Наперекор судьбе - Бэлоу Мэри - Страница 52

• Предыдущая
• 52/86
• Следующая

– Если ты болтаешься у него на шее, Элизабет, то, может, лучше освободить его, пока не поздно? – посоветовал Кристофер.

– Похоже, тебя невозможно убедить, – с горечью произнесла она. – Ты думаешь только о себе.

– Я не могу доверить ему свою дочь, – ответил он. – Я не позволю ему называться ее отцом или отчимом. Я ее отец, Элизабет.

– Ты просто невыносим, – заявила она. – Ну что ж, если ты хочешь этого, я буду с тобой воевать. Ты можешь отравить жизнь мне и Манли, но удовлетворение от этого получишь только ты. Летом мы с Манли поженимся. И тогда он станет отчимом Кристины, и ты не сможешь это предотвратить, Кристофер.

– Думаю, тебе лучше выйти замуж за меня, – спокойно произнес он.

– Что?! – Элизабет недоуменно смотрела на него.

– Нам лучше исправить то, что случилось семь лет назад, сказал он. – Мы были женаты, и у нас родился ребенок. Мы жили вместе с тобой почти весь прошлый месяц. Мы снова можем узаконить наши отношения.

– Мы разведены! – выкрикнула Элизабет.

– Для этого не было серьезной причины, – заявил он. – Кроме того, вступая в брак, мы оба думали, что это навсегда. Мы дали друг другу клятву в этом перед священником, свидетелями и перед Богом.

Элизабет вспомнила маленькую часовню в Кингстоне. Рядом с ней – Кристофер, он держал ее за руку, он был очень красивый, но волновался и был немного бледный. Она же была спокойной и счастливой, наслаждалась этим моментом и была уверена, что не забудет его до последнего вздоха. Слезы неожиданно навернулись ей на глаза, и Элизабет резко отвернулась к окну.

– Я не выйду за тебя замуж, даже если ты будешь самым последним оставшимся на земле мужчиной, – ответила Элизабет.

– И все же ты любила меня всего несколько недель назад, – настаивал Кристофер. – Ты любила меня, когда не помнила того, что было в прошлом. А что, если тогда действительно ничего не было, Элизабет? Если меня обвинили несправедливо? Тогда не было бы повода для развода. И ты была бы моей женой. И у тебя не было бы причин не любить меня.

– Но причины были, – возразила она.

– Но у тебя не было причин прятать от меня моего ребенка – заявил Кристофер. – Это я был страшно обманут, Элизабет, а не ты.

Наверное, она впервые почувствовала сильное сомнение и смятение. Она пыталась почувствовать это семь лет назад, но ничего не вышло. Ей так хотелось верить в его невиновность, но она боялась позволить себе даже надежду на это.

– Как разумны твои слова, – с горечью произнесла Элизабет. – Ко всем моим страданиям ты хотел бы добавить еще и чувство вины. Ну нет, спасибо. Меня теперь не так легко выбить из колеи, как прежде.

Она не ожидала, что Кристофер стоит совсем близко; он взял ее за подбородок и приподнял лицо, изучающе глядя в заплаканные глаза.

– И в радости, и в горе, – повторил Кристофер. – Мы с тобой говорили эти слова, Элизабет. Никто во время брачной церемонии не обещал, что впереди нас будет ждать только безмятежное счастье. Это была наша собственная ошибка. Мы были слишком молоды и не понимали, что жизнь не всегда будет гладкой, несмотря на нашу взаимную любовь. Во время брачной церемонии мы дали клятву, что будем вместе преодолевать все трудности, которые встретятся на нашем пути. Но мы оба не выдержали и первого серьезного испытания.

Элизабет почувствовала себя неловко, когда ее слеза упала ему на руку и Кристофер пальцем осушил ее щеку.

– Ты стал более опасным, чем раньше, – отметила Элизабет. – Теперь ты так убедительно говоришь. Я не хочу снова ощутить боль, Кристофер. Мне не нужно это. Я хочу жить спокойно. Мне нужен Манли. Пожалуйста, оставь нас с Кристиной в покое. Твое появление только внесет в ее жизнь смятение.

– Выходи за меня, – настаивал он. – Я хочу, чтобы мы опять стали семьей.

