Любовная соната - Бэлоу Мэри - Страница 42

• Предыдущая
• 42/51
• Следующая

– Свадебный подарок, – сказал он, – с моей благодарностью. Ты всегда была хорошей девушкой.

– Мне это было приятно, – ответила она. – На тебя легко было работать, Джеральд. Ты был добр ко мне.

– Тогда я прощаюсь, – проговорил он. – Мне все равно надо было бы идти. Сегодня вечером я приглашен на бал.

– О! – отозвалась она. – Тогда я не стану тебя задерживать.

Они стояли на противоположных концах комнаты и смотрели друг на друга.

Он думал, что, если бы она не стояла так близко от двери, он смог бы уйти. Он мог думать только о том, как бы поскорее уйти, оказаться на улице, вдохнуть свежего воздуха, быстро куда-то шагать, больше никогда ее не видеть.

– Джеральд… – Она с силой провела ладонью по щеке и подбородку, в потом вдоль шеи. Она подняла глаза к потолку и не переводила взгляда на него. – Джеральд…

– Я буду по тебе скучать, Присс.

И тут она пробежала через комнату, крепко обхватила руками его шею, уткнулась лицом ему в шейный платок и зарыдала. Она рыдала так, словно у нее сердце разбивалось. Он неловко похлопал ее по плечу и с силой закусил верхнюю губу.

– Полно, полно, Присс, – сказал он. – Все будет хорошо.

– Ты был так добр ко мне! – проговорила она таким высоким голосом, какого он у нее еще никогда не слышал. – Ты всегда был таким хорошим. Джеральд! И это была не работа! Это никогда, никогда не было для меня работой!

– Полно, полно, – отозвался он. – У тебя доброе сердце, Присс. Но вспомни, что тебя ждет, милая. Тебе гораздо лучше будет замужем, чем просто у меня на содержании. Ты будешь счастлива, когда мы наконец распрощаемся. Прощаться всегда трудно.

– Да, – согласилась она уже более нормальным тоном, хотя ее лицо все еще было спрятано во влажных складках его платка. – Ты прав.

Он взял ее за плечи и поцеловал в макушку, а потом решительно отстранил от себя.

– Прощай, Присс, – сказал он.

Он стремительно вышел из гостиной и с такой поспешностью закрыл за собой дверь, что она громко хлопнула. Он уже довольно далеко прошел по улице, когда понял, что звуки у него за спиной – это оклики Прендергаста, который звал его и размахивал тростью, которую он забыл захватить.

Викарий поклонился Присцилле, а его жена поставила на стол накрытую салфеткой тарелку, взяла ее руку в свою пухленькую ручку и ласково по ней похлопала.

– Доброе утро, мэм, – проговорил викарий. – И добро пожаловать в нашу деревню, Фэрлайт. Мы всегда рады приветствовать у нас новых жителей. Меня зовут Уайтинг, мэм, а это моя достойная супруга.

– Я так рада с вами познакомиться, милочка! – сказала миссис Уайтинг, улыбаясь и кивая головой. – Мы слышали, что вы – овдовевшая леди. Могу ли я от себя и от викария выразить наши глубочайшие соболезнования, если ваша потеря произошла недавно?

С этими словами она посмотрела на светло-голубое шерстяное платье Присциллы.

Присцилла приехала на почтовой карете накануне вечером во вдовьем трауре и с подробной историей, которую для нее придумала мисс Блайд. Однако утром, как только она встала и достала из сундука свои вещи, она сразу же убрала на самое дно черные платья.

– Благодарю вас за бисквиты, мэм, – сказала Присцилла, улыбаясь своим гостям. – Я пригласила бы вас сесть и выпить со мной чашку чаю, но сначала я, с вашего разрешения, должна вам кое-что сказать.

Викарий потер руки и улыбнулся.

– Я не вдова, – сказала Присцилла. – Я не замужем и никогда не была замужем. Я приехала сюда, в этот тихий и удаленный от столицы поселок, чтобы родить ребенка. Он появится на свет через пять месяцев.

Викарий и миссис Уайтинг потрясенно воззрились на нее, а потом переглянулись.

– Мне не хочется ставить вас в неловкое положение, – добавила Присцилла. – Я прекрасно сознаю, что, возможно, мне придется вести здесь жизнь отверженной. Но я не стану притворяться, будто недавно овдовела, хоть поначалу и собиралась это сделать. Прошлое остается в прошлом, а будущее будет трудным. Но я хочу, чтобы это будущее было хотя бы честным. Я не стану скрывать правду.

