Немного женатый - Бэлоу Мэри - Страница 25

• Предыдущая
• 25/63
• Следующая

– Но неприятные сплетни будут связаны с именем Бедвинов! Не важно, что она нам неровня. Дочь углекопа замужем за наследником герцогского титула! И никто не должен думать, что ее бросили или спрятали, потому что мы стыдимся ее низкого происхождения. Бедвины чаще всего женятся в более позднем возрасте, чем большинство знатных особ, но, женившись, мы никогда не бросаем жен, Эйдан, и не делаем их объектом насмешек или жалости.

– Ты не можешь упрекнуть меня в этом, Вулф. Во-первых, моя жена получила то, чего и хотела от брака, – независимость и свободу жить так, как ей вздумается. Во-вторых, у нее нет абсолютно никаких связей с высшим светом, и поэтому она даже не узнает о сплетнях, если они возникнут, в чем я очень сомневаюсь. В-третьих, этот брак – мое личное дело, и я предпочитаю, чтобы моя жена тихо и незаметно жила в деревне, где ее место и где она желает жить. Я поеду с тобой в Лондон, если мое присутствие на этом чертовом обеде необходимо, как и на прочих торжествах. Если у кого-то хватит наглости поинтересоваться моей женитьбой, я отвечу подобающим образом.

– Значит, ты опозоришь и свою жену, и нашу семью? – тихо спросил герцог. – Ты стыдишься ее, Эйдан?

Полковник грязно выругался, а его брат презрительно поднял брови.

– Леди Эйдан приглашена в Карлтон-Хаус, – заметил Бьюкасл. – Будет непростительным нарушением приличий, Эйдан, если ты появишься там без нее или вообще не придешь. Твой чин не позволяет тебе пренебречь приглашением, поскольку известно, что ты дома в отпуске. Твоя жена должна быть рядом с тобой. Для тетушки будет большим испытанием подготовить ее за такой короткий срок, но я не сомневаюсь, что все возможно для тех, кто хочет чего-то добиться.

Эйдан поставил чашку и поднялся. Даже когда они сидели, он был выше брата, шире в плечах и крупнее. Возможно, поэтому Бьюкасл остался сидеть, не желая подчеркивать физическое превосходство брата.

– Моей жены, – ледяным тоном заявил Эйдан, – не будет ни на приеме у королевы, ни на одном балу или на обеде в Карлтон-Хаусе. Она даже не появится в Лондоне. Таково мое желание или даже веление. Даже ты, Вулф, не вправе становиться между мужем и женой. Наш разговор окончен.

Многие были бы обеспокоены холодной угрозой, прозвучавшей в голосе Эйдана, и мрачным выражением его лица. Но Бьюкасл не обратил на это никакого внимания. Он поднял лорнет и задумчиво смотрел на брата.

– Хорошо, – тихо и невозмутимо сказал он. – Закрой за собой дверь, когда будешь выходить.

«Вот все и кончилось», – подумал Эйдан, поднимаясь по лестнице. Он обещал Морган сопровождать ее на урок живописи на пленэре, только при этом условии она могла избавиться от присутствия мисс Каупер.

– Она вечно стоит у меня над душой, – жаловалась брату Морган, – и дышит мне в затылок. И обсуждает каждый мазок кисти, объясняя, что бы сделала она, если бы писала эту картину. А затем начинает извиняться за то, что мешает мне сосредоточиться. Но разве она позволит мне выйти из дома одной и спокойно рисовать? Да никогда. Она боится, очевидно, что я брошу мольберт и убегу к пруду, где буду плавать нагишом на виду у садовников, или сделаю нечто совсем невероятное – меня увидит Вулф и в наказание бросит ее в темницу и цепями прикует к сырой стене. Могу поклясться, Эйдан, что она даже не заметила, что в Линдсей-Холле и темниц-то нет.

Эйдан был расстроен. Его тайна раскрылась. Он думал о том, скоро ли братья и сестры узнают о его браке. Не следует ли ему самому рассказать им об этом? Он, как уже говорил Вулфу, не стыдился своего поступка или своей жены. Надо же такое придумать! Он не хотел причинять Еве беспокойство. Он обещал ей, что это будет брак по расчету, Он ушел из ее жизни и собирался держать свое слово.

Однако Эйдан понял, что новость сильно взволновала Бьюкасла, когда возвращался в дом после того, как Морган покончила со своими этюдами, а он за это время искупался в пруду. Перед каретным сараем стоял дорожный экипаж с герцогскими гербами на дверцах, сверкающий чистотой, будто новехонький. Лошади не были впряжены, но вокруг суетились лакеи, явно готовившиеся к поездке.

