Лезвие пустоты - Джордж Элизабет - Страница 61

Ральф приподнял руку, прерывая поток возмущений.

– Не о тебе. И не о ней. По крайней мере, не напрямую. Но у меня имеются к Хэйли вопросы, которые нам требуется обсудить. Я прошу твоего согласия. Если ты против, я испарюсь, как тень. Но если ты доверишься мне…

Сет оценил его предложение. Когда дед брался за дело, результат всегда был хорошим.

– Ладно, я согласен, – ответил юноша. – Но я могу дать тебе один совет?

– Всегда его ждал.

– Не говори с ней о ее отце.

Ральф пригладил усы, обдумывая слова внука.

– Сет, даже если бы жизнь ничему не научила меня – а бог знает, что она преподнесла мне много уроков, – я, рано или поздно, понял бы одну истину. Когда в беседе с человеком тебе не хочется поднимать какие-то темы, ты должен поговорить о них в самом начале вашего общения.

Тихо приоткрыв дверь палаты, Хэйли увидела миссис Мэтисон. С головы Деррика недавно сняли повязку, и Ронда решила постричь его курчавые волосы. Теперь голова юноши снова была гладкой и округлой. Как сказала бы Хэйли, безупречной. Однажды она в шутку спросила Деррика, не брил ли он голову специально для того, чтобы показать всем остальным свой идеальный череп. Парень громко рассмеялся. Он сказал, что у мужчин Уганды это было традицией, которая нравилась ему с детства.

Ронда выключила электрическую машинку.

– Вот и все, дорогой, – произнесла она.

Отвернувшись от кровати, женщина заметила девушку, которая скромно стояла на пороге.

– Хэйли? Не ожидала увидеть тебя.

– Меня не было в списке посетителей. Но я забежала сюда, чтобы посмотреть на Деррика. Как он?

– По-прежнему, – с печальной улыбкой ответила Ронда. – А ты как поживаешь, милая?

– Я скучаю о нем.

– Ах, девочка! Мне так понятны твои чувства!

– Как идут дела у мистера Мэтисона?

Ронда отвернулась от нее. Она суетливо поправила простынь и одеяло Деррика.

– В последнее время мы с ним редко видимся, – сказала она. – Постоянно меняем друг друга у постели сына, поэтому встречаемся в основном лишь по утрам за завтраком. Он проводит много времени в Лэнгли. Хочет найти того негодяя, который ранил нашего мальчика. И он пытается выяснить, что Деррик делал в лесу. А я… Я просто молюсь, чтобы наш сын вышел из комы.

Она нежно прикоснулась пальцами к щеке Деррика.

Ситуация предполагала продолжение разговора. Однако Хэйли промолчала, и Ронда тоже не стала поддерживать беседу. Осмотрев палату, девушка увидела, что многие воздушные шары уже сморщились и нуждались в замене. Очевидно, мама Деррика заметила ее взгляд. Она торопливо начала отвязывать шары от спинки кровати.

– Можешь посидеть с ним какое-то время, – предложила она. – Я пока пройдусь по магазинам. Приятно было поболтать с тобой. И спасибо, что навещаешь Деррика.

– Вам тоже спасибо, – ответила Хэйли.

Когда Ронда вышла из палаты, девушка приблизилась к Деррику. Склонившись над неподвижным юношей, она осмотрела его лицо, затем вытащила из сумочки небольшую банку с косметическим средством и нанесла крем сначала на сухие губы Деррика, потом – на свои. Это походило на поцелуй. Хэйли вспомнила тот вечер, когда они целовались во время африканских танцев. Ей трудно было поверить, как сильно с тех пор изменилась ее жизнь. Она обрела настоящего друга. Особенного друга!

Пока моя страна остается для тебя чужой и незнакомой. Но позволь мне показать тебе свою Африку. Прими ее как мой подарок. С этими словами он вытащил из коробки первую дюжину снимков. На них изображался детский приют, в котором Ронда нашла его. Смотри, на этом фургоне мы ездили по Кампале, со смехом рассказывал он. Хорошо, что у нас мало дождей, иначе машина развалилась бы на части. Хэйл, видишь этот поселок? Однажды мы приехали туда на футбольный матч, и нас попросили дать концерт на стадионе. Посмотри на эту штуку. Она похожа на африканский ксилофон. Вот, гляди! Это Уоррен! Он научился играть на ней, когда ему было семь лет. А мне всегда нравился саксофон.

