Просто незабываемая - Бэлоу Мэри - Страница 29

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая

– Что за абсурд! – воскликнула она. – Как вы могли чем-то меня обидеть?

– Мужчины и женщины иногда по-разному реагируют на определенные... отношения, подобные тем, что возникли между вами и мной. Мужчины способны насладиться моментом и забыть о нем, а женщины более склонны считать, что отдали свое сердце.

«Но черт побери, – раздраженно подумал Лусиус, – по-моему, я совсем не забыл о нем».

– Как вы высокомерны, лорд Синклер! – возмущенно заявила Фрэнсис, когда экипаж загромыхал по торговому Палтени-бридж, пересекая реку. – Как... самонадеянно с вашей стороны думать, что вы разбили мне сердце!

– Фрэнсис, целую ночь мы делили постель и много больше. Так что вы делаете из себя посмешище, называя меня «лорд Синклер» этим голосом чопорной школьной учительницы, как будто я какой-то незнакомец.

– За исключением той одной ночи, которой не должно было быть и о которой я с тех пор сожалею, я действительно чопорна. Да, я школьная учительница и очень этим горжусь. Это мой выбор – на всю оставшуюся жизнь. – Фрэнсис снова резко отвернулась, предоставив ему изучать сзади ее шляпу.

– Значит, тот лысеющий джентльмен, который прошлым вечером был готов без возражений отпустить вас к моему дедушке и ко мне, не ваш жених? – Лусиус услышал, как она отрывисто, раздраженно втянула в себя воздух.

– Кем мне приходится или не приходится мистер Блейк, совершенно не ваше дело, милорд.

Она действительно была чопорной, строптивой, вспыльчивой и полной противоречий, и Лусиус не мог понять, какого черта она так прочно засела в его памяти и в его сердце. Чем скорее он освободится от нее, тем счастливее будет.

Возможно, если очень постараться, он сможет придумать, как этой весной влюбиться в Порцию Хант. Но, Боже милостивый, даже если такое возможно – а он в этом сильно сомневался, – Порция будет поражена!

– Какого черта вы решили стать учительницей, когда могли бы быть профессиональной певицей? – грубо спросил Лусиус. Из-за того, что прошлым вечером он подошел к двери в гостиную, когда она уже заканчивала выступление, ему все еще трудно было поверить, что та певица и Фрэнсис – это один и тот же человек.

– Прошу вас следить за своим языком, лорд Синклер. К собственному удивлению – и, очевидно, к удивлению Фрэнсис тоже, – он громко рассмеялся.

– По-моему, вы можете просто ответить на мой вопрос. Тогда после Рождества вы не сказали мне, что можете так петь.

– Почему я должна была говорить вам это? – Фрэнсис, обернувшись, взглянула на него. – Мне следовало сказать: «О, между прочим, мистер Маршалл, я пою так, что вы просто поразитесь»? Или мне следовало однажды утром разбудить вас особо пискливой арией?

Лусиус хмыкнул, представив себе, как она будит его таким способом на второе утро, когда лежала у него в объятиях.

Он не знал, пришла ли Фрэнсис в голову та же самая мысль, но ее глаза внезапно весело заблестели, губы растянулись, и она не смогла удержать легкой усмешки.

– Интересно, нашел бы я это возбуждающим или нет.

Мгновенно вернулась чопорная школьная учительница и, отвернувшись к окну, устремила взор прямо перед собой.

Проклятие, на секунду она снова очаровала его.

– Мой дедушка с нетерпением ждет встречи с вами, – заговорил Лусиус после нескольких минут молчания. – И моя сестра не находит себе места от волнения. Понимаете, она еще не выезжает в свет и не часто имеет возможность принимать гостей, тем более играть роль хозяйки.

– Значит, она сможет сыграть ее для меня. Я привыкла к юным леди и к их нерешительности и смущению. Я буду очень нетребовательным гостем.

Экипаж стал медленно подниматься на холм, и разговор иссяк.

После того как экипаж остановился на Брок-стрит, Лусиус предложил ей руку, чтобы помочь выйти, и Фрэнсис оперлась на нее – это было их первое прикосновение друг к другу после того, как он три месяца назад перед зданием школы вложил ей в ладонь свою визитную карточку. Лусиус снова держал в своей руке ее изящную руку с длинными тонкими пальцами музыканта и даже сквозь ее и свою перчатки с удивлением чувствовал, что она ему знакома.

