпускать вас к оперативному руководству. Развалить такую фирму, как „Никсдорф“, — это не каждому под силу…»

«Да, 30 000 сотрудников — фьють! — и в один день ничего не осталось».

«Как же вам это удалось?»

«Секрет!»

«И кто вам платит за это, конкуренты?»

«Большую часть своих доходов я получаю от работодателя».

«…и, разумеется, небольшую премию от конкурента?!»

«Э-э… гм…»

«Кто же главный конкурент вашего настоящего работодателя?!»

«Фирма ABC… Но мы все еще первые на мировом рынке!»

«Все еще…»

«Да, но за производство я не отвечаю, я специалист по электронной обработке данных, работаю, так сказать, во втором эшелоне».

«Отлично, значит, как бы успешно ни был налажен сбыт, пока вы контролируете электронную обработку данных, предприятие фактически стоит на месте».

«Да, но я работаю в этой фирме уже пять лет, и она все еще на плаву…»

«…а сколько же вы работали в „Никсдорфе“?»

«Семь лет!»

«А в следующей фирме?»

«Шесть лет!»

«Итак, сначала вы втираетесь в доверие, а потом: бац!»

«Ну да?!» (смеется).

Самоирония распознается мгновенно, одна легкомысленно отпущенная реплика — и коммуникативная петля затянута. При этом участники разговора — или в нашем случае вы сами, те, кто читает этот наш специально придуманный диалог, — прекрасно знают, что самоирония не содержит ни крупинки (?) правды. Между тем самоироничные высказывания весьма неудобны для восприятия реципиентом: он слышит определенное послание, понимает его — правильно, точно и аналитически, — ясно и четко воспринимает сказанное, но при этом должен думать обратное, а потом еще и отложить это в памяти. Настоящее безумие!

Совет

Самоирония — это мыслительный шпагат, сделать который собеседнику может быть не под силу, — даже в том случае, если он поймет, что все это несерьезно.

Следующий пример, на этот раз совсем короткий:

А: «Вы дурак!»

В: «Ах, если бы вы знали меня лучше, вам было бы ясно, что я не дурак, а первая скрипка!» (Игра слов. Нем. Pfeife имеет значения «скрипка» и «дурак». — Прим. пер.)

А теперь рассмотрим сказанное с точки зрения слушателя. Он слышит один раз «дурак» и один раз «первая скрипка» и должен немедленно различить и понять иронию и самоиронию, а затем сохранить в памяти обратное. Маленький вопрос: какое слово является антонимом к слову «дурак»? — Ну как, понятно?!

Совет

В ответственных ситуациях никогда не отвечайте самоиронией на вопросы или упреки, обращенные к вам лично, к вашей фирме или сфере вашей деятельности. Такое послание потребовало бы от собеседника растянуться в мыслительном шпагате, и потом некоторое сомнение остается всегда.