Жасмин (ЛП) - Белл Алекс - Страница 37

Я порылась в чемодане, оставленном мною в ванной, который, к счастью, был закрыт, и в него не попала костяная труха, так что вещи остались чистыми. Еще я прихватила с собой скрипку и поднялась на третий этаж в номер к Бену, который мог оказаться в таком же состоянии, что и моя комната. Но к моему облегчению, когда он открыл дверь и включил свет, никаких костей видно не было.

Его номер был опрятным и чистым — не то, что моя комната. Кровать заправлена, чемодан в углу, из личных вещей только дорожные шахматы на кофейном столике.

Мы сели на диван; я вынула из кармана крошечную лошадку и подняла её, чтобы мы могли получше её рассмотреть. Мы осмотрели её со всей тщательностью, но никаких надписей не нашли. Эта лошадка была обыкновенным ювелирным украшением. Ни надписей, ни символов, никаких подсказок, даже намека на то, что это и как эта фигурка поможет нам найти лебединую песню, которую забрал себе Лиам.

Теперь я все больше и больше сомневалась в мотивах поступка Лиама, благодаря тому, что узнала в Нойшванштайне. Если песня и правда была такая волшебная-разволшебная, то тогда понятно, почему Джексон с Лукасом за ней охотились. Но мотивов Лиама я никак не могла понять. Зачем она ему? Бен ошибался — им двигала не жадность. Мы не были богачами, но и не так уж отчаянно нуждались в деньгах. И хотя парашютный спорт — дорогое увлечение, других больших трат у нас не было. Мы были счастливы и довольствовались тем, что имели. Значит, должна быть другая причина...

— Это не просто украшение, — сказала я наконец.

— Почему ты так решила? — спросил Бен.

— Не знаю. Но посмотри на нее. Она... — Я помедлила, прежде чем заставить себя произнести: — Волшебная. Она похожа на волшебную. Ну, как единорог, что ли.

Я уже приготовилась выслушать, как Бен меня высмеет, но он лишь сказал:

— Гмм, в этом что-то есть.

Я была совершенно уверена, что это не просто украшение. Я чувствовала себя подобно ребенку, очарованному новой игрушкой. Я хотела постоянно прикасаться к ней и смотреть на нее.

— Итак, выходит, нам надо хорошенько поразмыслить, что делать завтра, — сказал Бен.

Его голос прозвучал неожиданно усталым, и его разочарование было почти осязаемым, что было немного странным, если учесть, как легко мы проникли на территорию замка, правда, мы все так же продолжали бродить впотьмах. Может, он как и Лукас считал, что событий будет больше. Я спросила об этом Бена, когда тот поднялся с дивана, но он отвернулся и ответил ровным голосом:

— Нет, с чего бы?

Я пожала плечами и посмотрела на фигурку.

— Уверена, что это важно. Не знаю почему, но когда я смотрю на неё, то меня не покидает уверенность, что она к чему-то приведет нас.

— Надеюсь, ты права, — ответил Бен.

Было уже поздно, и мы оба понимали, что нужно немного поспать. Пока Бен принимал душ, я порылась в своих вещах, которые забрала из номера, чтобы достать рыцаря и фото Лиама в рамке. Пусть я здесь всего на одну ночь, но мне бы не хватало этих вещей, не забери я их с собой.

Я поставила их на кофейный столик, расположив так, чтобы мне было видно их с дивана, на котором я собиралась спать. Рыцарство, это, конечно, прекрасно, но номер был его, да и я ниже ростом, мне на диване будет удобнее. Когда Бен вышел из ванной, я только-только поставила фотографию и рыцаря.

И тут мы оба заметили, что рыцарь и конь идеально подходят друг другу. Они были парой — словно предназначены друг для друга, несмотря на то, что сделаны из разных материалов.

— Ну-ка повтори, где ты его нашла? — спросил Бен, указывая на рыцаря.

— В... кармане Лиама. В день смерти.

— Но прежде ты его никогда не видела?

— Неа, я думала, что это игрушка какого-то ребенка, а Лиам просто подобрал его.

— Вполне возможно, вполне возможно.

Но не думаю, что он в это верил, впрочем, как и я. Теперь, при ближайшем рассмотрении, сложно было представить, что это обыкновенная игрушка. Рыцарь был сделан из металла, а не из пластика, он был тяжелым, и, мне кажется, дорого стоил. И нигде не стояло клеймо «Сделано в Китае».