– Должно быть, Вулф куда-то собрался, – заметила Морган. – Но он не ездит к соседям в этой карете.

– Он собирался вернуться в Лондон, – сказал Эйдан. Но почему так неожиданно? Он крепче прижал к себе громоздкий мольберт и ускорил шаги.

– Флеминг, куда собирается поехать Бьюкасл? – спросил он дворецкого, когда они вошли в холл.

– Я не могу знать о намерениях его светлости, милорд, – почтительно наклонив голову, ответил тот.

– Так кто же, черт побери, знает?

Но в эту минуту в холл вошел сам Бьюкасл в дорожном костюме.

– Куда ты едешь, Вулф?

– В Лондон, – холодно посмотрел на него брат. – Я слишком долго пренебрегал своими обязанностями, оставаясь дома. Ты поедешь завтра, Эйдан, с Аллином и Фреей. Все уже подготовлено.

Да, так и будет. И он тоже поедет, подумал Эйдан. Положение сына герцога налагало на него неизбежные обязательства, поскольку он находился в Англии. И теперь конец мечтам о спокойном отдыхе в Линдсей-Холле.

– Я не верю своим глазам, Флеминг, – мягко сказал Бьюкасл, – неужели моя карета не ждет меня у дверей?

– Возможно, в этом году тебя пригласят, дорогая, – с надеждой сказала тетя Мэри, – траур по отцу закончился, и теперь ты леди Эйдаи Бедвин, а не просто какая-то мисс Моррис.

– Мне это совсем не нужно, – ответила Ева. – Но я бы поехала, если бы и тебя тоже пригласили.

– Ты же знаешь, – упрекнула тетушка, – что я хочу получить это приглашение не ради себя. Мои дни уже сочтены. Но пора признать тебя тем, кто ты есть: настоящей леди, пусть даже твой отец и старая тетка когда-то честно зарабатывали свой хлеб добычей угля. Я подумала, что прием у графов Лаффов поможет развеять твою хандру.

Они возвращались домой в коляске после того, как нанесли дневной визит Серине Робсон. Там были и другие гости, и разговор зашел о ежегодном приеме в Дидкоут-Парке. Несмотря на то, что граф и графиня Лафф, чтобы обеспечить достаточное количество гостей, постоянно приглашали в основном людей, лишь претендовавших на дворянское звание, они всегда демонстративно не включали в их число Моррисов. Серина поддержала тетушку Мэри, заявив, что в этом году она тоже не поедет, если не пригласят Еву.

– Я совсем не хандрю, – улыбнулась Ева. – Ты же не хотела бы, чтобы я смеялась с утра до вечера только для того, чтобы доказать, что не чувствую себя покинутой или униженной.

Ева и не чувствовала себя такой. Она заключила сделку с полковником Бедвином, которая устраивала их обоих. Она сохранила Рингвуд и, что важнее, своих детей, а он выполнил клятву, данную Перси. Теперь они оба свободны и могут жить так, как им хочется. Из-за чего же так расстраиваться?

Но Ева, конечно, тосковала. Несмотря на все, чего она добилась, несмотря на благоденствие дома и семьи, она ощущала в душе такую пустоту, что ей становилось страшно. Она не получала никаких известий о Джоне или от Джона. И конечно, о полковнике. Странно, но последнее угнетало ее больше. Сознание того, что она никогда больше ничего не услышит о человеке, который был ее мужем, и, вероятно, только когда-нибудь получит извещение о его смерти, вселяло в нее необъяснимый ужас.

Она отвлеклась от этих мрачных мыслей, когда коляска поравнялась с прудом и она увидела Тельму с детьми на пригорке у поляны. Бенджамин сидел на плечах у преподобного Томаса Паддла, а Бекки держалась за его руку. Ева помахала им.

– А, – многозначительно произнесла тетушка, тоже заметившая их.

Викарий дважды танцевал с Тельмой на свадьбе Евы. За последнюю неделю он несколько раз заходил справиться о здоровье миссис Причард. Каждый раз он спрашивал разрешения присутствовать на уроках детей. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что у них с Тельмой начинается роман. Еву радовало, что его, казалось, не смущала незаслуженная репутация Тельмы как падшей женщины. Сам обладавший нежной душой, он притягивал к себе детей, не прилагая к этому никаких усилий.

• Предыдущая
• 25/63
• Следующая