– Ты просто хочешь получить ее, потому что она твоя, – сказала Элизабет. – Как собственность, на которую ты претендуешь, как Пенхэллоу. А через нее ты станешь оказывать давление на меня, чтобы добиться от папы разрешения на пересмотр бракоразводного процесса. Отпусти нас, Кристофер. Смирись с действительностью.

– Ты можешь подумать над моим предложением, – напомнил Кристофер. – Я не прошу немедленного ответа, Элизабет.

Он провел пальцем по ее губам, не сводя глаз с ее рта. На мгновение Элизабет подумала, что он собирается поцеловать ее, и ей захотелось ощутить прикосновение его губ. Эта мысль испугала ее. Но Кристофер убрал руку и отступил назад.

– Так сегодня днем ты не в последний раз увидишься с Кристиной, так?

– Да, – признал он.

Элизабет стала рассматривать свои руки, больше говорить было не о чем. Кристофер не двигался. Элизабет быстро прошла по комнате, взяла с маленького столика свою шляпку и увидела, что он уже стоит у выхода, приготовившись открыть ей дверь. Она быстро стала спускаться по лестнице, на ходу завязывая шляпку. Чувство собственного достоинства позволяло ей бежать, полагаясь на быстроту ног, но она никак не могла избавиться от ощущения, что ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, обнял, чтобы резко изменил все, как тогда, когда похитил ее у церкви Святого Георгия.

Она была готова сказать ему “да”. Ей было стыдно признаться в этом даже себе. Он оказывал на нее магическое влияние. Это влияние теперь было сильнее, чем в то время, когда она впервые узнала его. Тогда он был неискушенным юношей, а сейчас стал опытным мужчиной.

Неужели это правда? Несмотря на то что ему было двадцать четыре года? А ведь в то время он пытался убедить ее, что был опытным светским львом. Она была такой наивной девчушкой и верила всему. Но теперь, оглядываясь назад, Элизабет видела и его неопытность, и свою наивность.

Это открытие испугало ее. Если это было правдой, то разве он мог иметь любовницу в Оксфорде, завести ребенка, перевезти семью в Лондон и хладнокровно жениться на богатой наследнице, чтобы обеспечить безбедную жизнь своей любовнице и своему ребенку? Мог ли он мошеннически обыграть человека в карты и не проявить никакого сожаления, когда тот несчастный совершил самоубийство? Неужели это он избил проститутку до такой степени, что она упала и умерла?

Экипаж отца ждал ее возле отеля. Элизабет с облегчением села в него и откинулась на подушки. Она чувствовала себя ужасно уставшей, несмотря на то что прекрасно спала прошлой ночью. Усталость овладела ею полностью, так же как и нежелание думать о чем-либо. Сейчас у нее не должно быть никаких сомнений. Разве не доказал он недавно свою жестокость еще раз? Разве не он похитил ее и воспользовался потерей ее памяти после падения, которое могло бы лишить ее и жизни?

Нет, не может быть никаких сомнений. Она ненавидит его. Она ненавидит Кристофера, потому что он снова внес смятение в ее жизнь и чувства, заронил горькое сожаление о том, что могло бы быть между ними. Она ненавидит его.

Джон появился в отеле в точно назначенное время, чтобы пойти с Нэнси на прогулку в Кью-Гарденс. Все утро у него было прекрасное настроение, погода была тоже чудесной, такой же, что и в прошлый раз, на небе не было ни облачка, поэтому дождь не мог испортить этот солнечный день.

Джон, к собственному удивлению, обнаружил, что волнуется как мальчишка. Он думал, что давно позади остался тот возраст, когда к женщине влекут романтические чувства, а не просто плотский интерес. Его влечение к Нэнси было не только плотским.

Нэнси ждала его. Джон очень обрадовался, что Кристофера не было в номере. Ему не хотелось вмешиваться в семейные дела, но было очевидно, что возвращение Кристофера в Англию вызвало некоторое смятение в его доме и в чувствах его сестры – Элизабет. Даже Кристина не осталась безучастной. Когда Джон заглянул в детскую сегодня утром, что вошло у него в привычку после возвращения домой, то девочка рассказала ему о джентльмене, который вчера посадил ее на плечи, а сегодня заедет за ней, чтобы прокатить в открытом экипаже, у которого такие же голубые глаза, как и у нее, и который любит и ее, а не только маму.

• Предыдущая
• 52/86
• Следующая