Граф Мечников - Сахаров Василий Иванович - Страница 33

Мы шли вдоль берега, рассматривали всё это, и наш поход напоминал променад, хотя бдительности никто не терял. Всё было спокойно. Но когда мы отмахали от Флиссингена чуть больше четырёх километров, бегущий впереди Лихой подал голос. Разумный пёс что-то обнаружил, и с двумя тройками воинов под прикрытием остальных бойцов, занявших круговую оборону по пляжу, я направился к нему.

Лихой стоял над большой грудой бурых водорослей, и, быстро разворошив её, мы обнаружили мёртвого человека. На вид утопленнику было лет сорок, брюнет с короткой причёской, аккуратная бородка клинышком и тонкие усики. Одет в рваный термогидрокостюм красного цвета, а умер, скорее всего, от самого обычного переохлаждения. Когда его обыскали, то на теле обнаружили запаянную в пластик стопку бумаг, все на английском языке – значит, по возвращении поисковой группы на корабль у штатного отрядного переводчика Тедди Аргайла появится работа.

Мертвеца закопали невдалеке от пляжа и двинулись дальше. Прошли ещё с полкилометра и наткнулись на нанизанный на острый ствол дерева стандартный спасательный плот типа ПСН-10, а вокруг него ещё трёх человек, двух мужчин и одну женщину, в спасательных пробковых жилетах. Документов или бумаг при этих людях не оказалась, и единственная вещь, которая привлекла наше внимание, небольшой разбитый приборчик в плотике, тот самый, который выдавал в эфир сигнал «мэй-дэй». Больше ничего. Дальнейшие поиски результатов не дали, хотя мы дошли до самого Зютеланда.

Оставаться на берегу и делать привал не стали. Вернулись, уже ближе к полуночи, на фрегат, где я вызвал Тедди Аргайла и передал ему найденные на теле утопленника бумаги. Без промедления переводчик взялся за дело, и вскоре я узнал, кто они, найденные на берегу мертвецы.

Оказалось, что это разведка, посланная главнокомандующим Армии Рединга Квентином Дойлом в Европу для поиска союзников в борьбе против негров и индийцев. Бумаги первого мертвеца были документами, своего рода мандатами, на всю группу из шести человек, которые должны были перебраться на материк.

Путешествовали англичане на моторном катере, построенном в городке Чатем. Вышли в море, а тут шторм, и полный провал миссии. Как итог, порванный резиновый плот, четыре трупа на берегу и ещё два неизвестно где. В том, что мертвы все, лично я был уверен почти на сто процентов. Ведь если бы кто-то уцелел, мы его нашли бы.

Тедди Аргайл вчитывался в скупые строки документов и о чём-то напряжённо размышлял, а для меня всё было предельно ясно, и я мог твёрдо заявить, что дела анклава под названием Армия Рединга очень и очень плачевны. Факты налицо.

Разведка на материк была организована просто отвратительно, крайне непрофессионально. Катер утоп, а люди, которых мы обнаружили, к путешествию были не подготовлены. Оружия при них не обнаружено, и только у одного была расстегнутая кобура под пистолет. Одежда на всех очень простенькая, отнюдь не камуфляж или добротные туристические образцы, и посланники Квентина Дойла имели вид весьма истощённых людей. Как-то это всё несерьёзно и напоминает не разведку, а миссию отчаяния и последнюю попытку сделать хоть что-то ради своего выживания. Вывод прост: англосаксы в дикость не скатились, но к этому близки, и скоро им конец.

Как это коснётся меня? Пожалуй, никак. Про мертвецов и радиосообщение Квентина Дойла в Краснодар, конечно, сообщу. Но конкретных приказов по налаживанию контактов с Армией Рединга наверняка не будет. А значит, всё останется на моё усмотрение, а оно таково: связываться с англосаксами не стоит, и тратить ресурсы на то, чтобы выйти с ними на связь, не надо.

– Больше в документах ничего? – спросил я переводчика.

– Нет, командир. Удостоверения личности, даже без фотографий, и предписание.

Тедди оторвался от бумаг и посмотрел на меня. В глазах этого рыжего двадцатичетырёхлетнего парня был какой-то вопрос, который он не решался задать. Однако забивать себе голову проблемами Аргайла я не хотел и, кивнув на дверь, сказал:

– Можешь отдыхать.