Дворецкий его дедушки уже открыл для них дверь. Фрэнсис прошла в дом первой, и Лусиус, глядя ей в спину, последовал за ней.

Для Фрэнсис поездка в экипаже была истинным мучением, потому что напоминала ей о том, как она последний раз ехала в той же самой карете с Лусиусом Маршаллом, виконтом Синклером. Тогда он держал ее за руку, а большую часть того путешествия обнимал; они целовались и дремали в объятиях друг друга.

Сегодня Фрэнсис совершенно явственно ощущала его близость и тщательно старалась не касаться Лусиуса – до тех пор, пока уже невозможно стало этого избегать, когда он предложил ей руку, чтобы помочь выйти из экипажа у дома на Брок-стрит.

Пока дворецкий, взяв у нее шляпу, перчатки и жакет, вел их вверх по лестнице, Фрэнсис чувствовала себя задетой и униженной.

«Как может быть, чтобы я чем-то обидел вас?»

Эти надменные слова до сих пор звучали у нее в ушах.

«Мужчины способны насладиться моментом и забыть о нем, а женщины более склонны считать, что отдали свое сердце».

Как это оскорбительно верно! Всей своей манерой держаться и разговором Лусиус продемонстрировал, что ни минуты не переживал из-за того, что произошло между ними. Он насладился моментом и забыл о нем, а она осталась с разбитым сердцем.

«Несмотря на то что я знал многих женщин...» Под каким номером она, ничтожная, числилась в его списке? И если бы она поехала с ним в Лондон, как он предлагал, то как скоро надоела бы ему? Фрэнсис была уверена, что еще задолго до нынешнего дня.

Но то, что сегодня днем она приехала сюда, не имеет никакого отношения к Лусиусу Маршаллу, решила Фрэнсис. Расправив плечи и вспомнив, как подобает держаться в обществе, Фрэнсис вошла в уютную гостиную в передней части дома. Граф Эджком встал из кресла у камина с радушной улыбкой на худом, довольно сером лице, а мисс Маршалл с раскрасневшимися щеками, широко улыбаясь и вытянув обе руки, торопливо направилась ей навстречу.

– Мисс Аллард, – сказала Эйми, когда Фрэнсис тоже протянула ей обе руки, – я так рада, что вы смогли приехать. Прошу вас, садитесь рядом с дедушкой. Поднос с чаем сейчас принесут.

– Благодарю вас. – Фрэнсис тепло улыбнулась девушке, которая находилась в приподнятом настроении и явно старалась проявить изысканные манеры, немного боясь совершить какую-нибудь оплошность. Она была хорошенькой, с такими же, как у брата, каштановыми волосами и светло-карими глазами, но ее лицо имело форму сердечка – щеки были круглыми, а небольшой подбородок заостренным.

– Мисс Аллард, – когда Фрэнсис подошла к графу, он доброжелательно улыбнулся ей и поднес ее руку к губам, – вы оказали нам честь. Надеюсь, я не оторвал вас от чего-нибудь очень важного в школе.

– Уверена, милорд, что хор младших девочек будет счастлив узнать, что сегодня днем репетиция отменена, – ответила Фрэнсис, занимая кресло рядом с графом.

– Значит, вы дирижируете хором и преподаете музыку, в том числе даете уроки игры на фортепьяно. А вы много поете, мисс Аллард? – Граф снова опустился в кресло, виконт Синклер тоже сел, а мисс Маршалл нервно расхаживала взад-вперед, пока служанка и дворецкий не принесли все необходимое для чая.

– Вчера вечером я впервые за несколько лет выступала вне стен школы, – ответила Фрэнсис. – И на моих нервах благотворно сказался тот факт, что слушателей было немного.

– Для музыкального мира трагедия, что слушателей было так мало, – сказал граф. – Мисс Аллард, у вас не просто хороший или, вернее, великолепный голос, у вас богатый голос, определенно один из самых прекрасных, которые мне довелось слышать за почти восемьдесят лет моей жизни. Нет, не «один из», он самый прекрасный.

– Благодарю вас, милорд. – Фрэнсис слегка смутилась от такой щедрой и, без сомнения, искренней похвалы и почувствовала, что краснеет.

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая