Тайная история (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 33

Она обратила взор к Эленду, который исчезал, видимой оставалась только его рука в ее руке.

− Спасибо, Кельсер, − прошептала она, поворачиваясь к нему, − за все, что ты сделал. Твоя жертва была поразительной. Но чтобы совершить то, что ты был должен сделать ради защиты мира, тебе пришлось измениться. И это меня беспокоит. Однажды ты преподал мне важный урок о дружбе. Я хочу вернуть долг Последний дар. Тебе необходимо понять, необходимо спросить себя. Что ты делал из любви, а что ради того, чтобы доказать что-то? Что тебя нельзя предать, превзойти, победить? Можешь ответить честно, Кельсер?

В ее глазах он увидел то, что она подразумевала:

«Что из этого было ради всех нас? А что ради самого себя?»

− Я не знаю, − признался он.

Она сжала его руку и улыбнулась. Когда он только с ней познакомился, она не умела так улыбаться.

И это больше, чем что-либо, заставило его ею гордиться.

− Спасибо.

С этими словами она отпустила его руку и последовала за Элендом в Запределье.

Стеная и дрожа, земля умирала и возрождалась вновь.

Кельсер шел по ней, засунув руки в карманы. Брел прямо по гибнущему миру. Энергия разлеталась во всех направлениях и давала ему видение всех трех реальностей.

Небесный огонь сжигал все вокруг. Скалы сбивались вместе и снова распадались. Океаны кипели, а их пар становился новым туманом.

А Кельсер продолжал свой путь. Он шел, будто его ноги могли перенести его из одного мира в другой, из одной жизни в следующую. Он не чувствовал себя покинутым, но ощущал одиночество. Словно он был единственным оставшимся в мире человеком и последним свидетелем прошедших эпох.

Пепел потонул в море расплавленного камня. Позади Кельсера в ритме его шагов вздымались горы. С холмов хлынули реки, наполняя океаны. Возникла жизнь, деревья проросли и устремились в небеса, превращаясь в леса. Затем все это закончилось, и он очутился в стремительно высыхающей пустыне, а из недр сотворенной Сэйзедом земли на поверхность вырвался песок.

В мгновение ока перед ним промелькнула дюжина разных мест, земля росла за ним по пятам, в его тени. Наконец Кельсер остановился на горном плато, обозревая новый мир, а ветра всех трех реальностей трепали его одежду. У него под ногами выросла трава, а затем распустились цветы. Цветы Мэйр.

Он встал на колено и склонил голову, касаясь пальцами одного из цветков.

Рядом появился Сэйзед. Видение реального мира постепенно поблекло, и Кельсер снова оказался заперт в когнитивной реальности. Все вокруг стало туманом.

Сейзед присел возле него.

− Буду честен, Кельсер. Это не тот конец, о котором я думал, когда присоединялся к твоей команде.

− Мятежный террисиец, − сказал Кельсер. Хоть он и находился в мире тумана, но, пусть и нечетко, мог видеть облака реального мира. Они проплывали под его ногами, обволакивая гору. − Даже тогда ты был живым противоречием, Сэйз. Я должен был это увидеть.

− Я не могу их вернуть, − тихо промолвил Сэйзед. − Пока нет… возможно, никогда. Запределье мне недоступно.

− Все в порядке, − ответил Кельсер. − Сделай одолжение. Посмотришь, что можно сделать с Призраком? Его тело в ужасном состоянии. Он перенапрягся. Подлатаешь его немного? Заодно сделай его рожденным туманом. В новом мире понадобятся алломанты.

− Я это учту, − сказал Сэйзед.

Так они и сидели − два друга на краю мира, в конце и начале времен. Наконец Сэйзед встал и поклонился Кельсеру. Почтительный жест тому, кто и сам был божеством.

− Что думаешь, Сэйз? − спросил Кельсер, глядя на мир. − Есть ли для меня способ выбраться отсюда и снова жить в физической реальности?

Сэйзед помедлил.

− Нет. Я так не думаю. − Он похлопал Кельсера по плечу и исчез.

«Ха, − подумал Кельсер. − Он обладает двойной силой созидания. Бог среди богов. И все равно он ужасно плохой лжец».

