Не было бы счастья - Антонова Александра - Страница 26

― Сегодня здесь прозвучало красивое название крохотного населенного пункта во Франции ― Лонжюмо. Позвольте мне немного подробнее остановиться на этом моменте истории революционного движения. Летом 1911 года в маленьком городке под Парижем была организована партийная школа. Из восемнадцати слушателей была только одна женщина. Некоторые революционеры прибыли для конспирации с семьями. Многие из них, не смотря на молодость, например, Орджоникидзе тогда исполнилось двадцать пять лет, прошли тюрьмы и ссылки, имели немалый стаж террористической деятельности, а то и откровенно уголовное прошлое. Практически все участники партийной школы известны историкам. Исключение составляет некий Александр (поэт), его фамилию установить не удалось. С ним приехала его сестра, молоденькая девушка ангельской внешности.

Лето 1911 года выдалось на удивление жарким. Те парижане, которые имели возможность, покинули душный пыльный город, перебрались в провинцию. Закрылись на вакации многие конторы, магазины и банки, Париж опустел… И тогда безлюдный город охватила эпидемия грабежей. Грабили банки и частные дома, уносили только деньги и драгоценности. Парижская полиция сбилась с ног. Все ограбления поражали дерзостью, изобретательностью, отсутствием следов, а главное, все награбленное бесследно исчезало. Местные скупщики краденого и преступные элементы, известные жандармам, лишь разводили руками, у них появились достойные конкуренты.

В течение лета город был полностью обчищен. Неизвестные грабители действовали нагло и весьма оригинально. В дома проникали через дымоходы, чердаки, подвалы, с крыш, с помощью альпинистского снаряжения. Банковские сейфы вскрывали без шума, с высоким уровнем профессионализма. Явно, действовала хорошо организованная группа, оснащенная передовой для того времени техникой.

Полиции так и не удалось раскрыть преступную группу. В сентябре ограбления внезапно прекратились. Робкий намек на возможность связи партийной школы в Лонжюмо с ростом преступности в Париже был сделан в донесении одного из агентов охранки, внедренного в ряды слушателей. Агент, скрывавшийся под кличкой Иван, сообщал о подозрительной оживленности ночной развлекательной жизни партийцев и их увлечение аэропланами. Аэродром находился в пятнадцати километрах от Лонжюмо. Однако это сообщение российское охранное отделение оставило без внимания.

Думаю, с помощью аэропланов награбленные ценности переправлялись в Швейцарию, обращались в деньги и пускались в оборот либо оседали в банковских хранилищах в виде золотых слитков. Именно в то время в Швейцарии проживала сторонница террористических акций Вера Фигнер.

Не буду вас утомлять перечислением всех, в основном конечно, косвенных доказательств, которыми располагал мой прапрадедушка. На основании этих улик он пришел к выводу о существовании колоссального резервного фонда революционного движения, который был сосредоточен в одних руках.

Но что самое удивительное, великий теоретик и практик революции так и не смог воспользоваться экспроприированным капиталом. Кто-то обвел его вокруг пальца и оформил банковские вклады и ценные бумаги на анонимный счет.

Как говорится, на каждого мудреца довольно простоты…

Мудрость ― качество не врожденное, а приобретенное с годами, выстраданное на собственных шишках и синяках.

Мудрость ― это ничто иное, как развитое чувство самосохранения. Любопытство тянет тебя вперед в темную дыру непознанного, а осторожность держит тебя на строгом ошейнике и шепчет в ухо: «Не вздумай совать туда свой черный нос. Кроме неприятностей, тебя там ничего не ждет!»

Да, проблема выбора ― самая тяжелая. Главное ― не наступать два раза подряд на одни и те же грабли.

Влад замолчал и глотнул еще немного вина. Все застыли, заколдованные жгучей тайной его рассказа.

― Кха, ― прочистил горло Аркадий Борисович. ― Вы хотите сказать, что все эти громадные средства присвоила себе Вера Фигнер?

― Нет, нет, не думаю, что такой вздорной неуравновешенной дамочке удалось бы провернуть столь смелую аферу.