Переводчик было привстал, но снова опустился в кресло и выдохнул:

– Командир, отпусти меня.

– Куда?

– На остров. В Армию Рединга.

– А тебе что, у нас плохо?

– Не в этом деле. В своё время, когда я попал к вам в плен, вы меня пощадили, и я стал среди вас своим человеком. Но всё же моя родина – это Англия, хоть я и родился на Кипре. Это мечта – попасть домой. И вот я рядом с этой мечтой. Отпусти меня, командир. Прошу тебя.

– Ну и как ты представляешь себе путешествие к Редингу?

– Высадите меня на берег где-нибудь в районе Портсмута, а дальше я сам.

Обдумав предложение Тедди Аргайла, я пришёл к выводу, что его рвение можно использовать с пользой для нашего отряда и краснодарского начальства. Переводчики с английского языка у меня и помимо Тедди имеются, правда, похуже его, но это не критично. Силком держать его бессмысленно, а если дать парню рацию, автомат и немного припасов, к Редингу он пройдёт. Всё же он не первый год с нами по морям и пустошам шарится, многому научился и бойцом стал неплохим. В итоге мне не придётся тратиться на полноценный разведывательный рейд в глубь Британии, по крайней мере пока. А имеющий отличную мотивацию Аргайл, который желает попасть на историческую родину предков, скорее всего, сможет добраться до Рединга, выжить и добыть полезную для меня информацию.

– Обговорим это позже. – Я поймал взгляд переводчика и слабины в нём не заметил. – Но в принципе я не против. Свой долг за жизнь перед нашим отрядом ты отработал полностью и теперь можешь сам за себя решать.

– Благодарю, командир.

Аргайл резко встал, одёрнул мягкую фланелевую матросскую робу и покинул мою каюту. Я посмотрел ему вслед и взглянул на часы. Без трёх минут полночь. Ещё один день прошёл. Он принёс новые заботы и на двадцать четыре часа приблизил наше возвращение домой.

Впорт форта Передовой флотилия из четырёх судов вошла в полдень. Один за другим корвет «Стерегущий», фрегат «Ветрогон», танкер «Звезда Вифлеема» и БДК «Черноморец» проходили по фарватеру и швартовались к причалам. На это было потрачено около часа. После чего в окружении своих близких, друзей и просто хороших знакомых воины моего отряда из состава балтийской экспедиции и моряки с ВМБ Гибралтар рассосались по всему форту. На сегодня работы прекращаются. У нас праздник: граф со своей верной дружиной живой и здоровый, с добычей вернулся домой.

До вечера люди будут находиться в своих жилищах, кто в бараках, кто в домах, а иные в самых обычных армейских палатках на двадцать человек. А когда начнёт темнеть, на берег залива вынесут большие длинные столы, на кострах будет жариться мясо, и воины отряда смогут отведать домашней стряпни и свежего хлеба, поесть овощей, салатов и фруктов, отведать молодого вина с местных виноградников и выпить немного водочки. Девяносто процентов населения форта – рота Серого, моряки, наёмные специалисты, испанцы, сицилийцы из роты Джузеппе Патти, рабы из Скандинавии и набранные в Питере и Гатчине люди – станут веселиться. А другие десять процентов, в которые входят рота Крепыша, ГОП и пара дежурных офицеров, потянут на себе всю караульную службу.

Эх, погуляем! Но только ночью, а пока всё моё внимание сосредоточено на семье. Так что, обняв и поцеловав дорогих сердцу людей – Марьяну, Лиду и своих детей, встретивших корабли на причале, я отправился в мой дом и изобразил приятное удивление, что теперь живу не в общежитии, а в отреставрированной трёхэтажной вилле метрах в двухстах от порта.

Боевые подруги, которые крепко взяли в свои руки хозяйственное управление Передового, озаботились устройством семейного гнезда и приготовили для меня сюрприз. Разумеется, я не мог их расстроить и рассказать, что разумный пёс Лихой, гордо шествующий рядом со мной, может общаться со своим единоутробным братом Умным. Поэтому хозяин знает обо всём, что происходит в его семье, даже о том, что Лида беременна и очень по этому поводу переживает.