Кровавая луна - Бэнис Виктор Дж. - Страница 3
- Предыдущая
- 3/39
- Следующая
— А почта? А телефон? У них там есть телефон?
— И да. И нет. Человек, который построил Пэрлью — дед Пола Лэнгдона потратил кучу денег, чтобы провести телефон. Он даже заключил контракт с какой-то фирмой по обеспечению связи, чтобы они проложили по дну кабель до самого острова, но работники оказались, по меньшей мере, неквалифицированными, так что, в основном, все семейство полагается на почту, которую доставляют слуги раз в неделю.
Джинни сидела и молча обдумывала услышанное. Не могло ли случиться так, что, несмотря на свой страх, Сьюзан не могла покинуть остров? Может — да, а может — нет. Но уже одно ясно: она вполне могла воспользоваться телефоном в те короткие часы, когда он работал. Она могла бы послать письмо, в котором было бы меньше ее обычного романтического щебетанья. А так все выглядело, будто Сьюзан просто преувеличивает трагичность своего положения. Кто знает, возможно, Пол Лэнгдон действительно женился на ней ради денег, но бог свидетель, в этом не было ничего преступного, да и, попросту, ничего необычного. Это была та сторона жизни, с которой так или иначе сталкивается любая богатая девушка. Но и конечно же, если Сьюзан при всей своей ранимости вдруг поняла это, или они просто поссорились, вполне вероятно, что она тут же начала воображать себе всякие глупые ужасы. И все же...
Джинни не могла избавиться от странного ощущения полуправды.
— Ну, а деньги? — спросила она неожиданно громко. — Если Сьюзан боялась, что они могут... могут сделать с ней что-нибудь, чтобы получить деньги? Ведь ей стоило только изменить завещание, ведь так?
Лу нахмурился и, чтобы сгладить неловкость, стал барабанить пальцами по столу.
— Видишь ли, — сказал он, — Сьюзан действительно подумывала об этом. Я получил от нее письмо несколько месяцев назад. Она писала, что хочет приехать ко мне по поводу завещания, но больше ни слова. И, конечно же, она так и не приехала.
— А что написано в ее завещании?
— После смерти Макса все его деньги достались Сьюзан. Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе он в наследстве отказал. А собственное завещание Сьюзан — она написала его примерно через год после свадьбы — было очень простым: треть отходила мужу, треть — дочери по достижении совершеннолетия, и третья часть — тебе...
— И сколько же в общей сложности?
Джинни действительно не имела представления о том, сколько денег оставил Макс, хотя, конечно же, знала, что он был человеком состоятельным. Он никогда никому не позволял об этом забывать.
— Если грубо, то каждая сторона получает по полмиллиона. Конечно, некоторая часть денег заключена в ценных бумагах, и для того, чтобы превратить их в наличность, потребуется несколько лет.
«Миллион долларов, — думала Джинни. — Конечно, семейство Лэнгдонов только выигрывало от „несчастного случая“ Сьюзан...»
— Мне не нужны эти деньги, да я их и не хочу, — сказала она.
— У меня остался еще вклад от матери. Конечно, это не такая куча денег, но я не нуждаюсь. И к тому же, я все это время работала. Я ведь всегда понимала, что значит жить под грузом таких денег. Во всяком случае, денег Макса. Далеко не все из того, чем он владел, пришло к нему честными путями, и мы оба знаем об этом.
— Видимо, Сьюзан боялась, что ты не появишься или, появившись, не захочешь взять деньги, — сказал Лу, игнорируя замечание о честности Макса. — В завещании сказано, что если ты не востребуешь свою долю в течение года, право на нее автоматически переходит к мужу. Если же что-нибудь случится с ребенком, то и эти деньги переходят к нему.
«Для человека, женившегося ради денег, — думала Джинни, — и для которого эти они оставались под запретом (Сьюзан писала, что отказалась давать ему деньги) такое завещание было большим разочарованием и большим соблазном...»
— Расскажи мне об этих людях, Лу. Ты знал их?
— Только то, что смог разузнать перед самой свадьбой, — сказал он.
По тому, как краска бросилась ему в лицо, Джинни поняла, что Сьюзан не просила его узнавать что-нибудь про семью, в которую входила невесткой. Она была слишком невинной и наивной, чтобы думать об этом. Но Лу сделал это из озабоченности судьбой Сьюзан, и Джинни была благодарна ему.
