Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - Бавин Сергей Павлович - Страница 45

Но сыщики Пальме — все же другое поколение; они и решают задачи другого характера, чем «команда Бека», и отношение к людям несколько иное, что автор однажды даже счел возможным подчеркнуть.

«Дверь медленно отворилась, и Сюндман вошел в прихожую, где стояла рыжеволосая женщина в ночной сорочке.

Полицейский инспектор Мартин Бек, всегда придававший большое значение внешней стороне дела, сдержанно попросил бы женщину надеть более подобающую одежду, но Петер Сюндман принимал людей такими, какие они есть: хочет эта дева демонстрировать свои телеса — ради бога, это ее личное дело, его это не касается…»

Автор предпочитает в качестве криминальных сюжетов психологически мотивированные ситуации, коренящиеся в прошлом своих персонажей. В некотором смысле их можно расценивать как жертвы обстоятельств — тяжелого детства, ожесточившего сердце молодого человека («Человек, который ограбил банк»), дурного воспитания («Взрывы в Стокгольме»), длительного прозябания на «дне» общества («Тайная сила»). Во многих случаях (не только по отношению к центральным персонажам) Я. Пальме стремится создать хотя бы эскиз характера, логически увязать, взаимоподчинить разнородные события и поступки.

Писатель внимателен к характерным приметам жизни окружающего его общества; он не преминет напомнить и о правилах поведения банковских служащих при ограблении («Жизнь человека дороже денег»), и о нравах общества, где водитель может сообщить в полицию о пьяном, позволившем себе в автобусе «громко восхвалять… снег и зиму», ибо «шуметь считается неприличным в стране, где незнакомым не принято вступать даже в беседу», где распространена система «типсов» — каждый желающий может позвонить в полицию и поделиться своими соображениями о расследуемом преступлении (таким образом, кстати, у сыщиков появилась мысль о националистических мотивах непонятных взрывов в Стокгольме).

Желание охватить побольше разных характерных сюжетов приводит автора к некоторой рыхлости повествования, но его стремление придать законченность каждому из них (в юмористическом, мелодраматическом или ином ключе) в какой-то степени искупает эту не слишком приветствуемую в детективе черту.

На фоне других произведений разработанной детективной интригой выделяется «Человек, который ограбил банк». Линия расследования ограбления, в результате которого случайной жертвой стала тринадцатилетняя девочка, грозит быстро зайти в тупик, так как максимум информации о неизвестном, действовавшем в одиночку, содержит указания на его потрепанный внешний вид и искусственную бородку, купленную неким «взволнованным» провинциалом незадолго до происшествия в близлежащем магазине театральных принадлежностей.

Но в руки следствия попадает случайная ниточка другого криминала — торговля наркотиками. Слежка за некой мадам Лейонхювуд проясняет личность того, за кем охотится полиция. Лассе Экстрем не профессионал, но человек, в безвыходном положении готовый к любым решительным действиям. На одном из этапов полиция настигла его: «В дверях перед Сюндманом стоял сам грабитель… Внезапно парень узнал полицейского, гнавшегося за ним от ворот гавани… Он отпрянул назад как от удара, схватил с полки на стене автомат и направил на Сюндмана:

— …Стой, полицейская морда! — закричал он. — Вздумаешь бежать, нажму на спуск!

Сюндман не побежал. Он стоял и спокойно смотрел на парня… Самое лучшее сейчас, думал он, это сделать все, что велит парень. Героизм не имеет никакого смысла для полицейского, желающего дожить до пенсионного возраста. А преступника все равно поймают…»

Несколько раз ему еще удастся уйти из рук преследователей, и каждый раз все ярче будет проявлена автором и его зависимость от Лейонхювуд (которой тоже грозит арест), и его деформированное злобой и ожесточением на весь мир сознание, которое не в силах изменить даже «ангел во плоти», сама любовь и женственность — случайно встреченная юная спутница Карен.

