Немного женатый - Бэлоу Мэри - Страница 33
- Предыдущая
- 33/63
- Следующая
– Кажется, – вздохнула маркиза, – у меня нет выбора. Это будет интересно. Я еще никогда не вводила в общество дочь уэльского углекопа. – Она направила лорнет на Еву, которая довольно спокойно перенесла ее пристальный взгляд. Эйдан боялся, что она может в любую минуту вскочить и потребовать, чтобы ее увезли отсюда. – По крайней мере, у нее неплохая фигура и вполне сносные черты лица. Несомненно, придется что-то сделать с волосами.
Бьюкасл и маркиза снова говорили о Еве в третьем лице, так, словно она была неодушевленным предметом. Эйдан, возможно, и пожалел бы ее, если бы не она сама затеяла все это. И может быть, хорошо, что сегодня утром она наконец поняла, куда завела ее вчерашняя оскорбленная гордость. Интересно, любопытно ли Эйдану посмотреть, куда эта гордость заведет ее сегодня и в последующие дни? До вчерашнего дня он не знал, как сильна ее гордость, и понял, как мало он знал о женщине, на которой женился. Отвезет ли он ее обратно в гостиницу и когда это случится: сегодня или завтра?
– Если мне понравится то, что вы предложите, мадам, – сказала через пару минут Ева, вмешиваясь в разговор Вулфа с маркизой, которые с удивлением посмотрели на нее, – то я позволю изменить мою прическу. Что же до одежды и моего поведения, то я бы с благодарностью воспользовалась вашей помощью и советами прежде, чем сама решу, что мне подходит. Может, мне следует сказать вам, чтобы вы не боялись наихудшего и что полковник не вытащил меня прямо из шахты. Меня воспитывали и обучали как леди.
– Бог мой, – сказала тетя, – ты женился на женщине с коготками, Эйдан!
– Да, тетя, – согласился он.
– Со мной ей лучше их не выпускать. И ей следует знать, что на английском языке говорят, а не поют, если, конечно, вы не член церковного хора. Леди не поют в хоре.
– Это валлийский говор, тетя, – сказал Эйдан. И чертовски красивый к тому же, подумал он, даже если Ева нарочно подчеркивает его, чтобы поддразнить его родственников.
Бьюкасл вмешался, опасаясь, что дело может окончиться ссорой.
– Значит, вы согласны, леди Эйдан, – как обычно, мягко произнес он, – отдать себя в руки леди Рочестер? Вы не могли бы поступить разумнее, уверяю вас.
– Благодарю вас, ваша светлость, – равнодушно сказала Ева. – Я согласна. Благодарю вас, мадам.
Она взглянула на Эйдана, и он увидел, какой у нее упрямый подбородок, чего он не замечал до вчерашнего дня, хотя, видимо, подбородок у Евы всегда был таким. Он вспомнил, как ей не хотелось принимать его помощь, в которой она так нуждалась.
– Если это окажется непосильным для вас, – сказал он, – скажите прямо сейчас, и я отвезу вас домой, в Рингвуд. Я не стану принуждать вас к чему-то. Это не входит в наше соглашение. И я не позволю, чтобы вас принуждали.
– Я никуда не поеду, – ответила она, пристально глядя в глаза Эйдану.
– О нет, вы поедете, моя девочка, – возразила его тетя, снова берясь за лорнет. Она оценивающим взглядом оглядела Еву с головы до ног. – Мы с вами, не откладывая ни минуты, поедем к моей модистке. Вулфик, Эйдан, можете идти. Уходите! Кто ваша портниха, девочка? Нет, не раздражайте моих ушей ответом. Кто-нибудь неизвестный, деревенский, полагаю?
– Да, – призналась Ева. – Моя тетя и я, мадам.
Эйдан встал и взглянул на Бьюкасла, который, издали поклонившись дамам, уже выходил из комнаты.
Трудно было поверить, что мисс Беннинг, модная портниха леди Рочестер, на несколько дней откажется от других заказов только потому, что маркиза привезет к ней молодую жену своего племянника, которой требовалось придворное платье для представления ко двору и туалеты на весь светский сезон. Когда маркиза по дороге на Бонд-стрит упомянула об этом, Еве ее слова показались пустой похвальбой. И она ей не поверила.
Но оказалась не права.
