Не было бы счастья - Антонова Александра - Страница 30

― Да! Это замечательно! ― воскликнул Влад, чем вызвал замешательство в наших рядах. ― Такой уникальный случай! Подозреваются все, взгляд на несчастный случай изнутри ― великолепный репортаж с места событий! Работать, работать и работать! Я ― у себя.

Он стремительно выпорхнул из летней кухни, оставив лишь легкий запах дорогого одеколона. Вот удивительное дело, за все утро Влад ни разу не взглянул в мою сторону. Очевидно, он потерял всякую надежду использовать меня в качестве источника информации, видя мою полную профнепригодность. Бедная Лиза, как, должно быть, она переживала, когда он отвернулся от нее. Для впечатлительной молодой женщины это настоящая трагедия.

― Ну, вот, и торжественное открытие выставки русского национального костюма в творчестве молодых дизайнеров пройдет без меня, ― всхлипнула Ариадна. ― Как же мы теперь без Эммы Францевны. Совсем осиротели…

Отец Митрофаний принялся баритонить что-то утешительное и повел ее на свежий воздух.

В летней кухне остались мы впятером: дядя Осип, Глаша, Федор, я и Гоша.

― Да-а… Вот горе горькое, ― закручинился повар. ― Пропадем теперь без барыни…

― Ладно тебе лясы точить, ― проворчала Глаша. ― За дело надо браться. Гости у нас, их кормить надо. Лизавета Петровна и Вы, Федор Федорович, сходите на речку, наловите рыбки на уху.

Мы послушно поплелись с удочками к реке. Гоша, повеселев после сытного завтрака, трусил ходячей сапожной щеткой впереди нас.

― Полина, ты ничего не слышала ночью? ― нарушил Федор молчание.

― Нет, я спала. А ты?

― И я ничего не слышал. Что странно… Эмма Францевна должна была пройти мимо светелки по скрипучему паркету и спуститься по деревянной лестнице. При падении тела тоже должен быть какой-то шум… Эмма Францевна ушла к себе около одиннадцати, преферансисты сели играть, мы прогуляли Гошу, и ты заперлась в своей комнате. Наверх мы поднимались по боковой лестнице, трупов не было. Я походил по дому, все было тихо. Дядя Осип и Глаша уже выключили свет в своих спальнях… Потом ты спустилась с дерева. Ты не хочешь мне рассказать, зачем ты туда забралась?

― Мне не спалось. Я вышла на улицу и обратила внимание, что на всем втором этаже темно, только в будуаре мелькает пятно света. Мне захотелось проверить, все ли у бабушки в порядке, но шторы были плотно задвинуты, ― получилось не очень убедительно, но ничего лучше я придумать не смогла.

Федор окинул меня недоверчивым взглядом, но комментировать не стал.

― Ладно, идем дальше… Мы прогулялись до реки и вернулись в дом опять-таки по боковой лестнице. Трупов не было. Ты опять вернулась к себе, я ушел в светелку. До двух пятидесяти ничего не происходило. Преферансисты закончили игру и разошлись. В три пятнадцать в доме уже стояла гробовая тишина. Первой тело обнаружила Глаша. Она встала раньше всех ― в пять тридцать. Почти следом за ней появился дядя Осип. Глаша побежала будить Аркадия Борисовича, который занял гостевую комнату в стиле ампир, но, судя по всему, спал по-походному, не разуваясь. На шум вышел Влад, уже выбритый. Потом появился я, следом ты в пижаме с зайчиками. Последними присоединились Ариадна и отец Митрофаний. Так, когда же Эмма Францевна успела упасть?

― Федор, ты что, всю ночь не спал? У тебя бессонница?

― Да, бессонница у меня. Старею, лучшие годы уже позади. Ты не возражаешь, если я немного вздремну?

Исторический мостик, на котором Федор обрел свою судьбу в виде ржавого гвоздя, так и лежал в руинах. Поэтому мы расположились ближе к мосту, под ветлами.

Я забросила удочки, Гоша уставился на поплавки немигающим взглядом, а Федор растянулся на травке под деревом, подложив руки под голову. Что-то в его позе показалось мне знакомым. Мысль мелькнула, но мгновенно улетучилась. Гоша отвлек меня громким сопением и топтанием на месте.

