Ночь для любви - Бэлоу Мэри - Страница 48

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая

– Леди Элизабет? Окажите мне честь снова представить меня.

Голос мужчины был приятным, и Лили с благодарной улыбкой повернулась к его владельцу. Она сразу узнала его. Он провел в Ньюбери-Эбби несколько дней и был другом барона Галтона, дедушки Лорен.

– Мистер Дорсей? – Элизабет повернулась к Лили. – Лили, вы помните мистера Дорсея? Это мисс Дойл, сэр.

– Рада познакомиться с вами, сэр, – сказала Лили, приседая в реверансе и надеясь в душе, что он останется и поболтает с ними, хотя отлично понимала, что с минуты, на минуту начнется следующий танец.

– О мисс Дойл! – воскликнул он. – Позвольте заметить, что вы само очарование. Разрешите мне пригласить вас на следующий танец.

– Он уже обещан, – ответила Лили.

– Ах да, конечно. – Он улыбнулся Невилю: – Здравствуйте, Килбурн. Тогда, может, следующий?

– Следующий обещан мне, Дорсей.

Лили повернулась и, к своему удивлению, увидела герцога Портфри. Его голос звучал резко и не очень вежливо.

– И каждый следующий танец тоже уже обещан, – с иронией в голосе продолжал герцог.

– Линдон... – начала Элизабет.

– Всего хорошего, Дорсей, – сказал герцог тоном, не допускающим возражений.

Мистер Дорсей поклонился и, улыбнувшись, ушел, не промолвив ни слова.

– Линдон, – сказала Элизабет, – что заставило вас забыть про хорошие манеры?

– Хорошие манеры, мадам? – холодно спросил он. – Меня удивляет, что вы представляете такого негодяя мисс Дойл.

Элизабет замолчала и побледнела.

– И меня удивляет, – наконец вымолвила она, – что вы учите меня, как правильно себя вести. Я вспомнила, что мистер Дорсей кузен вашей жены. Если вы с ним в ссоре, то это не означает, что и я не должна разговаривать с ним.

Разговор шел тихо, но в резких выражениях. Лили была шокирована и расстроена, так как решила, что именно она явилась причиной этой неприятной сцены. Но она была недовольна, что герцог Портфри выступает в ее защиту.

– Лили, – сказал Невиль, протянул ей руку, – партнеры уже занимают свои места. Давай присоединимся к ним.

Во время ссоры Лили совсем забыла о нем. Но танец действительно начинался, и она согласилась провести полчаса в его компании. Всего каких-то полчаса, когда она была готова провести с ним целую вечность, а сама мысль о жизни без него приводила ее в смертельный ужас.

Лили подняла руку, надеясь, что она не слишком заметно дрожит, и положила ее на обшлаг его коричневого вечернего фрака. Она сразу почувствовала тепло и силу его тела. От него пахло знакомым одеколоном. И она сразу забыла обо всех, кто их окружает, забыла о том, что весь бомонд с момента прихода Невиля только и ждал этой минуты. Ей захотелось броситься ему на грудь и выплакать там всю свою боль и одиночество.

Но уже в следующую минуту она ужаснулась своей забывчивости и слабости. Прошел месяц, месяц упорного труда, когда она старалась подготовить себя к жизни без него, быть независимой. Их разделял целый месяц, который, как ей казалось, должен был стать преградой между ними. Но стоило ей увидеть его, дотронуться до него, и все пошло насмарку. Боль стала еще сильнее, чем раньше.

Лили заняла свое место в ряду леди, выстроившихся против ряда джентльменов. Она улыбнулась, и Невиль ответил ей тем же.

Элизабет продолжала молчать, поджав губы. Она оглядывала зал в поисках друзей. Герцог Портфри холодно посмотрел на нее.

– Возьмите мою руку, – скомандовал он. – Мы пойдем в буфет.

– Я только что вернулась оттуда, – ответила она. – И я не приемлю вашего тона.

– Элизабет, – вздохнув, сказал герцог, – не откажите в любезности пойти со мной в буфет. Там гораздо тише. Опыт научил меня, что ссора, за которой сразу не последовало примирения, навсегда разводит людей.

– Возможно, – ответила она. – Похоже, в данном случае примирение невозможно.

– Вы это серьезно? – спросил он голосом, в котором уже не чувствовалось холода.

