Игра престолов. Часть II - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 41

– Жеребец, который покроет мир, не нуждается в железном стуле!

Дэни оперлась на локоть и взглянула на него, такого высокого и великолепного. В особенности она любила его волосы. Дрого никогда не доводилось обрезать их: ведь он не знал поражений.

– Предсказано, что жеребец этот доскачет до самого края земли, – сказала она.

– Земля кончается у черного соленого моря, – немедленно ответил Дрого. Смочив лоскут ткани в тазу с теплой водой, он принялся стирать с кожи масло и пот. – Ни одна лошадь не сможет переплыть ядовитую воду.

– В Вольных городах найдутся тысячи кораблей, – сказала ему Дэни, как говорила прежде. – Эти деревянные кони с сотней ног перелетят через море под крыльями, полными ветра.

Кхал Дрого ничего не желал слушать.

– Мы больше не будем разговаривать о деревянных лошадях и железных стульях. – Он отбросил ткань и начал одеваться. – Сегодня я отправлюсь в степь охотиться, жена, – объявил он, надевая разрисованный жилет и застегивая пояс из тяжелых золотых, серебряных и бронзовых медальонов.

– Да, мое солнце и звезды, – ответила Дэни. Дрого поедет вместе со своими кровными искать храккара, великого белого льва равнин. Если они вернутся с победой, то ее благородный муж будет очень доволен и, возможно, захочет выслушать ее.

Дрого не боялся диких зверей, не страшился он и всякого человека, когда-либо ступавшего по земле, но с морем дело обстояло иначе. Для дотракийцев вода, которую не могли пить кони, была чем-то мерзким; вздымающиеся серо-зеленые равнины океана вызывали у них суеверное отвращение. Она уже поняла, что Дрого во многом был храбрее остальных табунщиков… но только не в этом. Если бы только ей удалось посадить его на корабль!

После того как кхал и его кровные, прихватив луки, уехали, Дэни призвала служанок. Она теперь казалась себе такой толстой и неуклюжей, что с радостью принимала помощь их крепких рук и ловких ладоней, хотя прежде ей бывало неудобно, когда они хлопотали и порхали вокруг. Они вымыли Дэни и облачили в просторный халат из гладкого песчаного шелка. Пока Дореа расчесывала ее волосы, Дэни послала Чхики разыскать сира Джораха Мормонта.

Рыцарь явился немедленно – в штанах из конского волоса и расписном жилете, как подобает наезднику. Его крепкая грудь и мускулистые руки заросли грубым черным волосом.

– Моя принцесса, чем я могу услужить вам?

– Вы должны поговорить с моим благородным мужем, – сказала Дэни. – Дрого утверждает, что жеребец, который покроет весь мир, все равно будет править всеми землями и ему незачем пересекать отравленную воду. После рождения Рэйго он хочет повести свой кхаласар разорять земли, лежащие вокруг Нефритового моря.

Рыцарь посмотрел на нее задумчивым взглядом и ответил:

– Кхал никогда не видел Семи Королевств. Они ничего не значат для него. Если он и задумывается о них, то, без сомнения, представляет себе острова, несколько маленьких городков, прижавшихся к скалам, как Лорат или Лисс, и окруженных бушующим морем. Богатства востока должны казаться ему более привлекательными.

– Но он должен повернуть на запад, – проговорила Дэни с отчаянием. – Пожалуйста, помогите мне убедить его! – Как и Дрого, она тоже никогда не видела Семи Королевств, однако Дэни казалось, что она знает их благодаря всем тем историям, которые ей рассказывал брат. Визерис обещал ей тысячу раз, что однажды они вернутся домой, но теперь он умер, а с ним и его обещания.

– Дотракийцы совершают поступки, когда приходит время, руководствуясь собственными причинами, – ответил рыцарь. – Потерпите, принцесса, не повторяйте ошибку вашего брата. Мы вернемся домой, я обещаю вам!

Домой? Слово это опечалило ее. У сира Джораха был его Медвежий остров, но где же ей отыскать свой дом? Несколько рассказов, имена, произносимые с торжественностью молитвы, тускнеющие воспоминания о красной двери… Должен ли Ваэс Дотрак стать ее домом навсегда? Неужели, глядя на старух дош кхалина, она видела собственное будущее?

Сир Джорах, должно быть, заметил печаль на ее лице.