– Ах, милая моя бедняжка! – Миссис Уайтинг поспешно прошла через комнату, подхватила Присцил-лу под руку и повела к креслу, словно больную. – Вам не следует долго стоять на ногах! Иначе у вас с годами появятся больные вены. Садитесь же! Ваш кавалер отказался на вас жениться, несмотря на ребенка? Или его убили в бою? Я слышала, что такое случается, и я готова сострадать бедной девушке, которая остается одна.

– О женитьбе никогда и речи не было, – призналась Присцилла. – Я была у него на содержании, видите ли. В течение года.

– О Боже! – воскликнула миссис Уайтинг, усадив Присциллу. Она наклонилась к камину и разворошила в нем угли. – Я никогда не верила в то, что эти женщины такие дурные, как принято считать. Они – люди, такие же, как и все остальные, так я всегда считала. И если бы не милость Божия…

Викарий откашлялся.

– Господь наш простил Марию Магдалину и женщину, которую обвинили в прелюбодеянии, – проговорил он. – Он подал нам прекрасный пример, чтобы мы ему следовали, дорогая моя. Но он все-таки велел им идти и больше не грешить. Я восхищаюсь вашей честностью, мэм. Но я был бы недостоин моего призвания, если бы не добавил к этому, что, надеюсь, вы осознали неправильность вашего поведения и откажетесь от подобного занятия до конца своей жизни.

Присцилла посмотрела ему в глаза.

– Мне нужны были деньги на еду, сэр, – сказала она. – Но я искренне сожалею, что вовлекла невинное дитя в уродство своего положения. Однако, поскольку я уже не могу этого изменить, я намерена постараться, чтобы остаток моей жизни прошел в заботе о том, чтобы его жизнь была такой счастливой и достойной, какой я только смогу ее сделать. Я уже люблю мое дитя. И я люблю его отца, хоть он и был всего лишь моим нанимателем.

– Честный и продуманный ответ, дорогая моя, – заявил викарий, направляясь к ней с протянутой для рукопожатия рукой. – И если вы будете так же решительно настроены на то, чтобы исправить свой характер и жизнь, как это обстоит сегодня, то с нашей стороны вы увидите только поддержку. У нас маленький приход, но мы помогаем нашим близким в трудные минуты. Еще раз добро пожаловать в Фэрлант, мэм.

– Благодарю, – сказала Присцилла, улыбнувшись по очереди обоим гостям. – Да, кстати, меня зовут Присцилла Уэнтуорт.

– Мисс Уэнтуорт! – Жена викария уже наливала воду из большого чайника в заварочный. – Я заварю чай и выпью с вами чашечку, милая. Викарий должен навестить мисс Слоун, которая стала очень непростой прихожанкой с тех пор, как потеряла прошлой осенью сестру, бедняжка. Некоторые назвали бы ее брюзгливой, если бы не знали, каково ей живется. Она полностью лишилась слуха, так уж ей не посчастливилось. Но просто удивительно, чего можно добиться с помощью улыбок и кивков. Вам приятно будет ее навещать, пока выбудете ждать появления на свет вашего малыша. В последние годы мы очень остро ощущали отсутствие детей.

Викарий распрощался. Присцилла откинулась на спинку кресла, взяла из рук миссис Уайтинг чашку и с благодарностью стала слушать бесконечные подробности о жизни своих новых соседей, которыми начала делиться с ней ее новая подруга.

Присцилла снова чувствовала себя человеком. Каким-то чудом она снова стала человеком. И она была безмерно рада тому, что рискнула отбросить маскарад, рискнула быть собой.

Ей показалось, что долгий, медленный процесс выздоровления определенно начался. Она ощутила это еще накануне вечером, когда сошла с почтовой кареты в живописной деревне у моря, в графстве Суссекс, а потом нашла свой крытый соломой коттедж с изгородью. Он оказался на дальнем конце деревенской улицы, у самого моря. И она ощутила это еще сильнее утром, когда вышла из дома и прошла к краю обрыва, который был совсем близко, и увидела дорожку, змеившуюся между скал и песчаных дюн.

Она почувствовала, что, несмотря на все, выздоровление возможно. Что, наверное, она все-таки выживет, выдюжит и начнет новый этап своей жизни.

• Предыдущая
• 42/51
• Следующая