Студенты - Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/62
• Следующая

Вечером он пил чай, и если не приходил Ларио, то отправлялся в театр скромно, - куда-нибудь в галерею.

Если же заходил Ларио, то они сидели, разговаривали, а иногда отправлялись вдвоем на вечерние прогулки по Вознесенскому и Мещанским. Тихий, сдержанный и молчаливый, Ларио делался бойким на улице, его "го-го-го" звонко неслось по Вознесенскому, он заигрывал с проходившими девицами полусвета, подпрыгивал перед ними, визжал и бойко неестественным голосом парировал их замечания.

Ларио не раз звал Карташева отправиться к Марцынкевичу, но тот от такого посещения наотрез отказывался.

- Почему же? Ведь там тебя же... Странно...

Ларио коробило, как он говорил, "жантильничанье"* Карташева. Он шутливо кипятился и фыркал, затрудняясь объяснить Карташеву безопасность такого посещения для него.

______________

* жеманство (от франц. gentil).

- Ведь ты же не девушка, наконец.

Ларио презрительно пускал свое "го-го-го".

Кончалось тем, что Ларио говорил:

- Ну и черт с тобой, я бы пошел, если бы у меня была рублевка.

- Возьми, - предлагал Карташев.

После некоторого колебания Ларио брал.

- Как получу урочишко, первое, Тёмка, что сделаю, - куплю почетный билет в Марцынку... билет три рубля стоит, и тогда за вход всего двадцать копеек, а так - по рублику каждый раз пожалуйте.

- Если хочешь, возьми три.

- Ну, что ты! Да я вот сегодня только, а там до урока - ни-ни...

XI

Прошел месяц со дня приезда Карташева в Петербург.

Как-то раз выходя из конки, скучавший и томившийся Карташев встретился неожиданно лицом к лицу с долговязым Шацким. Шацкий, расставив ноги, весело смотрел на Карташева: тот же шут, несмотря на путейскую фуражку, с маленьким румяным лицом, веселый и возбужденный. Карташев очень обрадовался ему.

- Здравствуй, здравствуй, - заговорил снисходительно Шацкий.

Карташев, хотя и не был с ним на "ты", ответил ему весело:

- Здравствуй!

- Ну-с, мой друг, как поживаешь? - спросил покровительственно Шацкий. Откуда?

- С лекций.

- О! Куда теперь?

- Обедать.

- К Детруа, конечно?

- Да.

- Да, да... Ростбиф из конины, огурцы с купоросом... да, да. Твой живот?

- Каждый день понос.

- Да, да: пока ешь - вкусно; кончил, в брюхе кол, через полчаса после обеда опять есть хочется, а вечером расстройство... Connu...*

______________

* Известно... (франц.)

Карташев рассмеялся.

- Совершенно верно.

- Ну, вот что, мой друг, - продолжал Шацкий, - не хочешь ли сегодня отобедать со мной у Мильбрета, - на четыре рубля дороже в месяц, но сохраняется желудок...

- Что ж, с удовольствием.

- В добрый час! Так что ж, возьмем извозчика... эй, ты, Мильбрет гривенник...

Извозчик не согласился.

- Пятиалтынный...

- Дай ему...

- Ни за что!

Извозчик был наконец нанят.

- Я, знаешь, - начал Шацкий, садясь и принимая тот шутовской тон, за который так недолюбливал его Корнев, - долго колебался - где абонироваться... хотел у Дюссо, но там хуже...

Карташев усмехнулся.

- Ну, конечно...

- Чтоб ты знал, что хуже, - быстро и опять естественным тоном заговорил Шацкий, - я тебе открою, в чем тут секрет: Мильбрет скупает придворные обеды, а согласись, мой друг, что эти обеды лучше всяких твоих Дюссо... очень, очень мило. При моем желудке, знаешь, - Шацкий опять впал в шутовской тон, - немного изнеженном после вод в Спа, наконец, при моем положении, знаешь, эти друзья: маркиз де Ривери, барон Гавен и много других - это всё добрые ребята - неловко, знаешь, когда зайдет разговор об обеде, и скажут вдруг: "А вы заметили, какое оригинальное фрикасе сегодня было?" И вдруг стоишь как дурак - где фрикасе, какое фрикасе?!

Шацкий уже на выпускных гимназических экзаменах завоевал себе право говорить и действовать так, как ему заблагорассудится. Здесь, в Петербурге, где он уже успел и доказать свои способности, поступив вторым в трудное по приему заведение, и выглядел, кажется, единственным веселым человеком, этот Шацкий производил на Карташева впечатление уже не того идиота, каким окрестил его Корнев. Теперь это был, правда, шут, но остроумный (с этим соглашался и Корнев) и главное - без претензии человек.

Карташев давно уже держался за бока от смеха.

- С тобой, однако, очень весело, - проговорил он. - В гимназии...

- Все это прекрасно! - ответил небрежно Шацкий. - Только оставь, ради бога, гимназию... При моих нервах гимназия - это плохое лекарство. Забудем ее, мой друг, и всех этих Корневых, Долб... Мы с тобой "high life"*, ты, надеюсь, знаешь, что значит это слово? Ну, конечно. Но еще выше этого есть. Du chien, hanche! А мне необходимо ехать в Париж на скачки, мой друг Nicolas... Ну, ты, конечно, знаешь, кто это именно?

______________

* высший свет (англ.).

Шацкий посмотрел на опешившую немного физиономию Карташева и залился сам веселым смехом.

Карташев рассмеялся.

- Parfait, mon cher!* из тебя выйдет толк. Я люблю таких, которые смеются, когда ничего не понимают. Не торопись обижаться - ты позже поймешь смысл моих слов. Да, мой друг, жизнь - это большая загадка, и дурак тот, кто тратит время на ее разбор, потому что, пока он вникнет в суть, жизнь пройдет у него между пальцами, и он только: а-а-а... как Вася, твой Корнев. Если б он здесь был, он погрыз бы ногти и сказал: "Да, это верно", - и прибавил бы: "А впрочем, я, может быть, и ошибаюсь"... c'est ga**. Таковы все мудрецы от Фалеса до Тренделенбурга, которых ты теперь изучаешь и, конечно, ни в зуб не понимаешь - connu, connu! Все они начинают с того, что отрицают предшественника; с важным видом нагородив всякой ерунды, умирают, а ты зубри их... твое положение грустное, мой друг... Бытие, небытие, становление - и вдруг, трах, абсолют... A fichtre a blic!***

______________

* Прекрасно, дорогой мой! (франц.)

** вот именно (франц.).

*** Черт возьми! (франц.)

- Откуда ты все это знаешь?

- Мой друг, оставь это. Revenons a nos moutons*, как говорил мой друг Базиль... ты, конечно, знаешь моего друга Базиля?

______________

* Вернемся к нашим баранам (франц.).

- Я должен тебе откровенно сказать, - сказал Карташев, - что хотя ты и ерунду несешь, но я с удовольствием тебя слушаю.

- Да, да. Ты всегда был немного наивный, но добрый мальчик, хотя тебя и портит Корнев... О чем бишь я говорил?.. Может быть, перед обедом ты хочешь, как делают мои друзья, заехать поесть устриц или навестить Альфонсину? Ты, пожалуйста, не стесняйся, мой друг: мой экипаж к твоим услугам.

• Предыдущая
• 13/62
• Следующая