Часа через три мы наловили полное ведро рыбы, а Федор продолжал спать, демонстрируя крепкую нервную систему. Хотя, что ему волноваться, ведь не его бабушка скончалась. Что ж теперь вся мистификация выплывет наружу? Все узнают, что я Полина, а не Лиза. Начнут искать настоящую компаньонку. Подумают, что я виновна в ее исчезновении. Меня арестуют, посадят в тюрьму, и я там умру! Пришла беда, открывай ворота…

Да, так к вопросу о Вратах… Там многое неясно… Говорят, что, когда отлетает душа, то она видит свое тело как бы со стороны. Некоторое время наблюдает за бренными останками, а затем устремляется в цилиндрический коридор, в конце которого сияет яркий свет. Видимо, вот там-то и находятся Врата.

Те души, которые прошли собеседование, пропускаются в загробный мир. А те, у которых еще остались долги перед живыми, возвращаются на землю. Вот эти должники и составляют группу подсуществ, называемых «призраками».

Собаки ощущают их присутствие в материальном мире. Утешает то, что призраки привязаны к месту захоронения своего тела, а то житья бы от них не было. Их уже столько скопилось на земле!..

Я представила себя умирающей в тюрьме на нарах и разревелась.

― Полин, ты чего? ― пробудился Федор. ― Девочка моя, у тебя стресс накопился.

Он сел рядом, а я уткнулась ему в плечо и горько всхлипывала:

― Вот, они теперь узнают, что я не Лиза, и решат, что это я компаньонку порешила, а затем и бабушку с лестницы столкнула, чтобы по завещанию все получить… У-у-у…

― Стоп. О каком завещании идет речь?

― Эмма Францевна сама мне его вчера утром показала. Вся движимость и недвижимость отходит Елизавете Петровне. Поместье в Трофимовке стоит немалых денег, и алиби у меня нет. Вот они и решат… У-у-у…

― Девочка моя, ― совсем размяк Федор. ― Этого нам только не хватало. Ничего, я что-нибудь придумаю. Ты только не плачь, ― целовал он мои мокрые глаза совсем не по-братски.

― И Влад теперь воспользуется моментом, вскроет систему защиты, узнает пароль и утащит партийные деньги. Эммы Францевны нет, ему никто не помешает взломать компьютер, ― горестно шептала я, крепче обнимая его за шею.

― Полина… ― выдохнул он, припадая к моим соленым губам. ― Стоп, наконец, дошла до него моя последняя фраза. ― Какой компьютер?

― У Эммы Францевны есть офис в будуаре, за ширмочкой.

― Так. Пошли проверять.

Почти бегом он потащил меня к дому. По дороге мы занесли ведро с рыбой дяде Осипу в летнюю кухню. Он возился на своем рабочем месте, выводя печальные рулады.

Перепрыгивая через две ступеньки, мы взбежали по парадной лестнице на второй этаж, и ввалились в будуар Эммы Францевны.

― Добро пожаловать в клуб простофиль! ― крутанулся Влад в офисном кресле.

Ширмочка была сдвинута в сторону. На мониторе компьютера светились созвездия экранной защиты.

― Ха-ха-ха, ― невесело рассмеялся Влад. ― Кто-то опередил меня и переинформатировал жесткий диск. Компьютер девственно чист… Неужели, Ариадна и отец Митрофаний оказались хитрее, чем я думал?

Влад поднялся с кресла и вальяжной походкой покинул будуар, насвистывая про «его превосходительство». Федор уселся перед компьютером, а я пристроилась на подлокотнике. Он прошелся по клавиатуре, поиграл с «мышкой», но, кроме лукавой надписи: «Тыркни пупку пальцем», ничего умного из компьютера выжать не смог.

― Так был ли мальчик? ― Федор откинулся на спинку кресла и в задумчивости поднес мою руку к губам. ― Как думаешь, были ли у Эммы Францевны партийные деньги на самом деле, или это ее очередная «маленькая мистификация»?

― Теперь об этом знает только она сама, вернее, ее дух… Ой, что это с Гошей.

Мой верный терьер стоял у одного из шкафов, украшавших будуар. Он шумно втягивал воздух, прислонив нос к щели между дверцами. Точно также он обнюхивал ореховый шкаф в день нашего прибытия в имение.

― Осторожно, там может быть еще одна мумия, ― предупредила я Федора и спряталась за его спину.

Смелый филолог распахнул дверцы. Среди шелковых шарфов, меховых горжеток и кашемировых накидок скрючился Галицкий. Он сидел в неудобной позе, подтянув ноги и свесив голову вниз, руки безвольно упирались в пол шкафа тыльными сторонами ладоней.