― Ах, ― встрепенулась Ариадна. ― У вас есть какие-нибудь предположения относительно личности афериста?

― Судьбы всех участников партийной школы известны, и в большинстве случаев трагичны. Всех, кроме одного ― поэта Александра. Историки так и не смогли запечатлеть для потомков его биографию. Мой прапрадедушка пришел к выводу, что именно он играл основную роль в экспроприации. Тень этого загадочного человека мелькала время от времени в донесениях провокаторов и в мемуарах революционеров до семнадцатого года. Затем он исчезает. А вместе с ним исчезают все намеки на существование капитала. Мой пращур был уверен, что поэт погиб и унес с собой в могилу тайну партийных денег.

― Подумать только, ― вздохнул Аркадий Борисович. ― Где-то в сейфах швейцарских банков находится невероятное богатство, а владельца нет. С учетом процентов, которые набежали за эти годы, сумма получается астрономическая.

― И представьте себе, ― довольным тоном сообщил Владимир. ― Эта история получила продолжение в наше время! Перечитать архивы прапрадедушки меня заставило вот что: буквально несколько месяцев назад мне в руки попала книга, выпущенная мизерным тиражом малоизвестным издательством «Русский лес». Она называлась «Все, что я помню», написана в виде дневника барышни, участницы революционного российского движения за границей, и охватывает период от 1911 года до 1918. Кстати, роман написан очень хорошим языком и изобилует такими подробностями, что основой для его создания, несомненно, послужили свидетельства очевидца. Некоторые строки из этой книги натолкнули меня на мысль, что капитал не исчез бесследно в подвалах банков, а принадлежит конкретному человеку ― прообразу героини романа Дашеньке, вернее, ее потомкам.

― Кто же является прообразом? ― спросил Федор.

― А вот этого я еще не знаю. Книга вышла под псевдонимом, в редакции настоящую фамилию автора не знают. Договор заключен явно на подставное лицо… Однако я не теряю надежды. Дело в том, что у меня появился добровольный помощник, который намерен открыть тайну анонимного счета.

Глаша внесла чай и кофе и предложила мужчинам коньяк, а женщинам ликер. Все оживленно задвигались, переваривая только что услышанную историю. Лишь Эмма Францевна сидела застывшей статуей с непроницаемым лицом.

― Боже мой! ― судорожно вздохнула Ариадна. ― Сколько тайн сокрыто от нас. Сколько преступлений совершено во имя призрака всеобщего благоденствия. Не может быть счастья на крови!

― Все в руце Божей! ― вклинился отец Митрофаний. ― Не следует ворошить прошлое. Те, кто совершил злодеяние, уже давно в Геенне огненной. Сии деяния были посланы нам во испытание. Только Господь Вседержитель ведает о том. Нам же молиться надо во искупление грешных душ и не вмешиваться в Божий промысел. Ежели Господь не захочет, то и не дано нам будет проникнуть в сию тайну.

― Ах, святой отец, ― насмешливо протянула Ариадна. ― Неужто вы искренне верите в то, что говорите? Уверяю вас, мы можем проникнуть в эту тайну и без десницы Божей, а лишь с помощью своего подсознания. Вы слышали о таком феномене, как парапсихология? Наука не стоит на месте, то, что раньше считалось ересью и колдовством, сейчас является самостоятельным научным направлением. Мы можем вызвать призраков и расспросить их о судьбе капитала. Хотите побеседовать с Верой Фигнер, Владимиром Ильичом или монахом Авелем?

Отец Митрофаний потерял дар речи, побелел и хватал ртом воздух.

― Не выйдет такого святотатства! ― взревел он, вернув дыхание. ― Не посмеете! Настигнет вас десница Божия!

― Хм, ― неожиданно подал голос Аркадий Борисович. ― С медицинской точки зрения, общение с духами ― вещь маловероятная, но жизнь ― штука презабавная… Вы, отец Митрофаний, можете не участвовать.

― Да, да, ― подался вперед сказочный принц. ― Ариадна, можете ли вы устроить нам сейчас сеанс столоверчения?

― Это несложно. Необходимы лишь круглый стол и наше добровольное участие. Вы позволите? ― обратилась она к Эмме Францевне.