Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - Фоллетт Кен - Страница 73

Натаниэль-младший унаследовал эту мудрость и именно с ее помощью построил свою карьеру в деловом мире. Фирму биржевых маклеров, которой владели шесть поколений старших сыновей, неизменно носивших имя Натаниэль Фетт, представитель седьмого поколения превратил в коммерческий банк. Люди всегда тянулись к Натаниэлю за житейскими советами – еще со школьных времен. Теперь же он давал консультации по поводу эмиссий акций, слияний и поглощений целых корпораций.

Машина остановилась.

– Подождите меня, пожалуйста, – сказал Хэмилтон водителю.

Здание, где располагалось заведение Натаниэля Фетта, не производило особого впечатления. Его фирма не нуждалась во внешних проявлениях своего богатства. Рядом с дверью дома, находившегося неподалеку от Банка Англии, висела скромная табличка с названием. Вход в офис был зажат между магазинчиком сандвичей с одной стороны и табачной лавкой с другой. Непосвященный наблюдатель мог легко принять банк за мелкую и не слишком преуспевающую страховую или судоходную компанию, но он даже не заподозрил бы, насколько обширную внутреннюю территорию занимала единственная фирма со столь невзрачным входом.

Интерьер отличался не столько роскошью, сколько комфортом: с кондиционированным воздухом, скрытыми источниками освещения и дорогими коврами, старинными, но хорошо сохранившимися, хотя местами не покрывавшими всего пола от стены до стены. Тот же самый непосвященный наблюдатель мог бы отметить, что на стенах висели очень ценные картины. При этом он оказался бы и прав, и не совсем: картины действительно представляли огромную ценность, но они вовсе не висели, а были вставлены в специальные ниши под пуленепробиваемыми стеклами. А поверх обоев на стенах располагались лишь золоченые рамы.

Хэмилтона сразу же провели в кабинет Фетта, находившийся на первом этаже. Натаниэль сидел в удобном гостевом кресле и читал «Файнэншл таймс». Он поднялся для обмена рукопожатиями.

Хэмилтон заметил:

– Я еще ни разу не заставал тебя за рабочим столом. Он у тебя стоит просто для красоты?

– Присаживайся, Дерек. Чай, кофе, херес?

– Стакан молока, если не трудно.

– Потрудитесь найти стакан молока, Валери, – Фетт кивнул своей секретарше, которая сразу вышла. – А что до стола, то ты верно подметил: я им почти не пользуюсь. Я сам не пишу. Только диктую. И не читаю ничего слишком тяжелого, чтобы просто не держать в руках. Так с чего мне просиживать штаны за столом, как клерки у Диккенса?

– Значит, он просто элемент декора.

– Этот стол занимает свое место гораздо дольше, чем я сам. Он слишком велик, чтобы вынести в двери, и слишком дорогой, чтобы распиливать его на части. Такое впечатление, что все здание возвели вокруг него.

Хэмилтон улыбнулся. Валери принесла молоко и снова удалилась. Он стал отхлебывать из стакана и присматриваться к своему другу. Фетт и его офис подходили друг другу: небольших габаритов, но не чрезмерно маленькие; в темных тонах, но не мрачные; не слишком серьезные, но и без налета фривольности. Хозяин носил очки в тяжелой оправе, а волосы смазывал бриолином. На нем был клубный галстук – примета социальной принадлежности, как насмешливо отметил про себя Хэмилтон, только это выдавало в нем еврея.

Поставив стакан, он спросил:

– Ты уже читал про меня?

– Только что бегло просмотрел публикацию. Предсказуемая реакция. Еще десять лет назад подобные итоги деятельности такой компании, как твоя, вызвали бы бурю, сказавшись на всем: от стоимости акций радиозаводов до цены на цинк. А ныне это всего лишь еще одна корпорация, у которой возникли трудности. Для таких вещей давно придумали определение: рецессия, экономический спад.

– Зачем мы все это делаем, Натаниэль? – спросил Хэмилтон с глубоким вздохом.

– Прости, не понял. Что ты имеешь в виду? – Фетт действительно выглядел озадаченным.

Приятель пожал плечами:

– Для чего мы изнуряем себя работой, недосыпаем, рискуем всем своим состоянием?

– И получаем язву в награду за труды, – добавил Фетт с улыбкой, но в его поведении произошла едва заметная перемена.