Она посмотрела на него долгим оценивающим взглядом и взяла его руку.

– Вы хорошо знаете Дорсея? – спросил он, ведя ее в буфет.

– Едва знаю, – ответила она. – Этой весной в Ньюбери мы перекинулись не более чем десятком слов. Я была удивлена, когда он попросил меня представить ему Лили, ведь он видел ее раньше. Но его просьба не показалась мне необычной, и я не видела причины, чтобы отклонить ее.

– Он навязчиво ухаживал за моей женой, прекрасно зная, что ей это не нравится. Этой причины достаточно.

– О Господи! – воскликнула Элизабет. – Простите меня, Линдон. Ваша обида, наверное, свежа до сих пор. Такое нельзя простить даже через двадцать лет, даже если он тогда был молод и горяч.

– Он безумно хотел жениться на ней. Кроме титула, она должна была унаследовать все имущество Онслоу, включая и Натэлл-Грандж. Когда Фрэнсис отказала Дорсею, он попытался взять ее силой. Это послужило одной из причин нашего тайного брака, который мы быстро оформили накануне моего отъезда в Нидерланды, где находился мой полк. Семейная вражда не позволила нам открыто вступить в брак. Мы оба думали, что, когда я вернусь, эта вражда поутихнет и наш брак будет всеми признан. Мы были молодыми – оба одного возраста – и глупыми. Но мы считали, что наш брак послужит препятствием для домогательств Дорсея.

«Никогда прежде он не рассказывал о своей жене», – думала Элизабет, входя с герцогом в буфет, где по-прежнему никого не было, если не считать двух лакеев, стоявших у буфетной стойки. Сама же она не позволяла себе расспрашивать его о браке.

– Теперь я понимаю, почему вы так его не любите. Правда, он мог измениться за прошедшие двадцать лет, и уж конечно, в его желании познакомиться с Лили не было ничего предосудительного, но в будущем я постараюсь пресекать все попытки его сближения с Лили.

– Спасибо. Держите ее подальше от него, Элизабет. Внезапно Элизабет нахмурилась и, склонив голову набок, с подозрением посмотрела на него.

– Почему вы проявляете такой интерес к Лили? – спросила она.

Он не ответил ей, но сделал то, чего никогда раньше не делал, несмотря на их многолетнее знакомство: он наклонился к ней и крепко поцеловал в губы.

– Должно быть, это последний танец перед обедом, – сказал он. – А не пройти ли нам в столовую, пока там мало народу?

Беря его под руку, Элизабет пыталась привести мысли в порядок. Она чувствовала себя как школьница, пережившая первый поцелуй, – она едва дышала, колени ее дрожали, и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. Она была серьезно влюблена, хотя и тщательно скрывала это от себя.

Они танцевали медленный и величавый танец. Так как партнеры по нескольку раз обходили друг друга и даже держались за руки, у них была возможность разговаривать. Но Невиль воздерживался от разговора, и Лили, в свою очередь, тоже не делала никаких попыток, только все время улыбалась. При сложившихся обстоятельствах разговор могли подслушать, поэтому они танцевали молча.

Невиль знал, что за ними наблюдают. Каждый их взгляд, каждый жест, каждое прикосновение или оброненное слово завтра будут обсуждать во многих гостиных, и каждой детали будет придан особый смысл. Но это его совершенно не беспокоило.

Лили танцевала легко и грациозно. Она держалась с достоинством и была элегантна. Казалось, она была привычной участницей светских балов. Она была прекрасна, и он не мог оторвать от нее глаз.

Невиль приехал в Лондон с надеждой, хотя и с беспокойством. Он ожидал увидеть ее в ужасном состоянии. Он собирался заключить ее в объятия и убедить, что он будет защищать ее всю жизнь, если даже она не выйдет за него замуж.

А сейчас у него было такое чувство, что он видит ее впервые в жизни. Она восстановила вес, который потеряла за время своего путешествия в Ньюбери, где так и не набрала его. Она и теперь была маленькой и изящной, но немного поправилась, и у нее появились приятные округлости. Не оставалось и следа от девчонки, похожей на жеребенка, которую он помнил до сих пор. Ничего не осталось и от той прекрасной, но изможденной женщины, которая вступила под своды церкви в Ньюбери. Она выглядела сейчас...

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая