Самая страшная книга 2016 (сборник) - Гелприн Майк - Страница 5

С мертвого скотьего бога снимут шкуру и унесут ее в земляную пещеру. Отрезанную голову выварят, обольют смолой и поставят на срезанный пень, прилепив сверху инао. Солнце все так же будет вставать утром, а вечером – укатываться за горизонт, будто бы и не было никогда Андрейкиного папы. А самого мальчика посадят на вечернюю электричку.

Таким он и приедет в город – лепечущим страшные истории, в которые никто не поверит.

Если только… если только…

Андрейка разобрал слова, которые нашептывала ему инао.

Он приедет в город, украдет из маминого кошелька деньги, купит себе теплую одежду и нож, а остальное отдаст любому человеку, который согласится увезти его на машине в лес. Здесь ему нечего бояться, потому что его будет ждать отец.

Если правильно загадать желание – оно обязательно исполнится. Не сегодня, так завтра. Лишь бы его услышал лес.

Лишь бы его услышала длака.

Пальцы деда Гриши отпустили тетиву.

Кровь смешивалась с водой, текла в раковину и исчезала в стоящем под умывальником эмалированном ведре.

Стучащие в зале ходики показывали двенадцать ночи.

Пару часов назад наконец-то перестал падать снег, а дед Гриша оставил на пне перед земляной пещерой голову своего сына.

– Едва управились, – сказал он, повернувшись к сидящей на стуле бабе Гале. Ее глаза смотрели в пол, все еще неготовые простить ему Андрейкин мизинец.

Подзор с лосиными рогами лежал там же, где и был оставлен.

– Андрейку на поезд посадили, тоже все хорошо. Наши передадут, что с ножом заигрался. А Игоряша в лесу заблудился.

Он подошел ближе и положил руку старухе на плечо:

– Ну не надо, Галя. Ты же знаешь – нельзя по-другому. Убивает своя плоть и кровь. Всегда так было.

– Было… – глухо повторила баба Галя. – Только кому оно сейчас надо.

Дед Гриша вздохнул, присел на соседний стул и взял ее за руку.

Тяжело.

Понятно, что тяжело. И ему тоже. Но есть правильные тропинки и неправильные. И за проступки сына должен отвечать либо отец, либо внук.

Лучше уж это ляжет на его плечи. Сломаются – так и черт с ними, и так немало пожили.

Внезапно в дверь постучали.

– Кто это в такой поздний час? К тебе, Гриша? – Баба Галя тревожно посмотрела в прихожую.

Из сенков послышалось шелестящее дыхание, складывающееся в едва разборчивые слова:

Дед Гриша бросился к кровати и откинул в сторону подушку.

Под ней лежала отрезанная медвежья лапа.

Шерсть на ней покачивалась из стороны в сторону.

Живая.

– Ну, друг, приду-у-умал… – улыбнулся дед. – Стало быть, теперь завсегда снег будет падать вверх. Что ж, будь по-твоему. Эй, сынка, – крикнул он громче в сторону сенков, – чего как неродной в дверях стоишь? Заходи давай.

Дверь открылась.

За ней стоял Игорь. Вместо кожи на нем налипла земля и сухая трава, а из отрезанной ноги торчал исцарапанный медвежьими когтями обрубок липы. Дед Гриша вспомнил, как однажды Андрейка рассказывал ему о живущем в лесу человеке с палочкой. Тогда ему казалось, что палочка должна быть в руках у человечка.

А на деле-то вон как, оказывается.

Игорь улыбнулся, показав родителям торчащие изо рта звериные клыки, и перешагнул через порог.

Деревянный обрубок глухо стукнул по доскам пола.

От воинской части до жилой зоны, где квартировались служащие и их семьи, было четверть часа ходьбы. Но капитану Луневу понадобилось двадцать пять минут, в течение которых он боролся с ветром. Метель отвешивала пощечины, танцевала, как пьяная невеста, и снежная фата застилала пейзаж. Напряженный взор капитана утопал в белом шуме, в непрерывном движении ледяной крупы, и ему мерещилось, что дальше вытянутой руки ничего нет.

