Граф Мечников - Сахаров Василий Иванович - Страница 28

– Зачем? Я дал вам рекомендацию изменить курс и вернуться в своё владение. Этого достаточно.

– Слушай, дипломат, ты не просто с офицером общаешься, а с майором ГБ. Вы чего там, в Гатчине, в отрыве от дома совсем берега потеряли? Я задаю тебе вопросы, а ты отвечаешь. Иначе дождёшься: завтра я буду в Систа-Палкино, меняя лошадей, быстро доберусь до Сяськелево, найду тебя и так измудохаю, что ты навек инвалидом останешься. И что самое важное, никто за тебя не заступится. Ты меня понял?!

После короткого молчания послышался недовольный голос дипломата:

– Да. Однако предупреждаю, о вашем нежелании прислушиваться к мнению полномочного представителя Конфедерации в ГВО я буду вынужден доложить в столицу.

– Ясно. Теперь переходи к подробностям.

– Кто украл фрегат, точно неизвестно, а вся имеющаяся у меня информация пришла через разведку главы гатчинцев Маркова. Сегодня в ночь на судоремонтном заводе случился пожар. Его, само собой, кинулись тушить. А следом причалы с пароходами и парусниками полыхнули. Весь народ, вояки, рабочие и жители, туда помчался, и к утру всё потушили, а когда осмотрелись и стали ущерб подсчитывать, то в сухом доке не обнаружили корвет, который вскоре должен был выйти в море на ходовые испытания. Москвичи и полицаи стали разбираться, что к чему, и недосчитались тридцати семи корабельщиков с завода и их семей. В общей сложности пропало полторы сотни человек. Видимо, их похитили угонщики, которые устроили пожар, под шумок наполнили сухой док водой и спустили корвет на воду.

«Ага, как же, – подумал я при этих словах дипломата, – не стали бы пираты, которые корабль воруют, семьи мастеров красть. Самих корабельщиков – это да, вполне могли застать на рабочем месте и вместе с корветом увести, а вот родственников их по всей рабочей слободке выискивать – это слишком обременительно. Скорее всего, мастера корабль и увели, или же вступили в сговор с некими лихими парнями из тех, кого московские каратели генерала Шарипова в окрестных лесах не добили».

– Что насчёт боезапаса на корвете?

– Я не знаю, слышал только, что тестовые снаряды загружались.

– Всё с вами ясно, ни хрена вам толком не известно, господин Фокин. Вы где сейчас находитесь, в военном лагере Сяськелево?

– Да.

– Рядом кто-нибудь из местных офицеров разведки имеется?

– Вы хотите с ними пообщаться?

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Это противоречит всем инструкциям!

– Фокин, сейчас вершится дело государственной важности, а ты чинишь препятствия госбезопасности. Живо ближайшего офицера зови, а не то я сам на их частоты выйду. Мне это сделать недолго, но ведь не хочется тебя подставлять. Действуй, родной, и тебе зачтётся. Вперёд!

– Ладно…

Моё ожидание продлилось три минуты сорок семь секунд, это точно, я время засекал. И по прошествии этого срока я услышал знакомый голос офицера гатчинской разведки Мартина Виролайнена, вместе с которым в прошлом году от Балтики до Москвы добирался:

– Мечник, здорово, бродяга! Когда у нас будешь? Ждём тебя в гости.

– Здравствуй, Мартин. Насчёт гостей пока погодить надо. Что в Сестрорецке происходит?

– Ты корветом интересуешься? – Разведчик сразу ухватил суть вопроса.

– Ну да.

– Его рабочие завода угнали.

– Так я и думал. С чего корабелы взбунтовались?

– Вроде бы угнетали их, а нескольких человек даже расстреляли.

– Ваши уши там не торчат?

– Нет. У нас с москвичами сейчас мир и взаимопонимание. По мелочи грызёмся, конечно, но всерьёз соседям не пакостим.

– А куда корабельщики могли направиться?

– Не знаю, Балтийское море большое, и шхер в нём много.

«Что-то темнит Виролайнен, хотя правильно делает, я ему не сват, не брат, а представитель иностранного государства, которое Гатчинскому военному округу пока всего лишь только торговый партнёр».

Примерно такие мысли пронеслись в моей голове. И, объяснив Виролайнену, что пока в Гатчине не появлюсь, мол, опасаюсь конфликта с москвичами, я быстро закруглил общение и вернулся на ходовой мостик.