Экстрем оказывается преследуем с двух сторон — и полицией, и людьми Лейонхювуд, но автор, словно предвидя возможный всплеск сочувствия к загнанному в тупик герою, недаром «повязал» его бессмысленным убийством девочки-подростка: этические принципы Пальме не допускают возникновения такого чувства по отношению к преступнику.

Отличительная черта этого и других романов Пальме — в коренном вопросе детектива, который довольно рано из формы «кто убил?» переходит в форму «когда поймают?». Соответственно усиливается элемент приключенческого романа с погонями, засадами, расширением территории действия (из Стокгольма — в провинцию, краткосрочно — и в сопредельные Данию и Норвегию).

Конечно, автор не забывает и о своем пристрастии к социальным, моральным, бытовым сентенциям, наблюдениям, зарисовкам.

Значительное место подобные зарисовки, разрастающиеся чуть ли не в самостоятельные сюжеты (некоторые при желании можно истолковать как «ложные следы»), занимают в романе «Взрывы в Стокгольме». Повествование все время балансирует на грани драмы и комедии, словно автор, затронув сверхсерьезную тему отношения шведов к иммигрантам и решительно заняв в ней позицию подлинного гуманиста, опасается, как бы не «напугать» читателя, и перемежает повествование то историей о набожном любовнике, сваливающем свою нерешительность на «промысел Божий», то описанием «самой знаменитой операции стокгольмской полиции» под названием «Великая распродажа сыра», то расположением очередного взрыва в огромной рекламной чаше с мороженым…

«Тайная сила» — дань Я. Пальме политическому детективу. Автор поставил своей задачей показать провал попытки американских спецслужб организовать сопротивление левым силам в Швеции. Специальный агент, Моррисон, рассчитывающий активизировать шведских антикоммунистов, политически и экономически внедриться в парламент, выглядит довольно бледно как центральная фигура, несмотря на отличное техническое обеспечение. Сюндману, конечно, есть где показать и личное мужество, и сообразительность, но его противник обречен, ибо Моррисону (даже не подозревая о том) противостоит народ — начиная от наблюдательных детей и подростков. И даже нанятый им убийца, оказавшись в руках полиции, полон раскаяния: «Как он, Экенгрен, мог оказаться настолько никудышным, что дал себя одурачить и втянуть в сотрудничество с этими фанатиками с их блаженными идеями? Как могла мечта о богатстве и власти победить способность здраво мыслить и предусматривать все заранее?..»

Взрывы в Стокгольме/Пер. З. Буловской//Север. — 1974.—№ 3–5.

Тайная сила/Пер. З. Буловской//Север. — 1985.—№ 3–5.

Человек, который ограбил банк/Пер. З. Буловской//Север. — 1975.— № 9–10.

Димитр Пеев (р. в 1919 г.) — один из мэтров болгарской приключенческой и детективной литературы, доктор юридических наук. Основной жанр его романов — традиционный процедурный милицейский детектив со сквозными героями; есть в его арсенале и «роман-загадка» в английском стиле, и неявная расположенность к «шпионскому» роману, разоблачающему происки вражеских разведок. Заметны активная социально-критическая направленность, стремление к детальной прорисовке ситуативных и поведенческих характеристик. Все это выполнено не без известной доли плакатности, в «контрастном» свете, но на детективную интригу романов подобная манера существенного влияния не оказывает.

Одним из устойчивых криминальных сюжетов в романах Д. Пеева является традиционная для детективов соцстран тема выезда граждан за пределы своей страны, осложненного преступными действиями в плане личного обогащения путем спекуляции, контрабанды и прочих экономических правонарушений.

В «чистом виде» этот сюжет представлен, например, в небольшой повести «Транзит» (фрагмент из романа «Алиби»), где поводом для начала расследования стала ошибка зарубежного эмиссара. Пытаясь подать знак своему человеку, тот неверно набрал номер телефона, и честный гражданин обратил внимание соответствующих служб. Скоротечное преследование злоумышленников показано со знанием дела и без особого приукрашивания сыщиков.