– Сегодня ночью прибыл великий караван, кхалиси. Четыре сотни лошадей из Пентоса через Норвос и Квохор под началом капитана купцов, Байна Вотириса. Иллирио мог прислать с ним письмо. Не хотели бы вы посетить западный рынок?

Дэни пошевелилась.

– Да, – ответила она. – Хотела бы.

Базары оживали, когда приходил караван. Никогда нельзя было заранее сказать, какие сокровища привезут купцы на этот раз. И было бы приятно вновь услышать валирийскую речь, как в Вольных городах.

– Ирри, пусть мне приготовят носилки.

– Я скажу вашему кхасу, – удаляясь, сказал сир Джорах.

Если бы кхал Дрого был с ней, Дэни поехала бы на Серебрянке. Беременные женщины у дотракийцев ездили верхом почти до самых родов, и Дэни не хотела выглядеть слабой в глазах мужа. Но кхал отправился на охоту, и ей было приятно, лежа на мягких подушках, ехать через Ваэс Дотрак за красными шелковыми занавесками, укрывавшими от солнца. Сир Джорах оседлал коня и ехал рядом с Дэни, вместе с четырьмя молодыми людьми из ее кхаса и служанками.

День был безоблачный и теплый, небо сияло глубокой синевой. Когда дул ветер, до нее доносились насыщенные запахи травы и земли. Носилки двигались мимо украденных монументов, солнечный свет сменялся тенью. Покачиваясь на носилках, Дэни изучала лица мертвых героев и забытых королей и гадала, способны ли еще боги сожженных городов отвечать на молитвы.

«Если бы я не была от крови дракона, – с тоской подумала Дэни, – это место могло бы стать моим домом». Она здесь кхалиси, у нее есть крепкий мужчина и быстрый конь; служанки, чтобы служить, воины, чтобы охранять. Ее ждет почетное место среди дош кхалина, когда она состарится… Кроме того, в чреве ее вырастал сын, который однажды покроет мир. Этого должно быть довольно всякой женщине… но не дракону. Теперь, после смерти Визериса, Дэйнерис осталась последней, единственной. Она рождена от семени королей и завоевателей, как и дитя внутри нее. Об этом нельзя забывать.

Западный рынок представлял собой огромную площадь с утоптанной землей, окруженную хижинами из сырцового кирпича, загонами для животных, белеными зданиями кабаков. Бугры вырастали из почвы подобно спинам поднимающихся на поверхность огромных подземных тварей. Их разинутые черные пасти вели вниз, в прохладные и вместительные хранилища. Сама площадь представляла собой лабиринт из прилавков и кривых проходов, затененных плетеными из травы навесами.

Когда они прибыли, сотня купцов и торговцев разгружала свои товары и расставляла их на прилавки. Но несмотря на это, огромный рынок казался тихим и пустым по сравнению с многолюдными базарами, которые Дэни помнила по Пентосу и другим Вольным городам. Караваны приходили в Ваэс Дотрак с востока и запада не столько для того, чтобы продать что-то дотракийцам, сколько для того, чтобы торговать друг с другом, объяснил ей сир Джорах. Табунщики пропускали их, не чиня препятствий, если гости соблюдали мир священного города, не оскверняли Матерь Гор или Чрево Мира и почитали старух дош кхалина традиционными дарами – солью, серебром и зерном. Дотракийцы не очень-то разбирались в вопросах купли и продажи.

Дэни нравился и странный восточный базар со всеми его загадочными зрелищами, звуками и запахами. Она нередко проводила там целое утро, лакомясь древесными яйцами, пирогами с саранчой, зеленой вермишелью, прислушиваясь к высоким улюлюкающим голосам заклинателей, дивясь на мантикор в серебряных клетках, колоссальных серых слонов и полосатых черно-белых лошадей из Джогос Нхай. Она любила разглядывать и людей: торжественных смуглокожих ашайцев, высоких бледных квартийцев, ясноглазых мужчин из И Ти в шляпах с обезьяньими хвостами, воинственных дев из Байасабхада, Шамирианы и Кайкайнаи с железными кольцами в сосках и рубинами в щеках; даже жутких Призрачных Людей, покрывающих руки, ноги и грудь татуировкой и прятавших лица за масками. Восточный базар был для Дэни местом чудес и магии. Но на Западном рынке пахло домом.