– Свистать всех наверх! – в азарте выкрикнул я, появляясь на боевом посту.

– Ты чего, Мечник?! С головой порядок?! – резко вскочил с командирского кресла Скоков.

А я, быстро дав командиру «Ветрогона» расклад на всё, что произошло в Сестрорецке, спросил:

– Как профессионал морского дела, что скажешь?

– Далеко корвет не ушёл. Ты знаешь, и я знаю, что топлива на нём наверняка немного, слишком тяжело его из Москвы тянуть. Значит, корабль надо искать в пределах ста миль от Сестрорецка. Пароходы и шхуны москвичей из-за пожара пока на приколе стоят, но те же гатчинцы «Стерегущий» по-любому искать станут. Однако у нас имеется два преимущества: скорость и радар. Так что шансы найти корвет – хорошие, пятьдесят на пятьдесят. – Скоков хлопнул ладонью по переборке и завершил: – Моё мнение такое: надо искать корабль, и плевать на всех. Кто первый встал, того и тапки. Найдём «Стерегущий» и на месте решим, что с ним и его командой делать, а нет, значит, немного топлива потратим и проведём учения по поиску и перехвату вражеского судна с механическим двигателем. Ты – глава отряда, окончательное решение за тобой, а я всё сказал.

– Сергеич, ты прекрасно понимаешь, в каком направлении я думаю. Надо рискнуть, потратить время и поискать «Стерегущий». Корветы, да ещё после ремонта и в хорошем состоянии, на дороге не валяются. Так что доставай карты Финского и Рижского заливов, и начнём прикидывать, где этот корвет может прятаться.

«Кто ищет, тот всегда найдёт», – гласит древняя истина, которая к нашей эскадре имеет самое непосредственное отношение. Мы вели поиск беглого корвета «Стерегущий» и нашли его. При этом сил затрачено было совсем немного, нам не пришлось, словно гончим псам, рыскать по всему Финскому заливу и обыскивать каждую крохотную бухточку, в которой мог спрятаться этот относительно небольшой корабль.

Когда наши суда находились в двадцати трёх милях к югу от острова Гогланд, на радаре «Ветрогона» появилась смещающаяся в бухту Лимонникова отчётливая метка, которая находилась с западной стороны острова и имела глубины до пятнадцати метров, то есть для стоянки корвета была пригодна. Мы с командиром фрегата переглянулись: кажется, наша цель обнаружена. И Скоков, оставив тихоходную «Аделаиду» позади, уверенно направил наш фрегат к Гогланду.

В четырёх с половиной милях от бухты отметка на радаре слилась с очертаниями берега, значит, судно причалило. От гатчинцев мы знали, что остров необитаем, а всё, что на нём имелось ценного, например оборудование радиолокационной станции и некоторые приборы с пункта электронной разведки краснознаменного Балтийского флота, было давным-давно расхищено сестрорецкими коммунарами. В общем, искать там нечего, место, в плане обогащения, совершенно бесперспективное, да и хороших причалов не имелось. И почему экипаж беглого «Стерегущего» выбрал для стоянки именно это место, а не какое-то иное, мы не понимали. Но в тот момент меня и Скокова это не волновало. Нас гнал вперёд запах добычи, а все вопросы всплыли позже.

«Ветрогон» вошёл в бухту Лимонникова на восемнадцати узлах. Наши орудийные расчёты были готовы открыть немедленный огонь и подавить любое сопротивление, а десантная партия приготовились к быстрому захвату корвета. Однако когда мы обнаружили «Стерегущий», этот боевой корабль выглядел весьма жалко и неприглядно. Правым бортом окрашенный в шаровый цвет корвет навалился на древний полуразрушенный причал. На палубе никого не было, а артиллерийские установки находились под чехлами. И только шевелящиеся заросли на берегу, на руинах какого-то посёлка и фигурки людей, убегающих в глубь острова, говорили, что здесь не случилось истории в духе «Летучего Голландца», когда судно есть, а экипаж на нём по неизвестной причине отсутствует. В данном случае причин для бегства сестрорецких корабелов и их семей было немало, и гадать, почему они бросили корабль и скрываются в дебрях, было некогда. Требовалось как можно скорее захватить корвет, а только потом разбираться в происходящих событиях.