— Я виделся с ними дважды: на свадьбе и на похоронах. Там есть мамаша, этакая вдовствующая королева, и два сына. Рэй — своего рода профессиональный обольститель, если ты понимаешь, что я имею в виду. Не думаю, что он когда-нибудь задавался проблемами более серьезными, чем сравнение разных сортов вина. Ну и, конечно же, Пол, муж Сьюзан, довольно приятный мужчина. Мне, правда, показалось, что он немного староват для Сьюзан и несколько, ну... жестковат. Опять-таки, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Джинни молча кивнула. Она сразу поняла, что Лу имел в виду. Сьюзан должна была выйти как раз за такого: человека старше, чем она, сильного, даже жесткого типа, человека, подобного Максу. Ведь Макса больше не было, и некому было вести Сьюзан по жизни. Ей и в голову не пришло бы управлять своей жизнью самой.
— Одно время у семейства были очень большие деньги, еще из Англии. Дом на острове построил прадед Пола, а дед только немного модернизировал. Правда, оный джентльмен довольно рано скончался, а его сынок, то бишь отец Пола, был кем угодно, но не хозяином. Вдвоем с братом он умудрился спустить почти все семейное состояние. Часть многочисленных владений была проиграна в карты, а остальное пришлось заложить, чтобы погасить долги... К тому времени, как Пол вступил в наследование, поместье было практически разорено. Конечно, у них остался Пэрлью и еще одно или два владения поменьше, но дело в том, что все они заложены и перезаложены. Потребовались бы все деньги Сьюзан, пожалуй, даже еще больше, чтобы выкупить то, что осталось.
Лу внезапно осекся, будто припомнил что-то или сказал больше, чем хотел. Он прошел в другой угол кабинета, где стоял блестящий кофейник, налил две чашки, подождал, пока Джинни кивнет, и потом положил сахар, Джинни приняла чашку из его рук и отхлебнула с задумчивым видом.
— Пол унаследовал от деда любовь к острову, — продолжил Лу, рассматривая чайную ложечку, — и, конечно, присущую семейству гордость. Он очень много работает, чтобы сохранить остатки своих владений и по возможности поставить семью на ноги.
Джинни представила себе жесткого целеустремленного человека, борющегося за спасение семейного имущества, бьющегося в тисках неистовой нужды, и Сьюзан, несчастную, слабохарактерную Сьюзан, такую хорошенькую, такую бездумную и... такую богатую. Эта противоположность показалась ей зловещей.
— Могу тебе заодно рассказать и все остальное, — неуверенно предложил Лу. — В шкафах семейной истории хранится еще пара скелетов. Мои расследования были, конечно, совершенно поверхностны: с одной стороны, у меня не было времени, чтобы копнуть поглубже, а с другой, я не хотел, чтобы Сьюзан догадалась, что я что-то пытаюсь разузнать. У меня нет никаких свидетельств, но в Англии, заслышав их имя, люди начинают нервничать. Не то, чтобы Лэнгдонов не любили — их почему-то боятся.
— Ты не знаешь, почему? — спросила Джинни. «Или, — подумала она, — не хочешь мне этого говорить».
Лу пожал плечами.
— Не могу точно сказать, просто в семье было какое-то помешательство. Один из предков был явно не в себе. А потом была еще какая-то прапрабабка, которую в средние века сожгли на костре.
Джинни удивленно подняла брови.
— Колдовство?
— Не совсем. Ее обвинили в том, что она вампир.
— Вампир? Ты имеешь ввиду этих киночудовищ, которые превращаются в летучих мышей? — Джинни не смогла сдержать насмешку. Она не верила в ночные страхи.
Лу усмехнулся вместе с ней.
— В некоторых странах Восточной Европы вампиры играли ту же роль, которую повсеместно играли ведьмы; Я имею в виду то, что они часто становились несчастными жертвами злой судьбы. Обвиняемый просто оказывался козлом отпущения после какого-нибудь происшествия: плохая погода, полегший урожай, необъяснимая и безвременная кончина кого-нибудь по соседству... Или это был человек, которого недолюбливали, или человек, имевший могущественных врагов. Вполне вероятно, что эта прапрабабушка была слегка эксцентрична. В те годы это автоматически вызывало подозрение. — Лу улыбнулся и продолжал: — Д если хорошо подумать, мне кажется, что немногое изменилось с тех пор, а? Как бы то ни было, что-то нехорошее случилось в деревне, и вину возложили на нее. Ну вот, ты просила рассказать все, что я знаю, так что... — он развел руками, давая понять, что больше ничего не знает.
- Предыдущая
- 3/39
- Следующая