В общем, я усадила рыцаря на коня и отправилась в ванную, чтобы переодеться и почистить зубы, потому что Морфей уже раскрыл свои объятья, и неважно, ждали меня удобная кровать или диван.

Когда я вернулась в спальню, Бен переместил рыцаря, коня и фото на прикроватный столик, а сам уже устроился с одеялом и подушкой на диване. Сколько я ни пыталась, мне так и не удалось заставить его перелечь на кровать. Короче, в итоге я сдалась и заняла кровать, испытывая вину и теплоту по отношению к Бену.

Но прежде чем улечься, я села на край матраца и расчесала волосы. Они у меня были такими длинными, что за ночь обязательно спутались бы, если их не расчесать перед сном. Мне нравился этот ритуал, он меня успокаивал — взмах гребня, скольжение вниз...

Я резко прекратила свое занятие, когда заметила, что Бен наблюдает за мной с дивана. Мои белые волосы нравились Лиаму, но я не должна была забывать, какое впечатление они производили на окружающих. Поэтому я тут же положила расческу на стол, но вышло у меня это шумно. Все от того, что я очень стеснялась себя, потому и действовала неловко.

А вот то, что случилось дальше, можно назвать только капризом судьбы, не иначе. Обычно я оставляю расческу на столике, рядом с кроватью, чтобы утром могла сразу её взять. Но так как я чувствовала себя смущенной и все такое, мои руки сами собой начали искать, куда бы спрятать расческу. Я нащупала колечко, потянула за него и с трудом и скрипом открыла ящик.

Ящик был совершенно пуст, если не считать изящного золотого кольца, которое я уже видела на пальце Бена. Сначала я подумала, что это его кольцо и непроизвольно бросила на Бена взгляд. Он, замерев, сидел на диване и неотрывно смотрел на открытый ящик. Его лицо побелело. В руке он держал книгу, и мне было видно, что его кольцо на месте.

То колечко в ящике принадлежало кому-то другому.

— Бен... — начала было я, когда он поднялся с дивана, книга упала на пол, и он подошел к кровати. Он остановился перед столиком и схватил кольцо. Мне показалось, что его слегка потряхивало.

— Мне жаль, — сорвалось с моих губ. Он выглядел таким несчастным, и я подумала, что сделала что-то не то, открыв ящик. Он ничего не говорил, но я почувствовала, будто вторглась на его территорию, будто я рылась в его вещах и нашла что-то очень личное. — Бен... мне очень жаль, — повторила я.

— Я тебе не лгал, — сказал он тихо, — просто не мог сказать правду.

— Что случилось?

Он сделал глубокий вдох и сказал:

— Она больна.

— Очень серьезно? — спросила я, и мое сердце оборвалось.

Он закрыл глаза и с губ его сорвалось.

— Да.

— О, Бен, мне так жаль.

Он присел рядом со мной на кровать.

— Я никому не говорил, кто еще не знал, потому что от этого... все казалось еще реальнее,  — сказал он.

Я кивнула. Мне это было знакомо. Каждый раз, когда я говорила кому-нибудь о смерти Лиама, мне вновь и вновь приходилось проходить через эти ужас и горе, и ситуация становилась еще невыносимее. Может, именно по этой причине Бен раздумывал, приезжать ему на похороны или нет. Как же я виновата перед ним за то, что злилась на него. Получается, что ему необходимо было вернуться в Германию как можно скорее.

— А... что с ней?

— Не хочу вдаваться в подробности, — устало ответил Бен. — Какая разница? Она больна, и если в ближайшее время ничего не изменится, то я потеряю её навсегда.

Что я могла сказать, это было не мое дело. Но все же ничего не могла с собой поделать, перед глазами так и стоял образ бедной больной невесты Бена, которая умирала у себя дома, и поэтому я сказала:

— А почему ты не с ней?

— Я ей не нужен. — Он поднял обручальное кольцо и сказал: — Она меня отослала. Мы будем с ней вместе, если она станет прежней.

— Вот зачем ты ищешь лебединую песню? Думаешь, если ты продашь её, то тебе хватит денег, чтобы помочь ей?