Призрак чувствовал себя неловко от того, что жил в особняке, когда остальные довольствовались малым. Но они настояли, и, кроме того, это был не такой уж и особняк. Да, бревенчатый двухэтажный дом, хотя большинство людей жили в лачугах. И да, Призрак имел собственную, пусть и маленькую комнату. По ночам в ней воцарялась духота. У них не было стекла, чтобы вставить в окна, а если оставлять ставни открытыми, в комнату залетали насекомые.

К этому идеальному новому миру прилагалась изрядная доля скучной обыденности.

Закрывая дверь, Призрак зевнул. В комнате стояли стол и койка. Ни свечей, ни ламп не было. Они все еще не располагали ресурсами, чтобы наладить освещение. В его голове теснились указания Бриза о том, как быть королем, а руки болели от тренировок с Хэмом. Скоро Бельдре позовет ужинать.

Внизу хлопнула дверь, и Призрак подскочил. Он по-прежнему ждал, что громкие звуки будут больно бить по его ушам, и спустя столько недель еще не привык ходить без повязки на глазах. Один из помощников оставил на столе маленькую доску для письма − бумаги у них не было. На доске был нацарапан угольком список встреч на завтра с короткой припиской в конце: «Я наконец нашел кузнеца, который согласился выполнить ваш заказ, хоть и боялся работать со штырем инквизитора. Не знаю, зачем вам это понадобилось, ваше величество, но вот то, о чем вы просили».

Под доской был крошечный штырь в виде серьги. Призрак нерешительно взял его и принялся рассматривать. Зачем ему это опять? Он припомнил шепот из снов: «Сделай штырь, серьгу. Подойдет старый штырь инквизитора. Его можно найти в пещерах под руинами Кредикской Рощи…»

Сон? Он немного подумал и затем − вероятно, не самое лучшее решение, − проткнул себе ухо этой штуковиной.

В комнате появился Кельсер.

− Ох ты ж! − воскликнул Призрак, отшатнувшись. − Ты! Ты труп. Вин тебя убила. В книге Сэйза сказано…

− Все в порядке, парень, − сказал Кельсер. − Я настоящий.

− Я… − запнулся Призрак. − Это… ох ты ж!

Кельсер подошел и обнял Призрака за плечи.

− Видишь ли, я знал, что это сработает. У тебя теперь есть и то, и другое. Поврежденный рассудок, гемалургический штырь. Ты можешь заглядывать в когнитивную реальность. Это значит, что мы с тобой можем работать вместе.

− Проклятье, − ругнулся Призрак.

− Перестань себя так вести, − сказал Кельсер. − Наша работа жизненно важна. Мы будем разгадывать тайны вселенной. Космера, как его называют.

− Что… что ты имеешь в виду?

Кельсер улыбнулся.

− Мне кажется, я сейчас упаду в обморок, − признался Призрак.

− Там большое-пребольшое пространство, парень, − объяснил Кельсер. − Больше, чем я когда-либо знал. Невежество чуть не лишило нас всего. Я не позволю этому случиться вновь. − Он прикоснулся к уху Призрака. − В посмертии мой разум расширился, и мне выпала возможность кое-что узнать. Мое внимание не было сосредоточено на штырях, иначе я бы во всем разобрался. И все-таки я познал достаточно, чтобы стать опасным, а вдвоем мы будем разгадывать остальное.

Призрак отстранился. Он теперь принадлежал себе! Ему нет необходимости просто делать то, что скажет Кельсер. Проклятье, он даже не знал, правда ли это Кельсер. Однажды его уже одурачили.

− Зачем мне это нужно? − резко спросил Призрак.

Кельсер пожал плечами.

− Понимаешь, Вседержитель был бессмертен. Объединив способности, он смог сделать себя неподвластным старению, неуязвимым перед любыми смертельными угрозами. Ты рожденный туманом, Призрак. Полдела сделано. Разве тебе не любопытно, что еще можно попробовать? В смысле, у нас есть куча невостребованных инквизиторских штырей…

Бессмертен.

− А ты? − поинтересовался Призрак. − Что с этого получишь ты?

− Ничего особенного, − сказал Кельсер. − Одну маленькую вещь. Кое-кто однажды объяснил, в чем моя проблема. Нить, та, что удерживала меня в физическом мире, обрезана. − Его улыбка стала шире. − В общем, мы просто найдем мне новую.