Судьба настроилась испытать Лунева. Второй инцидент за тридцать дней, и в обоих случаях он оказывается старшим по званию. Но в ноябре погода благоволила поискам, а сегодня Бог вздумал ужесточить условия.

Лунев помянул незлым тихим словом своего командира, лечащего спину в городе, греющегося в теплой ванне. Из ревущей пелены выплыли черные силуэты домов, точно фигуры мамонтов, настигнутых ледяным апокалипсисом.

Капитан свернул на пешеходную дорожку и почти вслепую добрел до мини-маркета. Магазин примыкал к хлебопекарне и назойливо жужжащей котельной. Впрочем, сейчас ее шум был подавлен беснующейся метелью.

На ступеньках курили двое солдат. При появлении офицера они выпрямились по стойке смирно, спрятали сигареты в рукавицы. Замерзший Лунев отмахнулся, мол, расслабьтесь, не до формальностей.

– Ну что, пока безрезультатно?

Он намеревался спросить, насколько тщательно ведутся поиски, но передумал. Конечно, тщательно. Во-первых, дети поселка были словно родные для каждого срочника, а во-вторых, что тут искать? Военный городок состоял из шести многоквартирных зданий. Чтобы прочесать прилежащую территорию, даже в такую метель, достаточно часа. А он отправил целый взвод. Но что, если…

– Лейтенант приказал нам дежурить здесь, – объяснил солдат и посмотрел мимо офицера, на темнеющую стену леса.

Всю дорогу от КПП Лунев подсознательно избегал мыслей о тайге, надеялся, что бедняжка отыщется раньше. И теперь мысли пришли, тревожные, дурные, заставили немолодого капитана склонить голову и отвести взгляд.

Лес окольцовывал гарнизон, превращая его в неприступный люнет. От горжи шла магистраль, связующая с областным центром, но в этот вечер ею воспользовался бы лишь безумец. Дорога – сущий каток. Они отрезаны от цивилизации, и решение должен принимать Лунев.

Капитан вообразил продирающихся сквозь бурелом солдат. Бесцельное блуждание во мраке и холоде.

«Рано», – подумал он и сказал патрульным:

– Выполняйте приказ лейтенанта.

Он с трудом отворил дверь, вошел в магазин. После вьюжного воя тишина забила уши ватой. Щеки горели, будто изжаленные пчелами.

– Даша!

Навстречу из подсобного помещения выбежала женщина в униформе продавца. Бросилась к нему на шею.

– Нашли?

– Еще нет.

– Это же Ирочка? Дочь врача…

Слухи разносились со скоростью ветра.

Игорь Виельгорский, начальник ветеринарной службы, вернулся со смены и не обнаружил дочь. Он посчитал, что девочка ночевала у подруг, но через пару часов забил тревогу. К сумеркам подключились военные и добровольцы. Меньше суток – городская милиция не приняла бы заявление о пропаже, другое дело – поселок в тайге.

Лунев вспомнил бледное, исцарапанное лицо сына, как он вытаскивал его из снега, как прижимал к себе, вытирал кровь. Тридцать дней минуло – и это опять случилось. Прорезающие тьму фонари, соседи, сплотившиеся в едином порыве…

Несчастный Игорь! Весной похоронить жену, а теперь искать дочь…

Лунев слишком хорошо понимал, каково приходится родителю.

– Девочка найдется? – Даша сжала руку мужа.

Ей было тридцать девять. Ему – почти шестьдесят. Давным-давно, забирая ее в скитания по гарнизонам России, он поклялся никогда не врать. И он честно промолчал.

– Полагаешь, она пошла в лес?

Омерзительное чувство дежавю скребнуло по сердцу.

– Зачем ей туда идти?

– Костик ведь пошел. И ты его отыскал.

– Но девочке пятнадцать лет, а Костик…

Он запнулся. Даша глядела на него с упреком.

– Слабоумный? Ты это имел в виду?

Даша отказывалась думать о сыне как о слабоумном, и Лунев поддерживал ее, но иногда…

«Иногда надо признавать факты», – вздохнул он про себя.

– Ты сообщил Требейчику?

Он скривил раздраженную гримасу. Чертов командир части проводил выходные у родителей. И был привычно далек от проблем гарнизона.