У нее больше не оставалось сомнений, что маркиза Рочестер и в самом деле очень важная персона. И еще она поняла, как влиятелен герцог Бьюкасл, ее родственник. А Ева была женой его брата, наследника герцогского титула. К тому же она оказалась редкой клиенткой, о какой мечтают все портнихи, – ей нужно было абсолютно все. Ни однс из тех немногих платьев, которые Ева привезла с собой в ондон, не годилось для леди Эйдан Бедвин, готовившейся войти в высшее общество Британии. Мисс Беннинг только взглянула на дорожное платье Евы и тут же согласилась с маркизой.
Они втроем рассматривали модные картинки, одну за другой, выбирая фасоны для утренних и послеобеденных платьев, платьев для званых обедов, бальных туалетов, дорожных костюмов и амазонок, накидок, ротонд – список все пополнялся и пополнялся, к великому ужасу Евы. Может быть, она пробудет в городе всего-навсего три или четыре недели, объяснила маркиза в ответ на протесты Евы, но нельзя, чтобы ее видели в одном и том же платье, где бы она ни появлялась. Такая скупость не делает чести Эйдану.
Затем они перешли к самому важному – придворному платью, в котором она будет представлена королеве. Ева узнала, что королева Шарлотта ввела строгие правила для дам, появлявшихся в ее гостиной. Модные туалеты с высокой талией и свободно падающей юбкой были строго запрещены. Придворное платье должно было иметь широкую юбку на обручах и суживающийся к талии корсаж, а прически украшены плюмажами и лентами – все по моде прошлого века. И еще должен быть шлейф, длина которого строго определялась – три ярда. Ева подумала, что, возможно, кто-то из придворных, лакей, например, ползает по полу от одной женщины к другой и измеряет длину шлейфов. А какая судьба ожидает леди, у которой шлейф на дюйм длиннее или короче? Отлучение от двора и изгнание из общества?
Выбирали ткани, цвета, отделку, снимали мерки, бесконечно измеряя каждый дюйм ее тела. Это все больше смущало и возбуждало Еву и отнимало много сил. Временами у нее кружилась голова. Каждая мелочь подвергалась обсуждению. К счастью, мисс Беннинг согласилась с Евой в выборе цвета. Мягкие пастельные тона подчеркнут нежный цвет лица леди Эйдан Бедвин, ее прекрасные глаза и блестящие волосы, заверила она леди Рочестер. Но согласилась с маркизой, что придворное платье должно быть более ярким. Подразумевалось, что придворное платье намного важнее, чем персона, па которую оно надето. В большинстве случаев Ева также добивалась своего в выборе тканей. Бархату и ярким рисункам она предпочитала легкие гладкие материи. Но она уступила под общим напором, когда дело коснулось фасонов. Все, что подчеркивало ее фигуру, или слишком обнажало грудь, или показывало ее лодыжки, буквально приводило ее в ужас – она чувствовала себя почти голой! Но такова была самая последняя мода, объяснили ей, и она поняла, что для бомонда мода есть нечто священное, и ей повинуются беспрекословно.
На тканях и фасонах цены не указывались, и Еве оставалось только догадываться, во что обойдутся ее новые туалеты вместе с аксессуарами. Она была очень богата, но от ее богатства зависело много людей. И ее отец, несмотря на свое желание подняться по общественной лестнице, никогда не одобрял экстравагантности. Как и она сама. Всю жизнь она жила скромно. А тут такие расходы всего лишь ради нескольких недель!
Мог ли себе представить ее брат, какие последствия будут иметь его предсмертные слова, сказанные командиру? Но мысль о Перси вновь пробудила в Еве возмущение герцогом Бьюкаслом, который так высокомерно и бессердечно решил, что ей не следует носить темные цвета в знак уважения к памяти брата. А она, выполняя последнее желание Перси, даже не носила полного траура. Даже если бы не было просьбы Перси, герцог все равно потребовал бы, чтобы Ева сняла траур на несколько недель. Разумеется, Перси для герцога был никем. Как и она, Ева. Она просто одна из тех из окружения герцога, кому отдают приказания.
– Для женщины, у которой вся комната будет набита нарядами от мисс Беннинг, вы выглядите слишком уныло, леди Эйдан, – заметила маркиза, натягивая перчатки. Ее карета только что подъехала, и лакей, соскочив с запяток, распахнул перед ней дверцу.
- Предыдущая
- 33/63
- Следующая