Хэйли с тоской вспоминала слова Деррика. Она прильнула щекой к его подушке, закрыла глаза и прошептала ему в ухо:

– Пожалуйста, вернись. Только ты можешь дать мне правильный совет. Я не справлюсь с этим сама. Ты должен вернуться.

Она с надеждой открыла глаза. Но веки юноши были по-прежнему закрыты, и лишь в самом низу виднелся узкий полумесяц белка.

– Мы приехали в госпиталь. Мама, папа и я. Деррик, ситуация становится все хуже.

Выйдя из его палаты, Хэйли направилась в отделение радиологии, которое располагалось в задней части госпиталя. Ее отец проходил магниторезонансную томографию. Мать сидела в комнате ожидания. На ее коленях лежал открытый журнал, но она не читала его. Опустив подбородок на грудь и закрыв глаза, она молилась о здоровье мужа. Вся их семья молилась о том же – молилась месяцами, хотя в первые дни они скрывали это друг от друга.

Когда Хэйли села рядом, мать приподняла голову. Ее глаза блестели от слез.

– Доктора уже сказали тебе что-нибудь? – спросила девушка.

– Нет. Мне сейчас вспомнился маяк в Калифорнии. Тот, что со ступенями. Я рассказывала тебе о нем.

Хэйли кивнула. Она сотни раз слышала историю о медовом месяце ее родителей – как отец на спор одолел триста ступеней и взбежал вверх к маяку, стоявшему на вершине утеса. И он даже не сбил дыхание, когда поднялся на такую высоту.

– В любом случае его еще исследуют, – продолжила мать.

Она достала из сумки косметическую салфетку.

– Слышишь, как пыхтит их машина? Перед тем как помещать его внутрь, врачи предложили ему «валиум». Но ты же знаешь своего папочку. Он сказал: «Нет! Мне нужно привыкать к закрытому и узкому пространству».

Слезы брызнули из ее глаз, и мать прижала салфетку к губам.

– Извини, – прошептала она. – Извини, дорогая.

Хэйли знала, что отец подразумевал под «закрытым и узким пространством». Он имел в виду могилу. Почувствовав, что вот-вот расплачется, она торопливо поднялась на ноги.

– Я выйду наружу. Мне нужен воздух.

Мать кивнула головой. Хэйли торопливо зашагала по коридору.

Выйдя на крыльцо и задохнувшись на мгновение от холодного воздуха, она осмотрела стоянку машин. Ее взгляд остановился на клене, который рос на дальней стороне парковки. В день, когда все остальное было мрачным и печальным, алые листья на фоне синего неба казались чем-то легким и возвышенным. Хэйли зашагала к дереву и села на скамью под ветвями. Она пыталась не думать об отце и Деррике, но они не уходили из ее мыслей. Закрыв глаза, она увидела их обоих, и от этого ей стало еще хуже.

Кто-то сел на скамью рядом с ней. Она приподняла голову и увидела Ральфа Дэрроу. Он выжидающе смотрел на нее. У него была такая же шляпа, как у Индианы Джонса. Несколько прядок волос выбивались из «конского хвоста». Это придавало ему вид бандита или жителя гор.

– Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию? – с улыбкой спросил он.

– Не буду, – ответила Хэйли.

Выдержав небольшую паузу, старик сказал:

– Знаешь, мне нравится осень. Некоторые люди считают ее предвестницей зимы и долгих темных дней. Но лично мне нравится сидеть дома перед ревущим камином и мирно дремать над раскрытой книгой.

– Я помню, как ваш дом выглядит поздней осенью, – ответила Хэйли. – Мне никогда не забыть те вечера, когда мы с вами и Сетом играли в покер.

Ральф посмотрел ей в глаза.

– Ты была чертовски ловким игроком. Я никогда не видел, чтобы кто-то другой блефовал с таким невозмутимым лицом.

Девушка достала из кармана «Клинекс» и вытерла салфеткой нос. Осмотревшись по сторонам, Ральф кивнул головой, словно приветствовал машины, стоявшие на безлюдной парковке.

– Я заезжал на ферму, – произнес он тихим голосом. – Брук сказала, что вы отправились в госпиталь.

– Мама попросила меня поехать вместе с ними. Она очень волнуется. Мой папа… Он сейчас проходит обследование.