Глаза под толстыми стеклами очков слегка прищурились, и он откинул свои и без того опрятно лежавшие волосы назад тем жестом, который Хэмилтон давно воспринимал как защитный. Фетт брал на себя обычную роль осторожного советчика, готового по-дружески помочь, но высказать объективную точку зрения. Однако его ответ оказался в меру небрежным:

– Мы делаем деньги. Зачем же еще?

Хэмилтон покачал головой. Друга всегда приходилось чуть подтолкнуть, чтобы заставить пойти на более глубокие размышления.

– Это из курса экономики для шестого класса, – сказал он немного пренебрежительно. – Я бы получил гораздо больше денег, если бы обратил унаследованное предприятие в наличные, а потом вложил в надежные акции. Большинство владельцев крупных компаний могли бы жить в богатстве до конца дней своих, поступив подобным образом. Зачем же мы тщимся не только сохранить корпорации, но и стремимся к их постоянному разрастанию? Что это: алчность, стремление к власти или чистый авантюризм? Быть может, мы просто подсознательно азартные игроки?

– Чувствую, Эллен нашептала тебе подобные мысли, – сказал Фетт.

Хэмилтон рассмеялся:

– Так и есть, но мне неприятно думать, что ты считаешь меня неспособным самостоятельно прийти к таким умозаключениям.

– О, я нисколько не сомневаюсь в серьезности твоих собственных намерений. Вот только Эллен обычно громко говорит то, о чем ты только еще размышляешь про себя. И ты бы не стал повторять этого вслух мне, если бы ее слова не задели в тебе некую чувствительную струну. – Он сделал паузу. – Дерек, будь бережен с Эллен. Не потеряй ее.

Они какое-то время смотрели прямо в глаза друг другу, а потом оба отвели взгляды в сторону. Воцарилось молчание. Они достигли предела интимности разговора, который был допустим даже между лучшими друзьями.

Фетт возобновил беседу:

– Будь готов в течение ближайших дней получить от кого-нибудь до дерзости наглое предложение.

– Почему ты так настроен? – спросил удивленный Хэмилтон.

– Кое-кому может показаться, что он сможет завладеть твоим холдингом по дешевке, пока ты находишься в депрессии и паникуешь из-за промежуточных результатов.

– И что ты мне в таком случае посоветуешь? – задумчиво поинтересовался Хэмилтон.

– Надо сначала взглянуть на предложение. Но я бы в любом случае сказал тебе: «Подожди». Уже сегодня мы узнаем, выиграл ли ты тендер на разработку того нефтяного месторождения.

– «Щита».

– Да. Получи лицензию, и твои акции значительно возрастут в цене.

– Но наши перспективы стать прибыльной корпорацией все равно будут крайне шаткими.

– Зато ты станешь очень привлекателен для охотников за недооцененными активами.

– Интересно, – пробормотал Хэмилтон. – Азартный игрок выступил бы с предложением немедленно, еще до объявления министерством результатов конкурса. Оппортунист сделал бы это завтра, если лицензия достанется нам. Подлинный инвестор выждал бы еще неделю.

– А мудрый владелец отказал бы им всем.

Хэмилтон улыбнулся:

– Смысл жизни далеко не только в деньгах, Натаниэль.

– Боже милостивый! Ты это серьезно?

– Неужели моя мысль представляется тебе такой уж еретической?

– Вовсе нет, – но Фетт был явно поражен, и в его глазах под стеклами очков промелькнули веселые искры. – Я знаю тебя много лет. И удивляет меня только одно: что я слышу это именно от тебя.

– Меня самого удивляет то же самое, – Хэмилтон в задумчивости помедлил. – Спрашиваю из чистого любопытства. Как ты думаешь, мы получим лицензию?

– Не могу ничего сказать, – внезапно лицо банкира снова стало непроницаемым. – Все зависит от подхода министра. Считает ли он, что лицензию следует отдать надежной и уже прибыльной корпорации в качестве премии за успех или швырнуть как спасательный круг терпящим бедствие.

– Гм. Как я подозреваю, ни один из этих подходов к нам не применим. Помни, что мы только возглавляем крупный синдикат, а в счет должны идти все предприятия. «Хэмилтон холдингз» как таковая – это корпорация, обеспечивающая связи с Сити и управленческий опыт. Мы соберем деньги на разработку месторождения у других, а не выложим их из своего кармана. Прочие члены нашей группы обладают необходимым инженерным потенциалом, знакомы с методами добычи нефти, с рынками сбыта и так далее.